Адская ярость (ЛП)

— Дейл, мой крутой и красивый байкер, — простонала она, выгибая спину, выставляя напоказ свою тонкую шею.
Да, черт возьми.
Зверь во мне хотел вонзить зубы в эту нежную кожу и прикусить, заявляя на нее права каким-нибудь диким и примитивным способом. Чертовски варварски, но чертовски сексуально. Снова погрузив свой язык в нее, я использовал те же два пальца, чтобы довести ее до предела, заметив, когда она сжалась, и поток липкой жидкости покрыл мои губы. Мими издала вопль экстаза, когда ее тело дернулось, а бедра приподнялись, отчаянно желая продлить свое освобождение как можно дольше. Я и не думал останавливаться, продлевая это для нее, пока она не откинулась на простыни и ее глаза не расширились.
— ОГО.
Это полезно для самолюбия парня.
Я приподнялся и поцеловал ее в лоб, когда увидел, что ее глаза закрылись. Как чертовски очаровательно. Я бы хотел разбудить ее, положив голову ей между бедер. Ей бы понравилось.
— Когда-нибудь, солнышко, — прошептал я вслух, думая, что она спит, — я дам тебе больше, и ты будешь любить каждое мгновение. Как только ты будешь готова, я подарю тебе весь гребаный мир. Я клянусь тебе в этом.
Откинувшись на спинку, я подвинулся к краю кровати и поднял рубашку, готовый натянуть ее обратно и дать ей отдохнуть.
— Патриот.
Пораженный, я понял, что она проснулась и услышала меня.
— Да, детка?
— Не уходи.
— Солнышко, я не могу остаться. Я хочу быть с тобой, и я не хочу, чтобы ты чувствовала, что мы торопимся.
Что-то между мной и Патриотом изменилось, и связь, которую мы чувствовали друг к другу, была глубокой, как душа. Беспокойство, которое я раньше испытывала, было забыто. Я смотрела в темно-синий цвет и была дома: безопасность, сила, привязанность и ничто не могло испортить этот момент.
Когда он прошептал мне эти слова, я поняла, что не могу позволить ему выйти за эту дверь. Я хотела его, и мне нужно было это сделать, потому что я устала жить в страхе или сожалении. Впервые с тех пор, как меня спасли, я жаждала близости, которую мы разделили бы, и почти умоляла, чтобы его губы ласкали мои и принадлежали этому большому байкеру, которого я обожала всем сердцем.
Мягкость его взгляда вызвала слезы у меня на глазах.
— Я прошу тебя заняться со мной любовью, — уточнила я, наблюдая, как его глаза потемнели. — Я не хочу больше ждать.
Его реакция взволновала меня. Чувствовать такое желание сейчас и контролировать то, чего хотело мое тело, было мощно. Я поняла, что мне не обязательно соответствовать тому, что диктует общество. Мне не нужно было изгибаться и лепить себя по какому-то шаблону, которому, по мнению всех остальных, я должна была соответствовать. В этом мире была лишь горстка людей, о которых я искренне заботилась. Это были семья и друзья, которым хватило смелости поддержать меня, когда весь мой мир рухнул. В частности, один мужчина, который рискнул своим разбитым сердцем ради глупой девчонки, которая чуть не разрушила свою жизнь.
Человек, которого я любила, мудрый, он был в каждым моем вздохе, и в каждым ударе моего сердца. Дейл Леонард Диксон. И если бы я больше ничего не делала до конца своих дней, я бы точно показала ему, как много он для меня значит и как его принятие, терпение и привязанность позволили мне исцелиться от худшего вида насилия.
Я села и сняла лифчик в то же время, когда Патриот встал и расстегнул джинсы, раздеваясь так быстро, что это было почти смешно. Мужчина стоял обнаженный и гордый, его татуированная грудь впервые привлекла мое внимание. Два орла, держащие американский флаг, растянулись на его груди и парили над рядом надгробий, которые были вытатуированы поперек его живота. Мне не нужно было спрашивать имена, которые были выгравированы на его коже. Это были морские пехотинцы, которых он потерял за океаном. Своих лучших друзей и братьев он любил и служил с ними до конца.
 
Мой взгляд опустился ниже, и я задержала дыхание, впечатленная монстром, выступающим у него между ног.
— Не волнуйся, детка. Я не буду торопиться.
— Я знаю. — Подняв руку, я ждала, когда он сделает ход.
Его мышцы напряглись, когда он присоединился ко мне на кровати, снова двигаясь между моих бедер. Его губы опустились к моей икре и медленно продвигались вверх, скользя по моей сердцевине и уделяя внимание обеим моим грудям, дразня мои соски и посасывая, пока они не превратились в заостренные точки.
— У тебя отличные сиськи, солнышко. Они идеальны.
Хихиканье вырвалось у нас обоих, пока он не начал массировать каждую из них, перекатывая кончики между пальцами и слегка подергивая. Мое тело тряхнуло, и жужжание в моей сердцевине началось снова, когда желание охватило каждый дюйм. Непроизвольный стон сорвался с моих губ, он поднял голову, и его губы завладели моими, стремясь перейти на следующий уровень. Его язык проник в мой рот, и это было странно на вкус, но не неприятно, когда он углубил поцелуй, сексуальное рычание вырвалось из его груди.
Его тело затмевало мое собственное, когда он прижал меня к простыням. Это было легкое движение, ощущение, что тебя заперли в клетке. В панике мои глаза резко открылись, и я испугалась, толкнув его в грудь.
— Черт, — выругался он, отступая и откатываясь в сторону. — Черт. Прости меня. Я не хотел, чтобы ты чувствовала себя в ловушке.
С трудом сглотнув, я разочаровалась в себе. Это было не то, чего я хотела, чтобы произошло.
— Может быть, мы можем попробовать что-нибудь еще.
— Например?
— Как насчет того, чтобы ты меня связала?
— Что?
— Да, — ответил он с усмешкой. — Ты та, у кого все под контролем. Привяжи меня к гребаной кровати, и тогда я не смогу пошевелиться без твоего согласия.
Срань господня. Это звучит безумно и идеально.
— Ты уверен?
— Я уверен. Я хочу дать тебе то, чего больше ни у кого никогда не было, солнышко.
— Что?
— Выбор.
Слезы наполнили мои глаза, и я сморгнула их, зная, что, если бы я не влюбилась в него раньше, я бы влюбилась просто от этого предложения.
— Ладно. Давай сделаем это.
— Мими, — хрипло прошептал я, касаясь губами ее ушка, — я хочу тебя, но, если ты не готова, детка, ты должна дать мне знать.
Она оседлала мою талию после того, как привязала оба моих запястья к спинке кровати и закрепила их парой моих галстуков. Прошла целая вечность с тех пор, как у меня была причина наряжаться и носить это шелковистое дерьмо, и я не мог придумать лучшей причины использовать их сейчас.
— Я в порядке, — заверила она меня, запечатлев поцелуй на моей щеке. — Я бы хотела кое-что попробовать.
Возбуждение вспыхнуло в моем теле с таким жаром, что могло бы сжечь дотла весь Перекресток.
— Дерзай.
— Ты не хочешь знать что?
— Нет. Я доверяю тебе.
Доверие. Это было так легко дано и так легко отнято. За те несколько месяцев, что я знал Мими, я много думал о доверии. Насколько я знал, ни один мужчина никогда не оказывался так достоин ее доверия, как я.
— Наоми, — простонал я, — детка, пожалуйста. Я собираюсь разрядиться.
Ее легкий смех был заразительным, и я ухмыльнулся, натягивая ремни, когда желание прижать ее к себе было отвергнуто.
Мой член с хлопком покинул ее рот, и я дернул бедрами, пару раз дернувшись от потребности быть внутри своей девочки. Она поднялась и оседлала мою талию. Мне нравилось, что она улыбалась и была счастлива. Ее сиськи врезались мне в грудь, и у меня чуть не перехватило дыхание. Мягкость ее губ встретилась с моими, и поцелуй естественно углубился. Я открылся и сдался ей, когда ее язык искал входа. Поцелуй усилился, как и мой голод.
Я был так чертовски возбужден.
Связать меня было лучшим выбором. Я хотел доминировать над ней, взять на себя ответственность и контролировать ее, и жестоко вонзаться в ее тело.