Строгий Режим (СИ)
— Но это не может быть! — в шоке прошептала Эгина.
— Таким вот родился. Необычным.
Я молча крепко обнял её… и мы полюбись ещё пару часов. Почему бы, собственно, и нет?
— Сколько времени королевы мирмеций способны хранить мужское семя? — спросил я её, когда мы оба немного пришли в себя.
— Лет сто, не больше… а зачем ты спрашиваешь? — растерянно посмотрела на меня Эгина.
Не ответил, переваривая полученную информацию. Значит, я могу со спокойной совестью жарить Эгину и дарить ей первых дочерей без всяких последствий. До настоящего времени моё семя всё равно не сохранится. А первые мирмеции просто умрут по естественным причинам. Это объясняет тот факт, почему у меня в интерфейсе в графе дети пустота.
То есть вариант, что Сахаринка по возвращении скажет мне «Привет, папочка!» исключён. Уф… как же на душе сразу полегчало. Если бы Сахаринка реально оказалась моей дочерью, это был бы звиздец… Лютый.
Нет, Сахаринка не могла быть моей дочерью, никак. Иначе интерфейс это отразил бы. У меня в профиле написано, что детей нет. А нет — значит нет. Все первые дочери, рожденные от меня Эгиной, умрут по естественным причинам ещё до моего появления на свет.
Блин, непривычно, конечно, всё это осознавать. Что я был папой ещё по сути до своего рождения. И первые мои дети — вообще ни разу не люди. Жизнь — крайне удивительная штука и порой чудит так, что искры из ушей летят. Только успевай уворачиваться.
— В общем, рано ты меня хоронить собралась, подруга, — проворчал я. — Ещё повоюем!
Интерфейс порадовал меня сообщением:
<b>Выполнено задание: узнать судьбу мужа Эгины!</b><b>Получено:</b><b>1000 единиц опыта. Сундук с сюрпризом</b><b>Сундук с сюрпризом.</b><b>Описание: может содержать следующие предметы 1. Случайный артефакт. 2. Случайный временный или постоянный баф. 3. Случайную Способность. 4. Случайное повышение характеристик. Шанс выпадения зависит от редкости предметы или силы бафа.</b>Речь осваивает лутбоксики что ли? Ай яй яй, нехорошо. Думаю, пока не буду открывать этот чудо ящик. Приберегу на потом. А то вдруг полезный баф выпадет? В бою пригодится.
К вечеру у Эгины отвалились крылья. Это было делом естественным у обычных муравьев и мирмеций. После лёта и брачного периода крылья отделялись у маток и трутней ввиду их ненужности.
Эгина однако не стала их выбрасывать. Вместо этого она разломала крылья на кусочки и… начала есть их. Да ещё и с такой довольной моськой, что мне тоже захотелось попробовать.
— И как это называется? — задумчиво произнёс я, глядя на хрустящую Эгину. — Самоканнибализм?
— Фы фурак! — сообщила мне насупившаяся Эгина с набитым ртом. Она хрустела своими крыльями, словно чипсами. Протянула мне блестящий слюдяной кусочек крыла с множеством тёмных прожилок. — Фофрофуй, эфо фкуфно!
Интерфейс подтвердил слова принцессы, выдав справку о куче полезных веществ в крыльях королевы.
— Хм, — я захрустел одним кусочком, как и предлагала Эгина. Ощущение, словно ем некие съедобные кристаллы или что-то типа того.
— Фолезные фефестфа не фолфны пфофасть фаром!
— Ладно, я понял тебя…
Если уж и пробовать Эгину на вкус, то совсем в другом месте… Но и крылья оказались очень даже не дурны! Может быть и жестковатые, но довольно приятные на вкус, солёно-сладкие. Интерфейс подтвердил, что в них довольно много полезных веществ, отлично подходящих для усвоения организмами мирмеций и даже людей.
Так мы прожили вместе ещё довольно долгое время. Я обучал Эгину премудростям и нюансам выживания. Она отложила десяток яиц и скрепила их специальным муравьиным воском в особый пакет, который приклеила к стене землянки. Периодически она ухаживала за яйцами, внимательно осматривала их, мыла при необходимости. Также королева иногда смазывала яйца мясным бульоном, что оставался после наших с ней трапез.
Мне пришлось поддерживать в землянке довольно высокую температуру в двадцать пять градусов и влажность семьдесят-восемьдесят процентов — оптимальные условия для развития потомства мирмеций.
Через некоторое время из яиц вылупились личинки, белесые и липкие. Сначала маленькие и бестолковые, они довольно быстро начали расти. Им пришлось отдавать часть нашей еды — жрали эти мелкие спиногрызы просто в два горла. И предпочитали они в основном мясо. Им требовался белок для успешного роста.
Кормежка происходила так — я притаскивал домой пойманную дичь. Например, кролика. И кидал мёртвую тушку прямо в груду личинок. Те моментально оплетали добычу и принимались за трапезу…
— Смотри как они хорошо кушают! — Эгина смотрела на обедающих личинок, в умилении сложив руки на груди. — Какие они красивые! Какие милые!
— Ага, — задумчиво произнёс я. Хруст и чавканье стояли на всю землянку. Хорошо хоть личинки мирмеций ползать не могли. Сложил их в одну кучу, как дрова, и не беспокоишься. Удобно. Никакого детского сада не надо. А то фиг бы с Эгиной мы за ними уследили.
Личинки съедали всё, даже шерсть и кости. При этом ещё и вылизывали друг друга, избавляясь от крови и мясных ошмётков. Расправившись с кроликом, личинки продолжали тянуть вытянутые мордочки вверх и держать мандибулы широко раздвинутыми. Ни дать ни взять птенцы. Не наелись ещё. Я швырнул им вторую тушку — и вновь начался хруст.
Хорошо хоть, что личинусы не срали — как объяснила мне Эгина, личинки гадят только раз в жизни, непосредственно в процессе плетения кокона. Тёмное пятно на одном конце обычного муравьиного кокона — это как раз и есть личиночные какашки.
Повезло, что у мирмеций именно такая физиология. Иначе я бы замучился срань вывозить и закапывать. Ну либо надевать на каждого личинуса памперс и мыть ему задницу…
Росли личинусы очень быстро. Вскоре они по весу и размеру сравнялись со средним человеком. Некоторые даже научились говорить. По уровню интеллекта личинки находились где-то между собакой и маленьким человеческим ребёнком. Эгина учила их читать и писать, показывая картинки в букваре, который я притащил ей из чудом уцелевшего городка.
Личинусы сосредоточенно учились, водили мордочками из стороны в сторону, разглядывая картинки в букваре, и внимательно слушали слова Эгины.
— Всё поняли? — спросила принцесса, когда урок подошёл к концу.
— Да, мама, — пропищали некоторые личинки, самые развитые из сестёр.
А потом у некоторых личинок начался процесс окукливания. Я натаскал в землянку побольше песка и земли, смочил всё это водой. После чего мы с Эгиной полностью засыпали пару личинок, уже готовых к переходу на следующий этап своей жизни.
Личинусы окукливались следующим образом. Сначала они плели «колпачок» вокруг своей головы, потом делали кувырок, чтобы голова и попа поменялись местами. Затем точно также плели вторую часть кокона и склеивали обе половинки по краям. Мы с Эгиной всего этого видеть не могли, поскольку процесс происходил где-то под песком и землёй. Но отлично слышали, как возится личинка.
На текущий момент я был полностью уверен, что Эгина не пропадёт. Что она сможет сама обучить дочерей. А те в свою очередь начнут путь к постройке величественного Мирмеграда.
Я уже не помнил, сколько времени провёл вместе с Эгиной, потеряв счёт дням. Такое ощущение, что несколько лет. Имперцы ушли из разорённых земель мирмеций, оставив лишь несколько небольших гарнизонов. Поэтому в округе стало заметно безопаснее. Я действовал всё смелее и смелее, заходя в своих вылазках всё глубже и глубже. Я искал… искал Перчинку. Я не знал, чем она всё это время занималась. Почему бездействовала. Но хотел выяснить.