В небесах принимают решение

— У вас в доме змеи, мистер Парриш!
Рай приоткрыл дверь, чуть поколебался, потом распахнул дверь шире.
Увидев, что он в одних джинсах, Лиллиан вдруг вспомнила, как прижималась к этому высокому, крепкому телу, какое удивительное наслаждение испытала, когда лежала там, у него на кровати. Она все еще ощущала прикосновение его горячей кожи, чувствовала его поцелуй. Волна желания накатила на нее, когда она вспомнила, с какой страстью он целовал ее.
Его лицо потемнело, будто он читал ее мысли.
— Бастер принес вам добычу. Таким образом он оказал вам честь и выразил свою привязанность. Змея — мертвая.
Лиллиан молчала, стараясь изо всех сил скрыть облегчение. А Рай продолжал:
— Змею я выбросил, а Бастера запер в гараже Дови сейчас прибирает вашу кровать. И хотя вы вряд ли осмелитесь ночевать там снова, он стелет чистое белье на случай, если вы передумаете.
Губы его дрогнули, показывая тем самым, насколько невозможным ему это казалось. Лиллиан заметила, как изменилась его интонация, и побледнела.
О Господи, неужели ей придется идти туда и спать на той кровати? На лице Рая явно читалось презрение к «неженке».
Надеясь избавиться от подобной перспективы, она рискнула заметить:
— Но я уже легла в эту кровать.
Губы Рая опять скривились в усмешке.
— Всего лишь полчаса назад. Там сейчас заменят белье, и она будет как новая.
Он достаточно ясно выразил свое требование, и сердце Лиллиан упало. Минуту она изучала покрывало, потом осмелилась поднять глаза.
— Я п-подумаю, — выдохнула она. Рай кивнул. Быстрым взглядом окинул очертания ее тела под покрывалом, и его синие глаза сверкнули.
Ей вдруг очень захотелось вернуться в Нью-Йорк, к привычному образу жизни и окружению: там нет высокомерных особей мужского пола с крепкими мускулистыми телами и с необыкновенных размеров мужскими достоинствами.
В Нью-Йорк, туда, где великосветские красавцы глядят сквозь нее и крайне редко подходят. В Нью-Йорк, где воспитанные и утонченные мужчины не станут швырять ее на кровать. В Нью-Йорк, где она не только будет в безопасности, но, возможно, и вычеркнет из памяти то бурное сексуальное возбуждение, восхитительное и пугающее... В Нью-Йорк, где не будет Рая Парриша, который целовал ее столь искусно...
— Если только вы не пожелаете зайти ко мне в комнату.
От этого низкого чувственного голоса у нее перехватило дыхание. Рай словно читал ее мысли и знал, как тянет ее к нему...
Не в состоянии произнести ни слова и чувствуя, как у нее пересохло во рту, Лиллиан лишь отрицательно покачала головой.
Проворчав «спокойной ночи», он послал ей зовущий взгляд — дрожь пробежала по ее телу.
У двери он задержался.
— Обязан попросить прощения за то, что назвал грязной. Ошибся. — И, словно ничего не произошло, вышел из комнаты.
Руки Лиллиан тряслись, сердце колотилось. Так вот что такое похоть. Напряженная, неподвластная разуму, страстная тяга к чему-то такому, без чего тело словно умирает.
Долго еще Лиллиан не могла уснуть...
Спала она до девяти часов утра, разбудил ее голос мальчика в коридоре.
За дверью ванной она обнаружила халат, накинула его и поспешила в свою прежнюю комнату, собираясь взять нужные вещи и вернуться обратно, чтобы одеться. Но как только увидела чудесную спальню, в которой не осталось ни следа кошмарного происшествия, решила остаться.
Немного позже она вышла оттуда, аккуратно причесанная и накрашенная, в синих блузке и брюках, которые выглядели свежими и только что отутюженными.
Вспомнив прошлую ночь, она пришла в ужас от того, что творила. Налетела на хозяина, вцепилась в него — какой кошмар! И только необходимость встретиться с ним лицом к лицу и любым способом показать себя сдержанной, хорошо воспитанной побуждала ее шагать дальше по коридору к главной части дома. Чем скорее она справится с трудной задачей, тем быстрее успокоится. А потом и сестра вернется.
Как только она вошла в кухню, ее поприветствовал Дови.
— С добрым утром, мисс Лиллиан. Сочувствую вам, — с искренним дружелюбием произнес он.
 
Лиллиан улыбнулась:
— Спасибо за то, что привели в порядок мою комнату, Дови. Выглядит так, будто ничего и не случилось.
У Дови округлились глаза:
— Эта старая гремучка была огромной, точно. Похоже, глупый пес открыл дверь в патио. Должно быть, забыли запереть на ночь.
Лиллиан кивнула и смело улыбнулась.
— Завтракать будете? — спросил повар.
— Уже поздно. Могу подождать до ланча, — ответила она и посмотрела через открытую дверь в патио. Бастер стоял в тени от навеса, взгляд его был устремлен к двери, все внимание приковано к Лиллиан. Она перевела взгляд на повара: — А Кофе можно?
— Конечно. — Дови налил ей кофе. Лиллиан яла чашку и поблагодарила. Дови кивком головы указал на патио. — Старина Бастер натворил бед, поэтому сегодня его привязали. Мальчишка очень расстроился, когда хозяин сказал ему об этом за завтраком.
Лиллиан вдруг заволновалась:
— С собакой ведь ничего не произойдет?
— Точно не знаю, — ответил Дови. — На нашем ранчо хватит места для резвого большущего пса, как этот, если он не опасен людям или скоту. Так что все зависит от того, считает ли босс дохлых змей опасными. — И он покачал головой. — Тетя Джои уже определенно заявила, что не возьмет Бастера, если мальчик опять к ней поедет. Сейчас старина Бастер не в чести. Что с ним будет, не знаю.
Лиллиан полюбопытствовала:
— А что, Джои не живет с родителями?
— Его папа с мамой погибли в авиакатастрофе, когда ему был год, — сообщил Дови. — И Джои с Бастером жили у сестры его матери, но слишком уж громко они себя ведут, когда вместе, а там две девочки, вот босс и пригласил Джои на лето. — И он довольно хмыкнул. — Здесь настоящий рай для мальчишек и собак. Открытое пространство, куча мест, которые можно исследовать... — Он говорил, вытирая стол и делая другие свои дела, а голос теперь звучал, как тоскливая песня, протяжно и тихо.
Лиллиан перевела взгляд на щенка, а тот, едва увидел, что она обратила на него внимание, начал скулить и дергаться на цепи. Лиллиан никак не могла понять, как можно здорового энергичного пса держать на цепи.
Девушка вспомнила свою собаку, и ей стало грустно. Родители умерли, когда Лиллиан была чуть младше Джои. За два года до этого отец подарил ей на Рождество крошечного йоркширского терьера, который был очень хорошо воспитан, но бабушка все равно отдала собаку в чужие руки.
— Не понимаю, почему твой отец позволил держать в доме это отвратительное животное, — заявила она.
Отказ бабушки оставить ей собаку разбил Лиллиан сердце. Она умоляла бабушку сказать, у кого теперь терьер, но та отказала ей и в этом.
По прошествии нескольких лет Лиллиан начала подозревать, что бабушка обманула ее и на самом деле приказала убить собаку... Лиллиан захотелось вмешаться в судьбу Бастера, несмотря на его буйный характер, сохранить его для Джои.
Может быть, стоит поговорить с Раем, чтобы он оставил щенка? Ведь наверняка в Техасе существуют специальные заведения для обучения собак. Тогда Бастер может стать полезным на ранчо. Пасут же собаки овец, так почему бы Бастеру не пасти коров? Если мальчику придется расстаться со своим щенком, то, вероятно, ему будет не так тоскливо, ведь он будет знать, что его собака жива, здорова и живет на ранчо Парришей.
И, почувствовав себя достаточно смелой, чтобы встретиться с Раем, она отставила кофе и спросила:
— А где мистер Парриш? Повар поднял на нее глаза.
— Наверное, в конюшне. Могу позвать кого-нибудь, чтобы вас проводили. — И помолчав, гордо добавил: — У хозяина самые лучшие лошади в этой части Техаса!
Лиллиан не сумела скрыть свой восторг.
— Очень хочу их увидеть, но провожать меня не надо. Если покажете, куда идти, я сама найду.
Через некоторое время Лиллиан двинулась в путь. Дови заставил ее надеть широкополый стетсон, за что впоследствии она была ему очень благодарна. В одиннадцать утра солнце стояло высоко и было жарко.