Юлий Ким
Часть 7 из 87 Информация о книге
ВОЕННЫЙ МАРШ
Мы идем — день, ночь.Мы идем — ночь, день.Мы идем — зной, снег.Мы идем!Для кого-то грех — мы идем.Для кого-то смех — мы идем,Для кого-то смерть —Мы идем!До свиданья, родной край.Мы шагаем прямо в рай!Ты не жди, не жди, не жди меня, родная,Я любил тебя — прощай!Одиннадцать солдатПошли купаться в море.Одиннадцать солдатЗабыли о пароле.Патруль был строг —Слегка нажал курок,И вот вам результат:Семеро солдат!Семеро солдатСивухи налакались.Семеро солдатПолковнику попались.Двоих он расстрелял,А третий сам не встал,И вот вам результат:Четверо солдат!Четверо солдатНаправились к борделю.Четверо солдатПробыли там неделю.Но бледный спирохетЗагнал их в лазарет,И вот вам результат:Геройски погиб весь отряд…До свиданья, родной край.Мы шагаем прямо в рай!Ты не жди, не жди, не жди меня, родная,Я любил тебя! Прощай.СТРАШНЫЙ РОМАНС
Петр Палыч ходил на работу,И не знал Петр Палыч того.Что буквально всего через кварталАнна Дмитна жила от него.Петр Палыч любил хризантемы,Он к зубному ходил на прием.Анна Дмитна писала поэмыКаждый вечер гусиным пером.Петр Палыч завел себе дога,Анна Дмитна купила ежа.Петр Палыч был лысым немного,Анна Дмитна как роза свежа.И скажите, как больно, обидно.Что у них ничего не сбылось:Петр Палыч и Анна ДмитнаТак все время и прожили врозь!..ГЕРЦОГИНЯ
И в Москве, и везде, с кем бы мы ни граничили,И в ненастье и в вёдро, и вновь, и опять,Герцогиня во всем соблюдала приличия, —Вот чего у нее не отнять!И среди дикарей, чьи ужасны обычаи,И в узилище мрака, и в царстве теней.Герцогиня во всем соблюдала приличия, —Вот чего не отнимешь у ней!Даже будучи демоном зла и двуличия.Предаваясь разврату и водку глуша.Герцогиня во всем соблюдала приличия, —И не кушала спаржу с ножаНикогда!..ВОЛШЕБНАЯ СИЛА ИСКУССТВА
Н. Эйдельману
Капнист пиесу накропал громадного размеру.И вот он спит — в то время как царь-батюшка не спит:Он ночь-полночь пришел в театр и требует премьеру.Не знаем, кто его толкнул. История молчит.Партер и ложи — пусто все: ни блеску, ни кипенья.Актеры молятся тайком, вслух роли говоря:Там, где-то в смутной глубине, маячит жуткой теньюКурносый царь, а с ним еще, кажись, фельдъегеря.Вот отмахали первый акт. Все тихо, как в могиле.Но тянет, тянет холодком оттуда (тьфу-тьфу-тьфу!).«Играть второй!» — пришел приказ, и, с богом, приступили.В то время как фельдъегерь: «Есть!» — и кинулся во тьму.Василь Васильевич Капнист метался на перине —Опять все тот же страшный сон, какой уж был в четверг:Де, он восходит на Олимп, но, подошед к вершине,Василь Кирилыч цоп его за жопу — и низверг!За жопу тряс его меж тем фельдъегерь с предписаньем:«Изъять немедля и в чем есть отправить за Урал!И впредь и думать не посметь предерзостным мараньемБумагу нашу изводить, дабы хулы не клал!»И не успел двух раз моргнуть наш, прямо скажем, Вася,Как был в овчину облачен и в сани водворен.Трясли ухабы, тряс мороз, а сам-то как он трясся! —В то время как уж третий акт давали пред царем.Бледнел курносый иль краснел — впотьмах не видно было.Фельдъегерь: «Есть!» — и на коня, и у Торжка нагнал:«Дабы сугубо наказать презренного зоила,В железы руки заковать, дабы хулы не клал!»«Но я не клал!!! — вскричал Капнист, точа скупые слезы. —Я ж только выставил порок по правилам искусств!Но я ж его изобличил — за что ж меня в железы?А в пятом акте истребил — за что ж меня в Иркутск?»Меж тем кузнец его ковал с похмелья непроворно.А тут еще один гонец летит во весь опор.Василь Васильевич Капнист взглянул, вздохнул покорно,И рухнул русский Ювенал у позлащенных шпор…Текли часы… Очнулся он, задумчивый и вялый.Маленько веки разлепил и посмотрел в просвет:«Что, братец, там за городок? Уже Иркутск, пожалуй?»«Пожалуй, барин, Петербург», — последовал ответ.«Как Петербург?!» — шепнул Капнист, лишаясь дара смысла.«Вас, барин, велено вернуть до вашего двора.А от морозу и вопче — медвежий полог прислан,И велено просить и впредь не покладать пера!»Да! Испарился царский гнев уже в четвертом акте.Где змей порока пойман был и не сумел уползть.«Сие мерзавцу поделом!» — царь молвил и в антрактеПослал гонца вернуть творца, обернутого в полсть.Все ближе, ближе Петербург, и вот уже застава,И в пятом акте царь вскричал: «Василий! Молодец!»И на заставе ждет уже дворцовая подстава,И только прах из-под копыт, и махом — во дворец!Василь Васильич на паркет в чем был из полсти выпал.И тут ему — и водки штоф, и пряник — закусить.«Уу, негодяй! — промолвил царь и — золотом осыпал. —Пошто заставил ты меня так много пережить?»Во как было в прежни годы.Когда не было свободы!