За тысячи лет до армагеддона (СИ)
— Сначала все решили, что летающие тарелки — это очередная хохма, фейк социальных сетей, полностью вышедших из под контроля людей и живущих собственной интересной жизнью. Потом стали фотографии поступать, на которых Юпитер сначала плющит, а затем он на две части делится. Знаешь, как в фильме про размножение амеб. Одна половинка стала синей, а вторая зеленой. И обе летят в сторону Солнца. Вот тут-то всем резко стало не до шуток. Специалисты заявили, что когда эти половинки в Солнце врежутся, то от Земли одни головешки останутся. А судя по скорости, случится это прискорбное событие недели через две. Ну, народ на улицы и вышел. В мусульманских странах сплошные государственные перевороты. В христианских — никто работать не хочет. Сплошной разгул мародерства и религиозного фанатизма. Штаты объявили военное положение и пульнули ракетами с ядерными боеголовками в сторону пришельцев. ООН то к человечеству обращается, то с инопланетянами в контакт вступить пытается. А тем хоть бы хны. Каждый захудалый прорицатель норовит эрудицией блеснуть. Версий происходящего тьма. В необразованных массах доминирует мнение о Каре Господней. В околонаучном мире две основных гипотезы: первая, про зеленых человечков, которые остро нуждаются в жизненном пространстве, вторая, про особые физические законы, присущие Параллельной Вселенной. Там еще много всякого накручено, но все, в конечном итоге, сводится к тому, что произошло взаимное проникновение различных по своей природе континуумов, в силу чего Солнечная Система полностью лишилась перспектив к дальнейшему существованию. Короче полный бред, — раздраженно махнул Жека рукой и снова вернулся к фактологическому изложению событий.
— Не успели половинки Юпитера и четверти пути до Солнца пройти, как корабли пришельцев уже на орбите Земли. Знаешь, здоровенные такие, на морских ежей похожи. С Земли кажутся размером в апельсин. И много их, все разного цвета, так перед глазами и мельтешат.
— На этот раз зеленые человечки взялись за Луну. Изготовили из нее офигенную полосу, опять же, раскрасили поперек в разные цвета и начали размахивать в небе, типа танца с лентами в художественной гимнастике. Если абстрагироваться от потенциальной опасности, исходящей от этих самых ежиков, и приглушить панический страх, то надо признаться, что очень красиво все это на фоне ночного звездного неба смотрится. Естественно, на нашем шарике сплошные природные катаклизмы, вулканы взрываются один за другим, приливные волны метров сорок высотой, в небе одна сплошная озоновая дыра. С минуты на минуту ожидается, что магнитные полюса поменяются местами, а Земля сойдет со своей орбиты.
К этому времени у нас с Юркой уже все собрано было. Я еще когда материалы для беседы со следователем готовил, записи твоего скачка во времени пересчитал и ахнул. Ты, при той энергии потока, которую могла обеспечить городская подстанция, провалиться в прошлое должен был бы секунд на пять. А потом через две минуты вернуться назад. А по кривулям выходило, что ты ухнул на десять-двенадцать тысяч лет. И без внешнего воздействия равновесие восстановится не раньше, чем наше Солнышко погаснет по естественным причинам. То есть лет этак миллиардов через пять. Короче, я сразу заподозрил, что пространственно-временной континуум изменился. И заметь, сделал правильные выводы при минимуме информации. До того, как про инопланетян стало известно. А когда про пришельцев сообщили, так сразу все и прояснилось. Их это вражьи происки.
— Сначала мы просто тебя вытащить хотели, наладить постоянный туннель, перебросить сюда оборудование. А когда вся эта катавасия с пришельцами заварилась, и стало понятно, что человечеству со дня на день гаплык придет, решили массово эмигрировать в прошлое. Прикинули, где тебя искать. Получилось плюс минус пятьдесят лет. Мы с Юркой первыми улетели, маяк установили и туннель для девчонок сформировали. Да только они так и не появились. А потом туннель сам по себе схлопнулся и, похоже, больше в будущем никого и ничего нету.
На этой печальной ноте закончилась трагическая часть повествования. Из раздела «что было».
Второй блок я условно окрестил бредово — сюрреалистическим. В основе лежала посылка о том, что своим вмешательством в окружающую действительность пришельцы чего-то напортачили с основными законами бытия. Вследствие этого в прошлом, в котором мы сейчас находимся, особых изменений не произошло, так, только некоторые несуразицы с точки зрения теории вероятности.
— Время от времени чудеса происходят, — пояснил Жека. — То рыба с неба падает, то вот Ахмед прорицает.
— Ну конечно, чуть что, вали все на Ахмеда, — возмутился житель Атлантиды, который, оказывается, прислушивался к нашему разговору, занимаясь при этом высокоинтеллектуальной деятельностью, как то художественным промыслом: с помощью огромного тесака — наверняка Юрка с собой из будущего прихватил, он такие штучки любит — пытался из деревяшки вырезать что-то, напоминающее ложку. Получалось, откровенно говоря, коряво.
— Я, между прочим, у себя на родине числился прорицателем четвертого посвящения. А это о-го-го.
— Так вашим же, прорицателям, пить запрещали, — удивился Женька, — ты же сам говорил. А у тебя не очень-то получается без спиртного.
— Поэтому и четвертого, — неохотно согласился Ахмед.
На этом тема с местными несуразностями и чудесами себя исчерпала, и выяснилось, что в будущем, к которому я с Юрой и Женькой имели непосредственное отношение, все обстояло значительно запутаннее. Получалось, что мы вроде бы здесь находимся в некой защитной капсуле. И вообще, мы находимся не совсем здесь. И радикальные изменения с нами, как то старение и смерть, могут проистекать только по месту основной прописки во времени. Здесь тоже на неприятности нарваться можно, фингал например получить или руку сломать. Но чем радикальнее возможное воздействие, тем больше вероятность того, что этому воздействию что-то помешает.
— Мы когда с Ахмедом впервые познакомились, — объяснял мне Женька на живом примере ситуацию с вероятностями, — так очень не понравились друг другу. Я грешным делом подумал, что на петикантропа напоролся. Ну Ахмед меня и решил по головке своей дубиной приголубить. А дубина у него была будь здоров.
— Из ствола дерева Кофир, — гордо подтвердил Ахмед. — Тяжелее камня и тверже железа.
— На лицо потенциально радикальное воздействие на голову, — согласился Женька. — И что ты думаешь отчебучила теория вероятности? Нет, чтобы какой корешок под ногу подсунуть, дабы клиент споткнулся, на худой конец женский образ явить посимпатичнее, в племени пару таких красавец есть, что одним взглядом парализовать могут, а Ахмед у нас натура увлекающаяся, вдруг драться бы и передумал.
— Кто бы говорил, — пробурчал Атлант.
— Так нет же. Ничего умнее, чем ниспослать с неба метеорит, да так точно, чтобы срезать большую часть дубины, окружающая действительность не придумала. Я когда услышал, как Ахмед матерится, хоть и на незнакомом языке, сразу понял — это не петикантроп. Так и живу здесь последние двадцать три года, продолжил Жека, не старею, не нервничаю, даже растолстеть не удается, а если какая крупная неприятность возникает, так все само по себе и рассасывается. Лафа, только вот волком выть хочется. И заметь, в таком режиме предстоит перекантоваться сто двадцать столетий. Это тебе не какой-то убогий Вечный Жид, с его несчастными двумя тысячами лет. А ведь у старика, говорят, крыша поехала на пятой сотне. Мы когда с Юркой сообразили, в какую халепу влипли, так что только не делали. И ядами себя травили и голодом морили, и даже харакири пытались совершить. Ничего не берет.
— Это что же, — уточнил я, можно совсем ничего ни есть, ни пить, и жив останешься?
— Еще как останешься, — подтвердил Жека. — Даже не похудеешь. Но учти, жрать будет хотеться жутко.
— Ну, все не так и плохо, предположил я. Это же практическое бессмертие, мечта всего прогрессивного человечества. Все-таки я не понял, в чем подлянка. С женщинами что ли проблемы?