Колыбельная для вампиров - 3 (СИ)
Первым не выдержал Палевский и порывисто обнял жену.
— Кошка, пожалуйста, не уходи, пока я окончательно не выясню, что тебе нельзя помочь, хорошо?
— Хорошо, мой ангел. Я сделаю, как ты просишь.
— Ну?.. И это всё?
Гроза вампирской нации смотрел на неё с такой трогательной беззащитностью, что Рени чуть было не дрогнула. И хотя взгляд мужа молил её отказаться от ухода из дома, она отрицательно покачала головой.
— Всё же уйдёшь? — угрюмо спросил Палевский.
Рени кивнула и между ними вновь выросла невидимая стена.
Лёжа с закрытыми глазами, Палевский раз за разом прокручивал в голове разговор с женой и со страхом думал, что будет, когда её не станет. «Ненавижу! Почему женщинам мало секса, и они всеми правда и неправдами норовят залезть тебе в душу и сердце? А затем, уходя, рвут их, да так, что хоть волком вой!..»
— Милый, ты злишься как ребёнок, ища виноватого там, где его нет. И я не лезла к тебе в душу и сердце, — сонно пробормотала Рени. — Так что нечего обругивать меня или, будь милостив, сделай так, чтобы я не слышала твои мысли.
— Это ещё зачем? — фыркнул Палевский — Сама же ругалась, когда я их закрывал.
— Ты же знаешь, мой девиз: «Доверяй, но проверяй!», — миролюбиво отозвалась Рени и ещё тесней прижалась к мужу. — Слушай, мне до сих пор любопытно, почему ты с ходу женился на мне? Может, перестанешь уже шифроваться и расскажешь, как оно было на самом деле? Хотя уверена, что сработало самолюбие…
— Не говори ерунды! Как будто никто до тебя не строил из себя недотрогу, стремясь привлечь моё внимание.
— Тогда что?
Палевский с любопытством посмотрел на жену.
— А сама не догадываешься? — усмехнулся он.
— Не хочу гадать, сам скажи! — потребовала Рени и Палевский, видя, что она не отстанет, наконец решился:
— После случая с Эльжбетой, я первое время ненавидел женщин — всех, без исключения. Тех, кто тогда осмеливался сунуться ко мне, можно было только пожалеть. Прозрение пришло, когда одна молодая дурочка покончила с собой из-за неразделённой любви…
— Господи! Только не говори, что она была похожа на меня! — воскликнула Рени, не спуская с мужа заинтересованного взгляда.
— А как бы ты поступила на её месте? — пряча улыбку, осведомился Палевский.
— Прости, милый, но я не настолько глупа, — вздохнула Рени. — Иначе, живя с тобой, я бы уже давно повесилась.
— Глупая ты, Кошка!
— Что-то я не понимаю. Таким образом ты намекаешь, что был с самого начала неравнодушен ко мне или на то, что я должна была повеситься, чтобы доказать тебе свою любовь?
— Милая, не глупи! Думаешь, я стал бы терпеть твои выходки, если бы ничего не чувствовал к тебе? Бывало, устанешь как собака собачья, придёшь домой, в надежде отдохнуть, а там ты с грандиозным скандалом из-за очередного слуха о моей очередной любовнице.
— Прости, — вздохнула Рени. — Это я любя.
— Вот и я терпел по той же причине, — скептический взгляд жены обидел Палевского, и он повернулся к ней спиной. — Кошка, хотя бы сделай вид, что веришь, ведь я пытаюсь признаться тебе в любви, — сказал он с досадой.
К счастью, живущий в нём романтичный мальчишка по имени Михаэль вновь вырвался на волю и нашёл нужные слова, чтобы убедить любимую женщину, что это не жалость, а истинные чувства. «Прости, родная, что за столько времени я не нашёл в себе мужества сказать, как сильно я тебя люблю!» — с раскаянием воскликнул он в конце своей несколько путанной речи, и Рени с трудом подавила желание как следует стукнуть его. Поцеловав мужа, она вытянулась на кровати и закрыла глаза.
— Кошка, ты что, злишься? — расстроился Палевский.
— Сложно сказать, — не сразу отозвалась Рени. — Я рада и в тоже время, как вспомню, сколько попортила себе крови и нервов, гадая безразлична я тебе или нет… но, как говорится, лучше поздно, чем никогда… И всё же, основное это сумасшедшая радость. Спасибо, родной, за этот последний бесценный подарок.
— Почему же последний, глупая ты преглупая Кошка? — спросил Михаэль и, не удержавшись, тоскливо выдохнул: — Господи, как же мне жить без тебя?
— Долго и счастливо! Только так и не иначе, — твёрдо сказала Рени и от взгляда её немигающих чёрных глаз, глядящих в нечто, открытое только ей, по спине Палевского пробежал суеверный озноб.
***
Наутро Мари, спустившись в столовую, смерила родителей внимательным взглядом и расплылась в ехидной улыбке.
— О! Какие вы все из себя сияющие! Не иначе кто-то сегодняшней ночью хорошо порезвился в кровати, — заметила она, опустившись на своё место.
Палевский и Рени переглянулись, а затем с дружным вздохом отвесили ей ментальную оплеуху. Правда, на этот раз её не лишили кофе, что вызвало у Мари некоторое недоумение, но она списала это на хорошее настроение родителей.
Когда завтрак закончился, и девушка убежала к друзьям, Палевский и Рени поднялись к Аннабель. Девочка сидела за компьютером; сеанс онлайн-связи с преподавателем закончился, и она с прилежанием отличницы трудилась над домашним заданием. При виде хозяина дома она вспыхнула и, вскочив из-за стола, крепко сцепила ладошки.
«Не бойся, детка! Всё будет хорошо», — сказала Рени, увидев, что девочка чуть ли не до обморока испугалась, когда Палевский приказал ей подойти к нему. Когда он пропорол вену и Аннабель всё же упала в обморок, но уже по причине потери большого объёма крови, Рени нахмурилась и тронула его за руку. «Дорогой, поторопись!»
Палевский смерил её долгим взглядом. «Обещай, что не уйдёшь из дома», — потребовал он. Но Рени была не из тех, кто поддаётся на шантаж. «Что ж, тогда я уйду вместе с ней, терять-то мне особо нечего», — резко сказала она и полоснула себя когтём по запястью.
«С ума сошла?! Ты что творишь?» — Палевский в то же мгновение оказался рядом с женой и перевязал ей руку. — «А ты что творишь? Мы так не договаривались», — процедила разозлённая Рени. «Кошка, успокойся! Я держу слово, — Палевский вздохнул, — но было бы грех не воспользоваться представившейся возможностью».
После инициации девочки, заключавшейся в возврате ей забранной крови, но уже обогащённой симбионтами обоих вампирских родителей, Рени облегчённо выдохнула и незаметно для Палевского перекрестилась. И правда, на этот раз победа досталась ей нелегко. Почувствовав сильнейшее головокружение, она схватилась за спинку стула и, сев за компьютер, сделала вид, что просматривает работу Аннабель. Но обман не удался, Палевский сразу же подошёл к ней и без лишних слов взял на руки. Когда они поднялись на крышу, там уже ожидала авиетка, которая доставила их в головной институт генетики. Пока они летели, Рени то и дело поглядывала на профиль мужа. Сердитый, он молчал, и она по привычке первой сделала шаг к примирению. Когда после небольшой перепалки он обнял её, Рени закрыла глаза и только тогда позволила себе погрузиться в беспамятство. Очнувшись уже в институте, первым кого она увидела это был опять же он.
Не выпуская её руки, Палевский спал в кресле рядом с её кроватью и Рени с замиранием сердца долго смотрела в прекрасное лицо того, кого не переставала любить все годы своего непростого замужества. Когда Эльза Тероян, её близкая подруга, спросила на что похожа жизнь с королём вампиров, она ответила, что это похоже на поездку по горному серпантину, причём в машине без тормозов. Тогда они обе засмеялись, а сейчас Рени подумала, что так оно и было, а ещё она подумала, что вряд ли что-нибудь кардинально изменилось бы, признайся он ей раньше в любви. «Разве что ему доставалось бы меньше скандалов из-за женщин», — усмехнулась она.
— Просто мне нравилось, что ты ревнуешь меня, оттого и не признавался, — сказал Палевский и, разжав пальцы, сладко потянулся.
— Ври больше! — проворчала Рени. — Придумал сказку мне в утешение и думает, что я поверю.
— Зачем мне что-либо придумывать, когда я точно знаю, что люблю тебя, — возразил Палевский и, склонившись, привлёк жену к себе. — С возвращением, милая!.. — тихо сказал он и, отстранившись, поспешно отвернулся, делая вид, что смотрит на показания приборов.