Прекрасный дикарь (ЛП)

— Как ты планируешь это скрыть? — спросил я, пропуская вопрос о прозвище и сосредотачиваясь на том, что сейчас имело наибольшее значение.
— Просто. Я возьму один из тех поганых трупов, которые ты оставил на горе, и сделаю несколько фотографий в твоем милом маленьком доме здесь, затем мы подожжем все это и уедем, пока она не послала кого-нибудь еще проверить мою историю. Они найдут сгоревшую хижину с кучей костей, а ты вернешься со мной в город и спрячешься на несколько недель, прежде чем я расскажу всем, что нашел тебя. Никто никогда не свяжет горца с Анджело, и мы выйдем сухими из воды. — Он ухмылялся, как самоуверенный засранец, и, несмотря на мои лучшие суждения, он мне нравился. Господи.
— Почему у меня создается впечатление, что ты уже прикрывал подобное дерьмо раньше? — спросил я его.
— Нам удалось скрыть тот факт, что Слоан убила нашего кузена, сына Клариссы, Гвидо. Кларисса — тупая сука, которая верит в то, что ей удобно. Если бы она не была папиной сестрой, то вообще не вмешивалась бы в дела семьи. А так… — он пожал плечами. — Она — заноза в нашем боку. Если ты останешься с нами, то поймешь это сам. Но, по крайней мере, когда тебе придется терпеть ее общество, ты сможешь утешить себя тем, что посмеешься над тем, что сжег всю ее конопляную ферму.
Он начал смеяться, и я не мог не присоединиться. В нем было что-то свободное и легкое, что-то, что так легко нравилось. Я не знал, был ли он таким, каким был, или это было потому, что наша кровь узнала друг друга, но я уже чувствовал, что расслабляюсь в его компании. Ну, черт.
— Так кто твоя девушка? — спросил Фрэнки. — Ты собираешься нас познакомить?
Я колебался. Если Дюк и его банда работали на Клариссу Ромеро, то это означало, что они работали на семью Фрэнки. Значит, существовала чертовски большая вероятность того, что Кларисса или кто-то другой из их организации организовал пытки Уинтер. Если бы я доверил ему ее личность, я бы рисковал ее безопасностью. Но он выглядел так, будто прикрывал меня, и, возможно, он сможет помочь мне выяснить, кто, черт возьми, организовал то, что с ней произошло.
— Мы — пакетная сделка, — сказал я, и в мой голос вернулось рычание. — Если я расскажу тебе то, что знаю о ней, ты согласишься либо оставить ее в покое, либо помочь ей. Если ты сделаешь что-нибудь, что подвергнет ее опасности, я убью тебя на хрен.
— Притормози, stronzo (п.п. мудак), я спросил ее имя, а не о том, как с ней пошалить, — пошутил Фрэнки, невинно вскинув руки вверх.
Я вздохнул, но ничего не мог поделать, кроме как рассказать ему. Я не мог рисковать, приводя ее в его дом, не зная, что он сделает, когда узнает ее личность. По крайней мере, если это произойдет здесь, у меня будет преимущество.
— Ее держали в том лагере. Пытали за информацию, которую она даже не помнит. Бедная девушка даже не знает, как ее звали до всего этого, не говоря уже о том, что они хотят знать.
Фрэнки издал протяжный свист, посмотрел на закрытую дверь хижины, а затем снова на меня. — Ты уверен, что она стоит этих проблем? — спросил он, не жестко, а просто с любопытством.
— Да, — прорычал я.
— Хорошо. Но если она была там, то Кларисса может быть связана с этим. Я не знаю, была ли это ее работа или ей за нее платили, но я могу выяснить, почему она была у них. — Спокойная искренность в его голосе заставила меня вновь расслабиться. Он даже не вздрогнул от этой новой проблемы. Он просто взял себя в руки и попытался разобраться — он был мастером на все руки, таким парнем, которому вы звонили, когда что-то шло не так, поскольку он всегда предлагал план. И тот факт, что он был готов помочь мне с этим так легко, заставил мое сердце бешено заколотиться.
— Ты поможешь мне защитить ее? — я уточнил, нуждаясь в том, чтобы услышать, как он это произнесет.
— Если она твоя семья, тогда она моя семья, — подтвердил он, твердо кивнув. — А теперь собери свое дерьмо, все, что ты не можешь позволить сжечь, и подготовь свою девочку к отъезду. Если мы не уберемся с этой горы в течение нескольких часов, то не успеем уйти до того, как появятся приспешники Клариссы. А я пойду найду тело, чтобы использовать его для нашего фальшивого горца.
 
Он зашагал прочь, как будто на этом все и закончилось, а я, подняв брови, наблюдал, как он направляется к деревьям в своей дизайнерской лыжной одежде. Очевидно, я перешел от полного одиночества во всем мире к внезапному появлению семьи, которая поможет мне без всяких вопросов. Уинтер, Фрэнки, возможно, даже Энцо и Рокко. Я не знал, как все это воспринимать, поэтому просто покачал головой и отвернулся, направляясь обратно к хижине, чтобы подготовить Уинтер к отъезду.
Эта гора была моим убежищем, когда я больше всего в нем нуждался. Но пришло время вернуться в реальный мир.
Глава 19
Фрэнки
Долгая поездка обратно в город была спокойной. Анджело или Николи, как по моим предположениям он все еще хотел, чтобы его называли, казалось, замкнулся в себе, а девушка, которую он представил как Уинтер, не сказала мне ни слова. Ни одного. Я хотел спросить, но взгляд, которым Николи одарил меня, закрыл тему для обсуждения, и я решил, что мое любопытство подождет.
Я ехал по ярко освещенным улицам Синнер-Бэй с урчащим желудком и музыкой, которая гремела в моих колонках, поскольку какой-то чувак играл рок так сильно, что я потерял смысл слов. Но ритм был хороший, а мои пальцы барабанили по рулю, так что я решил, что все в порядке.
Уинтер свернулась калачиком на заднем сиденье, обняв огромную собаку, на которой мой брат настоял, чтобы она заняла место в моем роскошном внедорожнике, примерно через час после начала поездки, и с тех пор я то и дело беседовал с Николи. Мы говорили о нашей семье, о людях, о которых он слышал, и о тех, о ком не слышал. Больше всего ему было интересно слушать личные истории о том, что я, Рокко и Энцо делали вместе на протяжении многих лет, как будто он пытался представить, где бы он мог быть, если бы все было иначе.
Я бросал взгляды в его сторону, когда рассказывал эти истории как можно чаще, пытаясь понять, как он относится ко всем этим рассказам о трех братьях, которых должно было быть четверо. Должно быть, было очень тяжело, когда тебя пригласили присоединиться к группе, которая уже была настолько сплоченной, но мы все хотели этого больше, чем я мог выразить. Да, мы выросли без него, и я был так мал, когда он якобы умер, что совсем не помнил ни его, ни нашу маму, но это не значит, что мы не скучали по нему. Мы все чувствовали ту дыру в нашей жизни, где он должен был быть, все пережили горе нашего папы, и мы все страстно желали вернуть его на его законное место среди нас.
— Дай этому несколько месяцев, и у нас будет много историй, связанных с нами четырьмя, над которыми можно будет посмеяться, — сказал я, размышляя, не заставит ли рассказ обо всем этом его чувствовать себя еще хуже. Он определенно был скрытным ублюдком.
— Я не очень… веселый, — медленно сказал Николи. — Не такой, как в этих историях. Когда я работал на… вашу оппозицию, нас поощряли вести дела быстро и эффективно. Мы не делали ничего из того дерьма, которое делаете вы, ребята, например, наряжали людей клоунами и заставляли их ходить по доске с кирпичами, прикованными к лодыжкам…
— Я хочу, чтобы ты знал, что мы дали этому парню ключ от его цепей, прежде чем он прыгнул в воду. Он утонул только потому, что был тупым дерьмом. У него был приличный шанс спасти свою задницу — даже если мы заставили его надеть массивные радужные клоунские штаны в то время.
— А вам не приходило в голову, что эти клоунские штаны могли помешать ему, когда он пытался расстегнуть цепи? — спросил Николи, но клянусь, уголок его губ при этом дернулся. Я бы, наверное, вообще не заметил этого движения, но это была точно такая же почти ухмылка, которая всегда появлялась на лице Энцо, когда он пытался притвориться настоящим психопатом. Конечно, иногда он был психопатом, но я бы назвал это хобби убийством. Ему нравилось выносить мусор, когда этого требовал случай, и да, он мог придать убийствам театральный вид, но на самом деле в этом было нечто гораздо большее, чем кажется на первый взгляд.