Классный час 2 (СИ)

— Точно, — затуманилось её лицо, — хорошо бы своего человека здесь иметь, чтоб он сообщил нам, когда этот дефицит приедет, а то далековато сюда каждый день-то мотаться.
— Сейчас попробую что-нибудь придумать, — пообещал я и внимательно осмотрел наличный состав продавщиц.
Народу в магазине совсем мало было, видимо по случаю середины рабочего дня, поэтому продавщицы откровенно скучали. Я выбрал самую скучающую и за три минуты договорился об установлении линии связи… телефон дал учительской, сказал, чтоб позвала меня. Пятёрка её вполне устроила, да я ещё добавил, что дам столько же, когда дефицит прикуплю.
— Всё в порядке, Сонечка, — сказал я подруге, — договорился. На следующей неделе тут большой завоз будет, тогда и отоваримся.
— А можно я вон ту кофточку куплю? — попросила она.
Я присмотрелся — ничего особенного в ней не было, кроме оригинальной расцветки, да и состав только наполовину из шерсти, но мысленно махнул рукой.
— Ни в чём себе не отказывай, — сказал я ей и мы пробили восемнадцать-шестьдесят в кассу, минус один купончик.
— И хорошо бы вон ту магнитолу заиметь, — показала она на Шарп, притаившийся на верхней полке в углу.
— Цена кусается, — ответил я, изучив ценник, — триста тридцать… но ладно. У меня сейчас таких денег нет, надо со сберкнижки снимать — на следующей неделе наверно прикупим.
Потом мы с ней, когда до дому добрались, ещё и торт с шампанским уговорили, кофточку она, кстати, немедленно на себя надела. А после шести она собралась до своего барака, а я начал готовиться к рандеву с неизвестным лицом (или неизвестными лицами, кто знает, сколько их там меня встречать будет) возле парковой трансформаторной будки. Пирамидку первым делом, конечно, в карман определил, мало ли что — выручила один раз, выручит и другой. Ещё немного подумал и засунул в другой карман складной нож, а в третий карманный фонарик. Да и хватит, наверно, на первый-то раз…
На место встречи выдвинулся очень осторожным образом — ни в коем случае не по прямой от своего дома, а по очень замысловатой траектории, включавшей в себя проспект Героев, гастроном номер три и скверик на улице Ватутина. Подошёл, таким образом, к будке с противоположной стороны, для этого пришлось продираться сквозь заросли колючей акации. А вот и она, будочка…
Осмотрелся — вокруг ни души, подёргал дверь — заперто. Обошёл будку по периметру и обнаружил надпись на уровне моих колен, чёрным углем наверно писали, а написали вот что «Посмотри под камнем справа». Глянул сразу же направо, там лежало два здоровенных булыжника. Приподнял первый, пусто. Перешёл ко второму — под ним оказался самый обычный советский ключ с бородкой. Надо примерить к висячему замку на двери, со вздохом подумал я.
Ключ подошёл, дверь с мерзким скрипом отворилась, и я вкатился внутрь, не забыв включить свой фонарик… а другую руку я на всякий случай держал на вершине пирамидки, страхуя себя от разного и непредвиденного…
Но ничего и никого необычного я в этом уже знакомом помещении не увидел — слева за сеточкой гудел трансформатор, а справа была всё та же куча пустых бутылок и консервных банок. Люк они, кстати, прикрывали полностью… а ведь в последний раз я сдвинул бутылки в сторону — значит кто-то сюда заходил с тех пор, сделал я глубокомысленный вывод.
Посветил фонариком по стенам и увидел очередную надпись углем, гласила она следующее — «залезай в люк». Ну что же, наверно надо лезть, иначе я не увижу того или тех, кто собирался рассказать мне много интересного. Взялся за ручку люка и с натугой откинул его в сторону — внутри, как и можно было ожидать, было темно и пыльно. Спустился по железной лестнице до конца, тут имелись всё те же самые три разноцветные двери, запах только не совсем обычный стоял. Но открылась на этот раз не зелёная, а жёлтенькая… нащупал выключатель справа на стене, закрыл глаза, чтобы не ослепило, и включил свет. Когда открыл глаза, то увидел интерьер моей собственной хрущёвки-двушки, а на диване, развалившись и закинув ногу на ногу, сидел бывший заведующий отделом РОНО Жменя Тимофей Андреевич. Собственной персоной. Он ещё и курил — наверно запах табака я и уловил в коридоре.
 
— Не ожидал, Антоша? — довольно ухмыльнулся он.
— Если честно, то не очень, — отозвался я, усаживаясь на стул возле окна (в окне был незнакомый пейзаж с небоскрёбами), — тебя же в психушку заперли, нет?
— Запиралка у них ещё не выросла, — продолжил ухмыляться он, — чтобы меня запереть. Как жизнь? Я слышал, ты жениться собрался?
— Есть такое, — ответил я, — но ты меня наверно не за этим позвал, чтобы про мою жизнь расспрашивать — давай лучше о деле.
— Ну давай о деле, — немедленно согласился он, — у тебя, возможно, вопросы ко мне накопились, так что в начале нашего разговора ты можешь их задавать и не стесняться.
— Окей, — отозвался я, — главный вопрос — ты действительно из 22 века или ближе к действительности версия этих ребят с улицы Галкина?
— Что за версия? — спросил Жменя, — ты не забывай, что меня тут не было целую неделю и я немного не в курсе ваших событий.
— Ну они считают, что ты числишься в секретном секторе нашего Института, который в подвале, и просто немного подвинулся рассудком от напряжённой работы.
— Брехня от первого и до последнего слова, — недовольно бросил он, — в Институте конечно есть режимные зоны… да что там скрывать, весь этот Институт одна большая режимная зона, но во-первых в подвале у них ничего нет, кроме складов и подводящих коммуникаций…
— А во-вторых что? — помог я ему.
— А во-вторых, я там никогда не служил… нет, бывать-то я бывал, конечно, и даже не раз, но в штат ни одного отдела не входил.
— Значит ты всё-таки из нашего далёкого будущего? — продолжил допрос я.
— Значит оттуда… ну сам посуди, откуда бы я, на твой взгляд, знал про 2022 год и про смартфоны Сяоми?
— Хорошо, убедил, — не очень уверенно ответил я, — последний вопрос и переходим к делу.
— Задавай.
— Нахрена ты представление с этим кадавром состряпал? Как-нибудь по-тихому нельзя было из нашей реальности ускользнуть?
— Нельзя, — сурово отрезал он, — всех деталей я тебе рассказать не могу, так что просто поверь на слово.
— Хорошо, тогда переходим к делу — ваше слово, товарищ Маузер… то есть Жменя или как тебя там.
— Так же, — вздохнул он, — в 22 веке меня зовут Тимофей-Андреичем Жменей. А дело у меня к тебе вот какое…
И он буквально в трёх предложениях за минуту вывалил всё, что хотел. Я немного посидел, слегка ошалевший от такого объёма новых вводных, а потом спросил:
— То есть мне продолжать жить, как жил?
— Абсолютно, — отрезал он.
— А если ребята с улицы Галкина докапываться будут? Или эти… из РОВД, они же не совсем со мной закончили?
— Не будет до тебя никто докапываться, — меланхолично отвечал Жменя, — живи спокойно, сам только никуда не влезай. Да, и пирамидку эту тебе придётся отдать.
— Какую пирамидку? — попытался я включить дурака.
— Которую ты в правом кармане постоянно нащупываешь.
— А зачем мне её отдавать? Она мне, можно сказать, жизнь вчера вечером спасла… ну если не жизнь, то здоровье точно.
— И всё равно отдавай, — протянул руку Жменя.
— А остальные артефакты, которые ты тут бросил неделю назад, тебя не волнуют? Их же кгб-шники реквизировали.
— Это им показалось, что они что-то реквизировали, — уверенно парировал он.
— А если я не отдам эту штуку, то что?
— Не выйдешь отсюда… или выйдешь, но вперёд ногами. 
А я взял и нажал на ту самую грань, которая меня вчера защитой обеспечила, но ничего не произошло…
— Здесь она не работает, — просто сказал мне он, — так что можешь не дёргаться, а просто давай её сюда.
Я пожал плечами и протянул пирамиду, тот сразу спрятал её в ящик шкафа, а потом продолжил:
— Да, если у тебя значится в планах пункт «спасти СССР», то забудь — ничего и никого ты не спасёшь.