Робби (СИ)

Мили мелькали быстро и незаметно, а девчонка все не просыпалась. Тяжелый помпон забавно перевесился вперед, стягивая шапку ниже на лицо, но Ягодка не реагировала. Роберт даже подумал, что он не нравится ей настолько, что она предпочла притвориться мертвой, но как раз, когда эта мысль пришла в голову, Тойота подпрыгнула на выбоине в асфальте, Элизабет дернуло как тряпичную куклу, но она не отреагировала. Действительно спала.
Впереди показался поворот на знакомое кафе в пяти милях от Кливдона. Роберт любил их выпечку, и мама тоже ее любила. Крутанув руль, Роб въехал на парковку и резко затормозил возле самого входа в здание. Других машин не было. Отстегнув ремень, он взял термокружку, сделал маленький глоток. Кофе оказался теплым, но мерзким настолько, что возникал вопрос, как его вообще можно пить. И под какой маркой выпускается эта гадость. На всякий случай. Чтобы самому случайно не купить. Роберт вышел из машины и выплеснул кофе в траву. В кафе он зашел прямо с термокружкой, дверцей машины хлопать не стал, а просто тихо ее прикрыл.
Вернулся он достаточно быстро, с чаем, любимыми мамиными пончиками и двойным эспрессо, налитым в кружку Элизабет. Роберт искренне не хотел будить девушку. Она была ужасно милой, губы сложились бантиком, и девчонка напоминала пятилетку. Но до дома оставалось совсем недалеко, а им все-таки нужно поговорить. Сев на сиденье, Роб сильно хлопнул дверцей. Мог бы разбудить более гуманным способом, например, погладив по коленке, но вряд ли Ягодка оценила бы такой жест.
Элизабет вздрогнула и распахнула глаза. Хлопок двери помог.
— Из тебя выходит отличная подружка, — сообщил Роберт. — Мне еще ни разу так не везло.
Лиз сдвинула брови и несколько раз моргнула.
— Прости, — пробормотала она осипшим голосом, подняв руку и поерзав шапкой по лбу. — Я, кажется, уснула.
— Ты мало спишь. Я помню, — Роб протянул ей термокружку. — Возьми, я купил свежий. Как ты пьешь ту гадость?
— Купила некачественный пакет, — вяло пожала плечами Элизабет и забрала кофе. — Не выбрасывать же.
Ну конечно. Выбросить нельзя, необходимо травиться плохим напитком. Если бы такой пакет продали Робу, он бы вернулся в магазин и высыпал бы покупку на голову главному менеджеру. Роберт бросил девушке на колени пакет с пончиками, вытянул один, зажал в зубах и завел машину.
— Тебе не пвиходиво в говову, што нушно бойше одыхашь? — спросил он, выруливая с парковки и выравнивая Тойоту на дороге.
— Мне некогда. Та свадьба, на которой ты был… Пара попросила быстрее сделать их фотографии. Хотят показать их какой-то ужасно старой прабабушке.
Роб наконец вынул пончик из зубов, попутно откусывая кусок.
— И ты повелась?
Лиз снова пожала плечами, сделала осторожный глоток эспрессо.
— Нет. Но мне нужна репутация и больше заказов.
— И мешки под глазами.
— У меня нет мешков! — розовый дикобраз распустил свои иголки.
— Скоро будут, — лаконично заметил Роб, запихнул весь оставшийся пончик в рот и надолго замолчал.
Элизабет не стала отвечать на его замечание. Белые полосы разметки мелькали, сливаясь в одну. Тишину в салоне нарушала очередная рок-баллада про несчастную любовь. Роберт, не глядя, потянулся к подстаканнику, вынул свой чай и сделал глоток. Слева от него раздался тихий шелест. Роб покосился на пассажирское сиденье: Ягодка робко заглядывала в пакет с пончиками.
— А с чем они? — тихо спросила она, будто почувствовав на себе взгляд.
— Со всем, — ответил Роберт, снова глядя прямо перед собой. — Угадывай. И пока ты жуешь, давай придумаем, как отвечать на маменькины вопросы.
Девушка не донесла пончик ко рту.
— Ты о чем?
— Мы же влюблены.
— Не особенно.
— Нет, особенно. Я не собираюсь отпускать тебя в этот вечер дальше, чем в туалет.
Элизабет вздохнула и приложилась к термокружке.
— Мы же только познакомились. Мы и в самом деле друг друга мало знаем и не обязаны легко отвечать на вопросы… Ведь правда?
Продолжая следить за дорогой, Роберт выпростал руку в сторону, сунул ее в пакет и вытянул один пончик.
 
— Если вдруг спросят, нам придется рассказать о нескольких свиданиях. Два-три, не больше. Что мы делали, куда ходили.
— Наверное, это не будет очень сложно. Кафе, кино, прогулка по городу, — легко разогнула три пальца Лиз. — Нужно посмотреть афишу, выбрать фильм, чтобы не путаться в показаниях. Но если вдруг спросят, о чем он был…
— Не думаю, что допрос зайдет так далеко. Ладно, — Роберт обреченно вздохнул. — Скоро приедем, посмотри пока, что сейчас идет.
Элизабет издала согласное «Мг», достала из кармана телефон и, молча жуя, уставилась в экран. Со стороны выглядело так, будто, что девчонка совсем не волнуется. Роберт же, которому изначально авантюра казалась простой и продуманной, на пути к родному дому стал чувствовать себя провинившимся школьником. Оставшиеся пару миль приходилось успокаивать себя тем, что так будет лучше всем. Все останутся в выигрыше: мама, пусть и ненадолго, перестанет метаться между подружками с дочерями; Роберт перестанет напрягаться от маминых звонков; а Лиз получит бесплатного водителя.
И все отлично.
Серый каменный дуплекс ютился в ряду точно таких же серых каменных дуплексов. Два въезда, два крыльца, две двери. Ровно по центру дома проходит живая изгородь, будто кто-то порезал дом пополам, как торт. В Кливдоне таких много. Элизабет быстрым взглядом осмотрела довольно мрачный фасад, Роберт уже стоял у подножия высокого крыльца с ее рюкзаком на плече. Ждал ее. Не подгонял. Лиззи мысленно прикинула, сколько времени понадобится, чтобы дойти до родительского дома, когда вечеринка закончится. Топать придется в другую часть города. Не здорово.
— Забыл предупредить, — проговорил он, глядя как Лиз идет к нему. — Родители развелись, мать живет одна, так что не задай случайно какой-нибудь вопрос о моем отце. Это может закончится долгой речью о ненадежности всех мужчин.
— Всех? — вскинула брови Лиззи.
Роберт криво ухмыльнулся.
— Кроме меня. Я идеален.
Он развернулся, пошагал вверх по ступенькам, Элизабет посеменила следом. Ей было непривычно без тяжелого рюкзака за спиной. Как-то неестественно легко. Она бы предпочла, чтобы кто-то другой все время таскал его за нее. Роб потянул на себя резную деревянную дверь, смело вошел внутрь и остановился, как бы дожидаясь Лиз. Она проследовала за ним. Неуверенно остановилась на пороге, спрятала руки в карманы парки и уставилась в пол. Ощущение нереальности происходящего навалилось с полной силой. Элизабет стояла в маленькой мрачной прихожей в доме незнакомых людей. Самозванка, попавшая на чужой праздник. В довершение к этому царапающему чувству дверь за спиной громко закрылась. Ловушка захлопнулась.
— Мам! — проревел стоящий рядом лесоруб.
От его громкого клича Лиззи поморщилась и прикрыла рукой ухо. Над головой раздался топот, он пронесся в сторону лестницы. На верхней ступеньке материализовалась высокая тонкая женщина со светло-каштановыми волосами. Лиз успела отметить, что Роберт определенно пошел не в мать.
— Малыш! — радостно взвизгнула женщина и полетела вниз по лестнице.
На лице Элизабет расползлась недоверчивая ухмылка.
— Малыш? — сквозь сжатые губы переспросила она.
— Просто замолчи… — в тон ей ответил Роберт.
Больше он ничего не сказал: на его грудь обрушилась любящая мать. Будто он моряк, вернувшийся из кругосветки, или военный, объявленный пропавшим без вести. По крайней мере выглядело это именно так. Женщина целовала его в заросшие щеки, а он стойко терпел, аккуратно придерживая ее за тонкую талию. Как вазу или хрусталь.
 
— С днем рождения, — прогудел Роберт в волосы матери во время очередного поцелуя в щеку.
Он немного отстранился, влез рукой во внутренний карман распахнутой куртки и вытянул оттуда какой-то конверт.
— Здесь сертификат в салон красоты… — Роберт замялся. — Я не знал, что ты хочешь, и коллега посоветовала купить его, — он поднял руку и неуверенно почесал заднюю поверхность шеи. — Я в этом не разбираюсь, но тебе должно понравиться.