А.Беляев Собрание сочинений том 6

«Алло! Алло! Новая катастрофа! Земля вошла в полосу туманности, состоящей из отравленных газов! Спасайтесь в газоубежище! Десяти минут достаточно, чтобы газ отравил человека…»
Эта весть ошеломила полицейских. Позабыв о цели своего прихода, они бросились в коридор и побежали к ближайшему подземному газоубежищу, сбивая с ног и давя удивленных прохожих.
А Марамбалль вышел из-за шкафа и вдруг начал трубить победный марш в рупор радиоприемника.
— Хорошую штуку я сыграл с ними! — весело сказал он. — Теперь их не вытащишь из газоубежища. А мне нужно не больше получаса, чтобы добраться до вокзала. Виза на выезд в кармане, деньги есть. — И Марамбалль вдруг засмеялся еще громче. — Представляю, какую гримасу сделает Метакса, когда придет в банк получать по чеку и узнает, что на моем текущем счету лежит всего несколько сотен марок.
  
НЕТЛЕННЫЙ МИР
 
Началось с простокваши. Даже не с простокваши, а с молока, которое почему-то не захотело скиснуть.
Павел Иванович Симов, учитель школы при совхозе «Заря», пригласил своего приятеля, молодого рабочего совхоза Зиновия Лукьянова, которого он называл «Зиночкой», прийти в воскресенье на обед.
— Простокваша будет! — (Зиночка был большой любитель простокваши.)
Однако полакомиться простоквашей не удалось: молоко не скисло. Жена Симова, Ольга Семеновна, была смущена, выслушивая упрек мужа.
— Ну как же это ты так? — говорил Симов. — Наверно, не поставила вовремя?
— Со вчерашнего дня стоит, — оправдывалась Ольга Семеновна. — Лето, время жаркое. Обыкновенно если с утра поставлю, так к обеду уже скиснет, а тут как нарочно…
— Может быть, ты кусок сахару туда бросила, в молоко? Если сахар бросить, то молоко не скисает, — пояснил Симов, обращаясь к Зиновию. — Делать нечего, давай молоко выпьем, которое скиснуть не захотело. — И уже сделав несколько глотков, Симов сказал, покачав головой: — Действительно странно. Стоит чуть не сутки — и совершенно свежее, сладкое, будто сейчас из-под коровы.
— Говорят, молоко в грозу быстро скисает, — промолвил Зиновий, поддерживая разговор. Завязалась беседа. Озабоченная Ольга Семеновна ушла в кухню. Через некоторое время она явилась возбужденная.
— Ну вот, ты меня обвинял, — сказала она мужу. — Я была у Марии, они тоже всегда простоквашу делают, и Мария Ивановна сказала, что и у нее молоко не скисло, и у Аннушки тоже.
— Форменная молочная забастовка, — смеясь, сказал Симов.
В это время мимо веранды, где они сидели, прошел сыровар Гриневич.
— Адольфу Ивановичу почтение! — крикнул Симов. — Слыхали новость — молоко не киснет? Как у вас с сыром?
— Ничего не выходит! — ответил сыровар на ходу. — Наверно, наши коровы какой-нибудь травы поели, которая изменила состав молока. — И он ушел походкой занятого человека.
— В самом деле, удивительно, — задумчиво промолвил Симов. — Зиночка, а ты не поможешь ли мне закопать тушу моего павшего мерина? — И, закашлявшись (Симов был туберкулезный), он продолжал: — Кожу я вчера снял, а туша валяется второй день. Наверно, сейчас к ней подойти нельзя — вонь такая. Как бы не оштрафовали меня.
Зиночка охотно согласился. Он сегодня был свободен. Захватив лопаты, друзья отправились в путь.
Труп лошади лежал в канаве, у опушки леса. Красная ободранная туша виднелась издали. Рой мух кружился над ней. Симов уже заранее морщил нос, однако он ошибся. От туши не несло ни малейшим запахом гниения. Друзья подошли ближе, посмотрели, понюхали. Туша не имела никаких следов разложения.
— Не гниет ваш конь, — сказал Зиночка.
— Да, странно, — отозвался Симов. — Ну, что же, тем лучше. А закопать все-таки надо.
И они принялись за работу.
На обратном пути они опять встретились с сыроваром и узнали от него новости: не только молоко, но и пиво, и вино отказывались скисать. На уксусном заводе приостановилась работа: из пивного уксусного затора не получалась уксусная кислота.
— Сейчас наши химики работают, делают анализы, хотят понять, в чем дело, но пока не понимают.
 
— И мясо не гниет, — поделился Симов своими впечатлениями.
— Да, и мясо не гниет, — ответил сыровар. — Многие уже обратили на это внимание. До свидания. Спешу в сыроварню.
— Павел Иванович, — обратился Зиночка к учителю, — вы все знаете, что же это такое значит? Отчего все это может произойти?
— Друг мой, я далеко не все знаю. Ты слыхал, даже химики еще ничего не понимают. Надо подумать.
И, когда они расстались, Симов начал «придумывать», но ничего не придумал. Вечером отправился в клуб узнать новости. А новостей было немало. Симов едва пробрался сквозь толпу, наполнявшую комнату, к самой трубе громкоговорителя и замер. Низкий голос картонного тембра «чревовещал» об изумительных вещах, которые произошли во всем мире. Симов узнал, что не только молоко, во и все продукты, которые могли скисать, не скисали (вино, пиво, тесто с дрожжами). Но что особенно было удивительно: мясо всюду перестало гнить.
— В чем же дело? — не удержался Симов и громко спросил черный рупор: — Воздух, что ли, изменился?..
А рупор продолжал мучить Симова неразгаданными загадками:
«При мочке льна, конопли и других прядильных растений из клеточной ткани уже не выделяются тонкие-лубяные волокна…»
— Ну и что же? — спросил кто-то. На него зашикали. Рупор продолжал:
«Из Бомбея сообщают, что вспыхнувшая там эпидемия чумы неожиданно оборвалась…»
«В Софии, в Болгарии, так же неожиданно прекратилась эпидемия брюшного тифа, а в Англии — гриппа. Туберкулезные всего мира идут гигантскими шагами к полному выздоровлению…»
— Так вот почему мне стало легче. Я знаю, в чем дело! — закричал вдруг Симов, стараясь перекричать рупор. — Мир избавился от бактерий.
Да, это было так. И следом за Симовым рупор сказал то же самое.
Для всех знакомых с работой бактерий это было ясно с первого же момента.
Если молоко не киснет, мясо не гниет, уксусный затор не превращается в уксус, то ясно, что прекратилась деятельность бактерий, производивших всю эту работу. Прекращение эпидемий и быстрое выздоровление заразных больных объяснялось тою же причиною. Бактериологические исследования вполне подтвердили это предположение. Ученые-бактериологи с разных концов мира сообщали друг другу и газетам одну и ту же весть: все бактерии исчезли.
Мир избавился от невидимых существ, наполнявших собою воздух, землю и воду.
Первым чувством, когда об этом узнал Симов, была радость, безмерная радость больного, почти обреченного человека, который вдруг исцелился! И, не слушая дальше, о чем говорил громкоговоритель, Симов вышел из клуба.
«Так вот отчего мне так легко дышится со вчерашнего дня и я почти не кашляю», — думал он.
— А, Зиночка! Иди сюда! — крикнул Симов, увидав Лукьянова, который спешил в клуб. — Новости! Отличные новости. И знаешь, я таки сам отгадал, отчего все это произошло. Честное слово, сам, прежде, чем сказал рупор. Понимаешь ли, Зиночка, — и как это мне раньше в голову не пришло? — на свете перемерли все бактерии. Все до единой отправились к чертовой прабабушке.
— А отчего они перемерли? — спросил Зиновий.
— Да не все ли равно отчего? Главное то, что нет больше чумы, холеры, тифа, туберкулеза, испанки и прочей дряни. Ты понимаешь, Зиночка, я теперь совершенно здоровый, абсолютно здоровый человек. В моем теле нет ни одной туберкулезной палочки. Нет больше заразных болезней, нет больше чумы и сибирской язвы! Нет болезней, нет и гниения. Это значит, Зиночка, что мы сможем пересылать рыбу из Каспия в Москву, из Архангельска в Калугу в обыкновенных товарных вагонах и она не будет портиться.
— И трупы людей не будут портиться? — спросил Зиновий.
— Ну, конечно.
— Куда же они денутся?
— Куда? Закопаем, — ответил Симов.
— И простокваши никогда есть больше не будем? — со вздохом спросил Зиновий.
— Экая беда! — ответил Симов. — Без простокваши и без сыру жить можно. Проживем и без уксусу, а что вино да пиво не будет скисать, так это даже лучше. Зато здоровье! Долголетие! Нет больше страха заразиться. Можно есть немытые фрукты, не боясь схватить дизентерию. Больше того, когда мы умрем, наши тела не будут тлеть. Не одним же телам фараонов после смерти переживать века! Да что там фараоны, сухие мумии, почерневшие куклы! После смерти мы будем лежать бесконечно долгое время свежими, как сорванное яблочко. Мир стал нетленным! Да здравствует жизнь без бактерий!..