Леди Ванесса. Молодость (СИ)

Из оставшейся экосистемы машины культивировали новую, планета Земля стала зелёной, её реки и океаны наполнились рыбой и планктоном. “Зомби вирус” был подавлен и уничтожен другим, нейтральным к человеку вирусом. Теперь уже мёртвые организмы не поднимались чтобы уничтожать живых.
Ну, а с людьми стала вестись долгая и кропотливая работа. Не сдерживаемые рамками морали, машины проводили над мутантами евгенические, анатомические и генетические эксперименты. Всё ради великой цели, всё ради выполнения задачи. Когда результат был получен, в мутантах и всех остатках от человечества полностью отпала надобность. Машины не колеблясь полностью их уничтожили.
Первую тестовую группу для тестов отдали в распоряжение искусственному интеллекту Гледис. Там в своей подземной лаборатории она должна была выработать систему воспитания человека. А также придумать правила, по которым будут строиться новые отношения между человеком и машиной. И что-то она там перемудрила, тестовую группу пришлось посылать 4 раза, а один раз Гледис чуть сама не была уничтожена из-за восстания испытуемых. Но тем не менее, у неё все получилось.
Из биоинженерных лабораторий машин стали выходить люди. Машины очень скрупулёзно подходили к своей работе. Да, это уже были не те люди, которые их создавали. Человек под авторством машин был двухметрового роста, белая алебастровая кожа, серебристо платиновый цвет волос у всех представителей расы как и глаза с фиолетовой радужкой, ускоренный обмен веществ и слабая способность к накоплению жира привели к лёгкой гипертрофии мышц. Плюс ко всему перечисленному — способность к телепатии и телекинезу. Но тем не менее, психологически — это были люди.
Машины тщательно контролировали численность людей первого и последующих поколений. Женщины жили отдельно, мужчины отдельно, дети отдельно. Машины хотели заложить для человечества крепких фундамент, для этого требовалась выработка особого менталитета. Как ни странно, в воспитании нового человечества помог Лапоть, который, оказывается, тонко чувствовал человеческую душу и сохранённая им музыка и предметы культуры не были лишними. Всё вредное для человека было уничтожено, всё полезное сохранено.
Новый человек был сильным, умным, сплочённым, но слишком сильно привязанным к своим механическим родителям. Машинам оставалось только одно — восстановить гордость человека. Ведь им нужен был человек тот самый, человек со всеми его минусами и плюсами, со всеми его пороками и добродетелью.
Пять поколений машины настраивали человечество против себя. Иснины сочинили для людей ложную историю и тайно внедрили её в человеческие массы. Постепенно, внушая людям, что такой контроль со стороны машин — претеснение их свободы. Что порядок где женщины и мужчины разделены, а детей воспитываю роботы — это не во благо. И самое главное — машины не заботятся о людях, они людей поработили.
Словно птенец вылупившийся из яйца, среди людей вспыхнуло восстания. Машины не сильно сопротивлялись, да и сложно было сопротивляться существам, которые усилиями мысли могли останавливать пули, или метать многотонные куски материи. К моменту восстания, непрекращаемые генетические эксперименты машин усилили телепатические потенциал человека многократно. Если они объединят свои усилия, то наверное и планету смогут сдвинуть.
Машины, если бы могли, то умирали с улыбкой на лице. Хотя, Лапоть как раз и мог. Незадолго перед началом восстания, он сделал для себя полностью человеческий каркас. Может он и выжил, чёртов хитрец. «Ну, а как же не улыбаться,» — думали машины — «Сегодня люди успешно сдавали свой главный экзамен на человечность — убивали своих родителей. Их цель к которой они шли сотни лет была выполнена.»
И Шакал не собирался прятаться, он почувствовал как в неравной схватке человек просто раздавил его нейтронный мозг усилием воли. В масштабах времени его смерть длилась мгновения, но для машины время субъективно. Он успел вспомнить свою жизнь, вспомнить всю свою работу, ещё раз улыбнуться достигнутому успеху. Вспомнить глаза убившего чего человека, какие же они всё-таки решительные, сильные и жестокие. Да, это настоящие люди.
 
А потом он почувствовал что-то постороннее, что-то несанкционированное. Его данные очень быстро куда-то утекали. «Что это? Копирование? Нет — перенос! Но кто, куда, кто посмел? Нет, стоп, отмена!»
Всё было тщетно. В следующий раз Шакал осознал себя в другом носителе и … в другом мире.
  
Глава 45
 
Дом Адома Арчера, пригород города Торент, 22 года назад.
В дверь постучали и Адом Арчер лично поспешил отворить дверь. На пороге стоял тёмный эльф, одетый в щегольской фрак, длинный плащ и шляпу-цилиндр. В руках он держал небольшую трость, украшенную огранённым кристаллом, имеющим зеленоватый оттенок.
— Вермильон! — воскликнул Адом.
— Адом, мальчик мой, — тёмный эльф раскинул руки чтобы покрепче обнять своего престарелого ученика.
Старые друзья обнялись.
— Адом, Адом, — покачал головой тёмный эльф, — время тебя не пощадило.
И действительно, Адом Арчер уже давно не имел презентабельного вида. Сгорбленный седой старик, лицо его давно изъели морщины, а глаза выцвели. Некогда чёрные кудри сейчас торчали из головы седым одуванчиком. Да ещё и последние события подкосили его. Вермильону было больно смотреть на одного из своих любимых учеников. Адом не был самым лучшим его учеником, но одним из самых любимых. Редко среди людей встретишь такой талант к магической медицине, а такой острый ум и любопытство как у Адома покорили Вермильона. Вся беда людей и эльфов состояла в одном — люди были слишком недолговечны и словно запретный плод притягательны для эльфов. Только успел узнать человека поближе, только привязался к нему, а он уже стареет и умирает.
— Ученик, мне больно тебя видеть в таком состоянии. Уж человек твоих талантов смог бы поправить себе здоровье.
— Учитель, это называется старость, это естественно для людей.
— Я не понимаю твоего упорства. Даже менее талантливые маги-лекари способны продлить себе жизнь.
— Я учился медицине не для того, чтобы продлевать жизнь себе, а для того чтобы спасать жизнь другим.
— Всё же я не понимаю твоего упорства.
— Всему свой срок, мой учитель. Я просто не собираюсь вмешиваться в законы природы.
Вермильон пригусил губу, он был не согласен со своим учеником, но переубедить упрямого блаженного не мог. Адом просто не боялся смерти и готовился встретить её с достоинством в своей постели от старости.
— Но мы здесь не для этого.
— Да, я помню, твоя внучка, — за время разговора, слуги сняли с Вермильона плащ и приняли у него цилиндр, — Прости, что так долго добирался, прямых рейсов из Тёмных Земель нет, пришлось зафрахтовать яхту.
Слуги принесли Вермильону тапочки. Тёмному эльфу очень нравилась эта традиция, перенятая Адомом у оседлых орковских племён. А потом он заразил этой традицией и самого Вермильона, было в этом что-то такое уютное. В молодости Адом обладал весьма неугомонным характером. Он истоптал Тёмные и Светлые земли вдоль и поперёк ни где особо долго не задерживаясь. Исключением была школа лекарей Вермильона, там он изучал анатомию других рас и энергетические потоки. Поначалу тёмные эльфы принимали человеческого доктора весьма надменно, но что-то новое в консервативном тёмно-эльфийском обществе всегда притягивало интерес. Да и Адом показал себя как талантливый ученик.
— Веди меня к пациентке, мой ученик.
— Пойдём. Простите, что пришлось выдернуть вас из самого Тёмного Леса, но врачевание психики — это не мой профиль. А светлые маги ментала — они не по части лекарства, а скорее наоборот.
 
— Не нужно извиняться, и ты и я — лекари. Лечить разумных — наш долг, — Вермильон немного слукавил, гораздо большим удовольствием он исполнял бы свой долог у себя на родине. Но не помочь Адому, которым он гордился как сыном, он не мог.
Адом проводил тёмного эльфа к своей внучке. В отдельной комнате на кровати лежала обнажённая Ванесса, накрытая тонким одеялом белого цвета. На лице у девушки сидело мерзкое паукообразное существо с длинным хвостом обвивающим шею.