Барнар - мир на костях 2 (СИ)

Правитель Дормана зацепился за превосходящего его во всём врага и желал совершить невозможное. Любви в этом безумном состязании совершенно не находилось места.
Перед Тиссой сложно устоять, особенно перед её тёмными глазами. От них исходил жар, как от раскалённых углей. Ему было больно из-за создавшейся стены между ними, которую по большей части он сам же и выстроил.
Она держала замерзшими раскрасневшимися пальцами половник и разливала им бульон. Розгальд завернул за жерди деревянной лавки, позади которых та стояла.
— Послушай, дорогая, мне нужно отлучиться по делам из столицы ненадолго. Так что не теряй меня, — он постарался улыбнуться.
— Любимый, ты поговорил с Ханной? — королева обтерла руки о полотенце. — Что со всеми этими убийствами?
— Да. Аливитянки отправились домой. Они и так уже слишком помогли нам всем. Достаточно того, что союзники сплотились против Узгулуна. А потрошитель — только личная забота дорманцев. Так что не задерживайся допоздна. У тебя есть охрана, но я ещё приставил к тебе пятерых личных стражников. Они также будут ночью охранять вход в покои. Это просто предосторожность. Так мне спокойнее. Что же насчёт поисков убийцы… Те активно продолжаются. Я дополнительно нанял за плату из дальних городов ещё воинов для патрулирования окрестностей и также улиц Остбона. Надеюсь, что скоро его изловят и отрубят голову.
— А куда ты уезжаешь? Когда вернёшься?
— Мне нужно обсудить с новым представителем вурдалаков вопрос, касаемый будущего возвращения повелителя хаоса.
— Но ты же говорил: они прислали тебе ответ. Что вампиры из княжества понимают нынешнюю ситуацию и не будут требовать вознаграждения взамен на объединение, — нахмурила лоб Тисса.
— Все так. Но я бы хотел убедиться в этом сам. Одно дело вести разговор через письма, другое дело вживую. Я не могу сидеть на месте и просто ждать конца света. Стоит знать действительный настрой тех, с кем придется участвовать в кровопролитной битве, стоя плечом к плечу. А вернусь через несколько дней. Так что не стоит беспокоиться.
Тисса потянулась к нему, чтобы поцеловать в щеку перед тем, как он уедет. Розгальд же резко развернулся, сделав вид, будто ничего не заметил.
Королева ощутила, что ещё немного и она разрыдается, поэтому, развязав фартук, поспешно укрылась за занавеской, где располагался испеченный хлеб.
Миледи больше не могла выносить отстраненности человека, которого чуть ли не с самого первого дня знакомства любила всем сердцем.
  
Глава 22
 
Розгальд не чувствовал ни жара, ни холода, потому надел поверх белой рубахи только красный камзол, обшитый золотым галуном. Он объяснил своим людям, что хочет поехать не со свитой, а один, налегке. Приближённые начали отговаривать его, так как не подобает королю путешествовать без сопровождения. На что правитель Дормана резонно ответил: "Я и так мёртв, что ещё со мной может случиться хуже?". Ни у кого не получилось убедить Его Величество в обратном.
Он взял меч и сумку с ремнями из кожи. Оседлал же самого безумного из своих полностью чёрных коней. Мощные и красивые ноги жеребца самовлюбленно, на большой скорости простучали по подъемному мосту. Из тёплых ноздрей животного валили клубы пара. Зрелище было прелюбопытное. Милорд с угольными волосами и бровями на вороном скакуне скачет, словно черт из преисподней. Жители невольно провожали его взглядами. "Всë-таки у нас очень красивый и умный король!" — размышляли они про себя.
Внешность Розгальда действительно обладала природным магнетизмом. И вампирская бледность на угрюмом лице делала его ещё загадочнее и привлекательнее для дам. Народ принял своего короля в новом воплощении. А внутренняя ошибочная злость от потери близких на войне уже поутихла в их сердцах. Они всегда знали, что Его Превосходительство живёт ради дорманцев, а не только ради короны.
Покрывало из снега искрилось в лучах солнца так, что монарха чуть ли не слепило. Казалось: едешь среди урагана из умирающих звёзд, и сейчас все желания вот-вот сбудутся, или тебя поглотит, будто пылинку, голодное нутро Вселенной.
 
Розгальд хотел исчезнуть. Только неугомонная ярость против Узгулуна до сих пор заставляла его продолжать свой туманный путь. Правитель свернул на дорогу, ведущую к лесу Хэтона, за которым простиралось княжество вурдалаков.
Когда он преодолел милю, то заметил в канаве у дороги стаю серо-рыжих волков. Звери глядели на него такими же жёлтыми глазами, раскрыв рты и облизываясь. В какой-то миг Розгальду захотелось спешиться и подойти к ним, чтобы обнять. Он ощущал сильную схожесть с хищниками.
Пасти волков были заляпаны кровью. Рядом лежала их растерзанная добыча — пожилой и невезучий як. Милорд спрыгнул на снег и с безумной улыбкой подошёл к ним. Двое из стаи оскалились. Но вожак спокойно и бесстрашно наблюдал за человеческими движениями. Розгальд приблизился к туше и оторвал себе кусок, жадно высосав из него красные капли. Никто не стал атаковать его. Животные чувствовали, что он им не по зубам.
Король рассмеялся, вытирая свои губы, и вновь уселся на дерзкого коня. Мускулистого жеребца не стоило пришпоривать. Он был не из тех, кто нуждается в подсказках.
Продолжив путь, Розгальд театрально завыл, подражая пушистым братьям. Сознание желало разрыдаться, но тело вампира не имело больше слëз.
Пропасть из его тоски мог понять только взрослый орёл со слишком отросшими когтями и не имеющий отныне возможности жить как прежде.
Розгальд пребывал в том состоянии, когда стоишь на краю вершины скалы и смотришь с неё вниз. А заигрывает и разговаривает с тобой только ледяной ветер. Прошлое же покрыто серой непроницаемой дымкой. И из неё никогда не донесется смех и любовь. Ты один на один со своим страхом и ненавистью к себе.
Конь гарцевал, проезжая простирающиеся заснеженные бокажи справа. Монарх видел сон наяву. Перед разумом проносились воспоминания, связанные с единственным счастьем, которое до сих пор не исчезало из остановившегося сердца. В голове вырисовывалась их свадьба с Тиссой.
Она шла в храм по аллее из цветущих белоснежных яблонь, от коих веяло сладким нежным ароматом. Все их цветки в своём множестве очень походили на её муслиновое платье. Чудесную головку миледи венчала перламутровая диадема. В те далёкие дни жажду в груди короля вызывала только возлюбленная. И лишь небесам известно, что бы он отдал сегодня ради утекших из рук, словно песок, прожитых беззаботных часов блаженства рядом с ней.
Но взгляд Розгальда поник. В загнанном мозге яблони перевоплотились в обильно цветущие гранатовые деревья. Они высились над Тиссой, как кровавые жуткие облака. Милорд вздрогнул.
Лицо короля исказила боль, будто его со всего маху кто-то ударил по виску кувалдой. Он злобно стиснул зубы.
Вскоре из сугробов начали выбираться мертвецы — окостеневшие ветви ивняка. И на обочине кривились голые деревья. Скрывшись позади стволов, некто с сияющим лезвием оружия наблюдал за ним.
Неподалеку, на обширном поле у озера раскинулась совсем не большая деревушка, окружённая частоколом. Но у неё до сих пор не было названия. Так как там жили кочевые племена дорманцев, имевшие огромные гурты скота. Которые в данный момент сильно поредели из-за всеобщего голода. Ибо приходилось делиться с остальным народом государства, чтобы не начались распри, вызванные несправедливостью. Летом же дома их пустовали, потому что они странствовали с одного травяного моря к другому.
По пустынной улочке между хатами, ломая позвонки снежинкам, отчего те громко хрустели, крепким шагом двигался мужчина в капюшоне и с кинжалом в руке. Из-за скрипучей двери вдруг вынырнула полная женщина в шерстяной шали. Она поежилась на холоде и направилась в хлев кормить быков. Убийца подскочил к ней… Лезвие пронзило её шею насквозь. Потрошитель однозначно был не из слабых, чтобы нанести такой удар. Кровь полилась из горла жертвы. Мужчина вынул кожаными перчатками из-под плаща деревянный кубок и подставил его. А затем жадно проглотил содержимое.