Бывшие (СИ)

— Глеб!
Но вместо ответа он просто медленно рухнул на бок.
Сердце заколотилось где-то в глотке, мешая сделать нормальный человеческий вздох.
Почему он упал?!
Почему на белом кафеле вокруг его головы растекается какое-то темное пятно?!
Мы же в бронежилетах и шлемах. Все мы!
— Глеб!!! — наплевав на инструкцию, бросаюсь к товарищу и приподняв его голову вижу, как из крошечного отверстия на шее толчками хлещет кровь. Пуля точным ударом перебила артерию. Он умер практически мгновенно. И я понимаю это, знаю точно, но зачем-то опускаю уже мертвое тело на пол и, дрожащими пальцами расстегнув молнию «штурмана», нажимаю скрещенными ладонями на грудную клетку молодого парня. По лбу стекают капли пота, а лицу — горячие слезы, но я продолжаю долбить по бронежилету, стараясь запустить навсегда уснувшее сердце.
— Он ушел, б**! Там люк в потолке!!! — доносится откуда-то издалека голос Бориса. — Вызываю подкрепление!
— Саня! Сань! Хватит!! — Алексей тянет меня за воротник форменной куртки, оттаскивая от Глеба. Его голос дрожит, но он как профессионал своего дела пытается следовать инструкции. — Прекрати!
— Это Глеб! — зачем-то говорю настолько глупые и очевидные вещи. — Это наш Глеб, Леха!
Только что, какие-то минуты назад, он был жив! Ему было всего двадцать девять и это был его первый тревожный вызов…
Я не думал, что будет вот так… Не должно было быть так! Он обещал, что жертв не будет!
Смотрю на увеличивающуюся в размере лужу крови и шоковое состояние сменяется нарастающей яростью. Я ощущаю, как сознание словно испаряется. Уходит логика, здравый смысл, все планы, мысли… ничего нет.
Только ярость.
— Саня, ты куда это… Сань!!!
Борис хватает меня за куртку, но я резко дергаю плечом, сбрасывая его руку.
— Ты куда намылился, б**?! Ты совсем рехнулся, это не по инструкции!
— Я убью его.
— Кого? — глаза Бори блестят в темноте, то ли от страха, то ли от стоящих в них слез. Глеба любили все. Прикалывались над ним, шутили… Для всех он был как младший брат.
А теперь его нет.
— Дай я выйду!
— Не положено, ты же знаешь! Сейчас прибудет подкрепление, они уже едут…
Я, больше ничего не объясняя, отталкиваю товарища и выхожу в стылую осеннюю ночь — начавшийся вдруг дождь со снегом мигом разогнал зевак, расчистив для меня путь к припаркованному за углом автомобилю. Это угнанная тачка со штрафстоянки, которая пылилась там долгие месяцы — полгода прошло, но хозяин за ней так и не вернулся. Пришлось поднапрячь нужного человека, который пригнал ее сюда для меня за символическую плату. Эта машина была мне нужна для какой-нибудь форс-мажорной ситуации, я продумал все до мелочей и знал, что она может пригодиться — в случае если надо было бы удрать самому или отправить на ней Вику, мало ли, как бы оно там обернулось.
Но я даже подумать не мог, что поеду на ней убивать.
Мне гарантировали, что оружия не будет! Клялись! Клялись, что к нашему приезду там будет чисто. А в итоге Глеб убит…
И Вику он убъет тоже, сейчас это становится ясным как белый день. Она не нужна ему, слишком много знает. Она — помеха. Как и я. Но если на себя мне уже плевать, то ее я обязан спасти.
Рывком открыв дверь, забираюсь в провонявший затхлостью салон и нахожу под водительским креслом ключ. Мне уже все равно, что будет потом, сейчас у меня только одна цель — очистить землю от этой гниды.
Мы условились встретиться в лесопарке на сорок пятом километре, и я знаю точно, что он ничего не сделает с Викой, пока не получит запись. Он приедет туда, чтобы эту запись забрать.
И я буду его там ждать.
Пальцы трясутся и попасть ключом в замок зажигания удается не сразу, а едва только раздается рык мотора, в кармане звонит телефон. Когда достаю его, только тогда замечаю, что мои руки в крови Глеба.
Он умер по вине этой падлы! Падлы, которая мне звонит прямо сейчас… Это его номер.
Сука.
В висках начинает бешено стучать, кажется, что черепную коробку просто разорвет от ярости и боли.
Я долго думаю, отвечать или нет, но все-таки решаю принять вызов. Потому что еще не время. Пока мы не встретимся лицом к лицу я должен держать хорошую мину. Ради женщины, которую люблю.
 
— Да.
— Саш!!! — доносится из динамика крик Вики и это моментально отрезвляет. Она плачет! Нет, она рыдает навзрыд, пытаясь перекричать ливень. — Саш… Ты меня слышишь?!
Перехватываю телефон удобнее и, стараясь не паниковать, отворачиваюсь от слепящего света уличного фонаря:
— Вика! Почему ты звонишь с этого номера? Ты где?!
Вместо ответа она громко всхлипывает и тут же начинает рыдать еще сильнее:
— Я, кажется, убила его… Я его убила.
Я чувствую, как от лица разом отливает кровь. И даже знаю, что она сейчас ответит, но все равно спрашиваю скорее на автомате, чем руководствуясь разумом:
— Кого ты убила?
— Тиграна.
  
Глава 41. Вика
 
Дождь с примесью мокрого снега молотит по окну, оставляя на стекле неприятные разводы. Тигран не включил печку, поэтому в салоне его автомобиля очень холодно, а я почти не одета — он просто поднял меня с кровати и сказал, что мы уезжаем. Куда, зачем, само собой он решил не уточнять.
Кутаюсь в короткое пальто, одновременно пытаясь прикрыть воротником грудь и натянуть пониже подол на голые колени. Почти час ночи, что он опять задумал? В прошлый раз мы поехали в ЗАГС, а в этот? Хочется верить, что туда же, потому что он решил вдруг развестись, но это было бы слишком хорошо. Вот городское кладбище — вариант более подходящий для этой безумной ситуации. В любом случае, если меня убьет не он, то прикончит воспаление легких, так что…
— Можно включить печку? Холодно.
— Любовь не греет?
— Не поняла…
Вместо ответа он тихо усмехается, устремив внимательный взгляд на размытую дорогу. Дворники бешено мечутся по стеклу, так же сильно, как колотится мое сердце.
Он крайне редко садится за руль сам, но сегодня вдруг решил и это кажется мне плохим знаком. Хотя все мои последние дни — один плохой знак и непроходимая головная боль.
Я сидела не выходя из комнаты, не имея никакого шанса связаться с внешним миром и любые мои попытки улизнуть моментально пресекал приставленный ко мне тупоголовый боров. Кажется, он ходил за мной всюду, разве что в туалет отпускал одну. Все мои гаджеты: ноутбук, телефон, планшет отобрал Тигран, я сидела в полной изоляции умирая от волнения за Сашу. Лишь единожды мне удалось стащить телефон горничной и быстро ему позвонить. Я должна была его предупредить, сказать, чтобы он был осторожен! Мне страшно от того, что он мог не воспринять мои слова всерьез, ведь перед этим я наговорила ему кучу глупостей, но очень надеюсь, что он меня услышал. Что уехал куда-нибудь подальше, замел за собой все следы и Тигран его не достанет.
— Куда мы едем? — испытываю что-то похожее на дежавю, потому что, кажется, еще совсем недавно задавала точно такой же вопрос. — Я не спрашиваю «зачем», хотя бы «куда».
Он привычно молчит, игнорируя меня словно пустое место. И я до смерти от этого устала! Пусть уже сделает со мной что хочет, черт с ним, но я могу хотя бы узнать! Мне надоело, что меня таскают туда-сюда словно безвольный манекен. Надоело!
Несколько дней непрерывной депрессии перемешанной с чувством вины и страха дали свои плоды — я превратилась в жалкое подобие зомби, все чувства смешались тоже, образовав одну большую бесцветную кучу.
Я хочу только одного — чтобы Саша был в безопасности, чтобы Тигран его не достал, что будет со мной меня уже волнует мало.
 
— Хочешь убить меня — убивай, но не трогай его, — произнесенные мною слова спустя минуты продолжительной тишины звучат даже как-то зловеще. — Он ни в чем не виноват.
Тигран улыбается, но не искренне, так улыбаются люди, когда совершили какую-то пакость и гордятся этим.
— Зачем мне тебя убивать, ты мне еще пригодишься.