Наследница солёной воды (ЛП)

Неловкое молчание растянулось на несколько секунд. Сорен перевела взгляд с одного брата на другого, слегка покачивая ногами и прочищая горло. Наконец, она вздохнула и сказала:
— Должна ли я чувствовать что-нибудь?
Её череп пронзила молния, прожигая спереди до задней части, в мозг вонзились зубцы содрогающейся боли. Её голова дёрнулась назад, спина выгнулась, а затем…
— Эй! Вернись, пескарь.
Солейл хихикнула, убегая от дразнящего голоса, витающего между киосками и стендами, украшенными к празднику. Разноцветные фонарики свисали с плетёных шнуров высоко над её головой, её сандалии цеплялись за булыжники и чуть не задевали её сверкающую золотую юбку, когда она лавировала между киосками, пока не стала абсолютно уверена, что потеряла своего брата.
Она нырнула за тележку продавца воздушных змеев, выглядывая сбоку. Продавец, добродушный пожилой мужчина с подкрученными вверх длинными усами и разноцветными подтяжками, улыбнулся ей, подмигнув.
— Тебе нужно укрытие, Солейл?
— Всего на минутку, мистер Харгривз, — прошептала она, приглушая смех рукой.
— Ты не единственная, — сказал он, отступая назад, чтобы показать её другого брата, который тоже зажал рукой свой рот.
Когда брат увидел её, его глаза широко распахнулись.
— Раздобудь своё собственное место! — Финн зашипел, хотя всё ещё смеялся, толкнув её в плечо.
— Нет, ты!
— Я был здесь первым!
— Я была здесь последней.
Её брат открыл рот, чтобы возразить, но чья-то рука схватила его за воротник, а другая вцепилась сзади в платье Солейл. Знакомый голос, подростковый и весёлый, раздался у них за спиной:
— Укрываете беглецов, мистер Харгривз?
— Мальчик угрожал проделать дыру в каждом воздушном змее, — очень серьёзно сказал мистер Харгривз. — У меня не было выбора.
— Каллиас! — заскулила Солейл, даже когда она смеялась и брыкалась, пытаясь вырваться из хватки своего брата. — Отпусти нас! Финн, пинай ногами!
Финн повиновался, они оба извивались, протестовали и пытались подавить смех, пока Каллиас, наконец, не поставил их на землю, положив руки им на плечи и опустившись на колени. Его волосы были собраны в пучок, завязанный вышитой повязкой, и он был одет гораздо более непринуждённо, чем обычно: жёлтая хлопчатобумажная рубашка и тёмные брюки. Если бы не цвет его волос, он мог бы быть любым обычным человеком на улице. Определённо не принц.
Это был разительный контраст с Солейл и Финном, которых заставили сменить их любимую игровую одежду на гораздо более жёсткую и причудливую. Как бы ей ни нравилось, как её платье сверкало на солнце, это была та вещь, за которую её наказали бы, если бы она споткнулась, и Финн, казалось, чувствовал себя ненамного более непринужденно в своих шёлковых штанах и яркой рубашке.
— Почему ты надел нормальные вещи? — пожаловался Финн, его мысли текли в том же русле, что и у неё, как всегда.
— Потому что я старше.
Финн и Солейл переглянулись, затем устремили два пристальных взгляда на Каллиаса.
Он застенчиво изогнул губы.
— Отлично. Я переоделся, когда мама не смотрела. Вы двое уже готовы отправиться за покупками?
Солейл нахмурилась, шаркая сандалиями по булыжной мостовой. На большом пальце ноги, который она оцарапала о землю, когда споткнулась, была тонкая полоска крови.
— Я думала, мы ждём Джерихо.
Каллиас ухмыльнулся, облизывая большой палец и вытирая что-то с её щеки. Она подавилась и застонала, пытаясь вытянуть шею.
— Мы могли бы. Или мы могли бы сделать покупки прямо сейчас и разделить угощения между нами тремя, а не на четырёх. Как идея?
Солейл взглянула на Финна, и они, как один, улыбнулись.
— Стоп!
Крик Сорен разрушил ту больную, извращённую иллюзию, которую Джерихо соткала в её голове, и она повалилась вперёд так быстро, что Каллиасу пришлось сделать выпад и поймать её. Она попыталась оттолкнуть его, но её руки были вялыми и онемевшими, неработоспособными. Что-то тёплое закапало из её носа, стекая по губам.
 
Кровь. У неё шла кровь из носа.
— Что ты сделала?
Она задыхалась, шатаясь, вспышки этого воспоминания были ярче, чем когда-либо, гораздо острее, чем когда она использовала это, чтобы закрепить себя на поле боя, грозящие втянуть её обратно в её собственную голову.
— Как ты его изменила?
— Я этого не делала, — сказала Джерихо.
Её щеки были скользкими от слёз, глаза налиты кровью и влажные. Она плакала. Оправданно плакала.
— Что ты нашла? — потребовал Каллиас, усаживая Сорен обратно.
Даже Финн выглядел потрясённым, слегка протянув к ней руку, его глаза метались между старшим братом и сестрой.
Глаза Джерихо были устремлены только на Сорен.
— Фестиваль солёной воды. Играет с вами в прятки. Она спряталась за прилавком продавца змеев.
Каллиас медленно выдохнул, а Финн издал сдавленный звук, но Сорен не могла смотреть ни на одного из них. Её взгляд был прикован к её босым ногам, к крошечному шраму внизу большого пальца, именно там, где она порезалась в этом воспоминании.
Её грудь начала болеть.
— Как ты изменила это? — спросила она снова, слабее, потому что, боги, это воспоминание было реальным.
Оно было её. Это было всё, что осталось у неё от её братьев до пожара, до того, как они все умерли, но до сих пор она думала, что это была Летняя ярмарка, праздник, который Никс устраивал в тёплые месяцы. Всё было очень похоже, цвета, продавцы… но не одежда. Даже в тёплое время года жители Никса никогда бы не надевали сандалии. И она никогда раньше не помнила имён своих братьев, только то, что они существовали… что она любила их.
И в этом воспоминании её звали Солейл.
Она медленно подняла голову, посмотрела сначала на Каллиаса, затем на Финна.
— Меня сейчас вырвет.
Они оба пришли в движение. Каллиас, чтобы взять брошенную миску, Финн, чтобы встать рядом с ней. Каллиас сунул миску ей на колени, Финн откинул её волосы назад, и к тому времени, когда она извергла желчь, воду и любые тонизирующие средства, которые ей вкололи, пока она спала, они окружили её точно так же, как в воспоминаниях: рука Каллиаса на её плече, постоянное присутствие Финна рядом с ней.
Нет. Нет. Почему она так думала об их именах, как будто она знала их, как будто она…
— Отстаньте от меня.
К её удивлению, они подчинились, оставив её склонившейся над миской, сжимающей её так крепко, как только могли её омертвевшие, дрожащие пальцы.
— Солейл, — прошептала Джерихо. — Ох, Солейл.
Её прохладные, нежные пальцы коснулись щеки Сорен.
В этот момент ей нужно было принять решение.
Она могла вырваться отсюда. Финн был безоружен, Джерихо была достаточно близко, чтобы она могла нокаутировать её, а Каллиас… Что ж. Если она сможет достать один из резаков на стойке неподалеку, возможно, она сможет вонзить его ему в сердце. Она могла даже уничтожить Джерихо до того, как ей пришлось бы бежать, оставив Финника единственным возможным наследником Атласа. И судя по тому, что она видела в нём, хотя он и был хитрым, она сомневалась, что у него была мотивация, которую он сможет использовать должным образом.
Или…
Эти три члена королевской семьи смотрели на неё так, словно она могла быть их спасением. Эта война была такой долгой и жестокой только из-за их бессмертной любви к сестре, которую они потеряли. Для них Сорен была этой сестрой, не то, чтобы она в это верила. Она не могла в это поверить, несмотря на шёпот, который говорил, что она знает это воспоминание, что оно глубоко и по-настоящему принадлежит ей.
Она могла бы столкнуться с этим позже. На данный момент у неё было два варианта: она могла попытаться пробиться на свободу сейчас, сбежав с пустыми руками, и у них с Элиасом были бы те несколько месяцев или лет, прежде чем яд заберёт его.