Барнар - мир на костях 2 (СИ)

— И это мне говорит некогда славный наёмник, который продал боевого коня и стал последним пропойцей, — скалил зубы мясник. — Нашёл, кого пугать! Да я пожалуюсь властям! Тебя мигом вздёрнут на виселице, как и всякого любого подонка!
Конрад громко рассмеялся. Люди, снующие рядом, оборачивались на этот звук, напоминающий им спокойные времена. Многие из них думали, что им всё это кажется от недоедания, ибо как же можно смеяться, когда всюду чума и смерть.
— Ты не учёл одного: воин может продать своего коня и даже душу дьяволу, но он никогда не лишится меча, — с этими словами он вынул из ножен сияющий и наточенный клинок в хорошем состоянии.
При виде такого оружия торговец застыл на месте и мигом отпустил девчушку. Та испуганно глядела на них двоих и ринулась прочь, как только почувствовала свободу. Но Конрад, успевший заметить в такой холод её жалкое тряпьё и синеющие от мороза ноги, решил догнать воришку и дать ей денег на тёплые вещи. Он рванул за ней, но, увидев, на какую улицу та бросилась, свернул в переулок, чтобы срезать.
У наёмника поднялось настроение от такой пробежки. Мужчина прекрасно осознавал, что уже засиделся. Ещё немного такого безделья и он просто-напросто рехнется. В голове уже начали проноситься мысли о том, чтобы перестать ждать подруг, а отправиться в странствие, берясь за любую работу в пути. Ноги его лихо перепрыгивали через клетки и ящики. Несколько раз он чуть было не поскользнулся на льду. Град перестал сыпать, и выглянувшее солнце его немного растопило, отчего тот слипся в одну гладкую массу.
И вот он заметил её за углом. Руки его молниеносно ухватили ребёнка за плечи. Та от неожиданности вскрикнула и выронила свою добычу. Конрад подобрал курицу и отдал вновь ей.
— Стой! Я не собираюсь причинять тебе никакого зла…
Но не успел он сказать, что хотел, как девчушка со всей силы зарядила ему ногой в пах. Конрад согнулся пополам. Воришка опять ускользнула.
— А она молодец, — улыбнулся наемник, когда смог встать.
Он обнаружил её снова только на главной улице и схватил за руку.
— Я тебе ничего в центре города же не сделаю. Просто дай скажу кое-что.
— А я с незнакомцами не общаюсь. Мама говорит, что вы все плохие и продаете детей на корабли в качестве рабов, — её чёрные острые брови грозно съехались.
Наемник не знал, что на это ответить. Ему почему-то хотелось смеяться. Словно сковывающий его разум сон бессмысленности улетучился.
— Что ж, — он почесал рукой щеку с сильно отросшей щетиной по краям. — Твоя мама умная женщина. Людей в целом стоит остерегаться.
— Ну, ещё бы! — глаза её опасно сощурились.
Девчушка вгрызлась своими острыми зубами в его ладонь, словно волк, прыгнувший в атаку. Конрад заорал от боли. Он лишь видел, как рваные сандалии засверкали на её пятках.
В этот раз мужчина выбрал вариант простой слежки. Гораздо легче разузнать, где та живёт, чтобы оставить монеты, нежели зря её ловить на улицах. Когда он увидел, куда ребёнок вошёл, то немного удивился.
Она исчезла в воротах храма. Наемник пробрался внутрь, обходя толпы нищих, пришедших за порциями еды. По дороге ему попался служитель богов в коричневой рясе и в тонкой шапочке, прикрывающей уши.
— Отец Ателард, здравствуйте!
— Конрад? — изумился пожилой собеседник. — Сколько я уже тебя знаю с тех пор, как наши пути пересекались во времена моего паломничества. Но я впервые вижу, чтобы ты посетил святую обитель.
— Это так. Никогда без нужды не входил в храмы, разве только наведывался в их библиотеки.
— Неужто ты совсем не веришь в богов? — сплющил губы служитель.
— Я верю только в свой меч, отец Ателард. И меня такая жизнь вполне устраивает.
— А как же мир после смерти?
— Я не знаю, что будет после смерти. Я там ещё не бывал, — помотал головой Конрад. — Так что нет смысла беспокоиться о том, чего не знаешь наверняка.
— Какую же ересь ты несёшь! И слышать больше не хочу, — проворчал недовольно мужчина. — В таком случае, что тебе нужно в храме? У нас здесь нет библиотеки.
— Я ищу одну девочку. Она ростом мне по пояс. На голове у неё тёмные волосы, заплетëнные в косы. И, судя по внешности, та не является дорманкой.
 
— Ее зовут Бригида. Малышка пришла сюда вместе с её больной матерью. И чую, что той осталось совсем недолго. Сестры из святого ордена заботятся о ней, как только могут.
— А что с ней? Чума?
— Нет. Мы с бубонами никого не принимаем. Это запрещено. Таких людей нужно изолировать, чтобы не распространять заразу. Мать тяжело больна чем-то другим. В ней одна кожа да кости. И её одолевают постоянные головные боли. Она вовсе не спит ночами.
— Странно. Я думал, что ворота храма открыты для всех одинаково в сложные времена. Даже в имении директрисы устроили госпиталь.
Святой отец сделал вид, что не заметил такого наглого замечания.
— Откуда они? — поинтересовался Конрад.
— Из восточных земель, что за горой Нориган.
— Это же дикий край. В нём до сих пор полно варваров.
— Вот именно, — сцепил руки вместе служитель божий. — Мать Бригиды была женой одного из них. Но жизнь её являлась, как я понял, несладкой. Муж — варвар. Что с него взять? Избивал и издевался над ней. А когда он принялся за дочь, та не выдержала и сбежала.
— И они проделали такой большой путь вдвоём? Без охраны, провожатых и мужчин?
Ателард молча кивнул.
— Это сколько же надо иметь храбрости, — изрёк вслух наемник. — Ведь в таком путешествии полно опасностей на каждом шагу. А что может сделать одна слабая женщина и ребенок против них?
— Страх способен прибавлять выносливости. Они бежали от жестокого человека и от его людей. Чему же тут дивиться?
— Тут я согласен, — вздохнул Конрад.
— А зачем ты ищешь её?
— Мне нужно ей кое-что передать.
Наемник понял по лицу служителя, что любопытство того не сражено.
— Так где она? — продолжил он.
— По коридору направо. Там пристройка для незаразных больных. За синими занавесками, в самом углу находятся их кровати.
Конрад кивнул и направился в указанном направлении. Однако ему не пришлось добираться до конца, чтобы увидеть Бригиду. Девчушка шла с ковшом воды со стороны двери, ведущей к уличному колодцу. Она сама натолкнулась на него, так как глядела под ноги, чтобы не расплескать содержимое. Глаза её выпучились, как у совы, когда та заметила своего неугомонного преследователя.
— Из тебя, Бригида, вышел бы ловкий наёмник, вернее, наемница, — пошутил он. — Таких быстроногих и резво атакующих людей я ещё не встречал. Кстати, вы с матерью находитесь на попечении храма, но ты воруешь. Разве не знаешь, что это грешно? Если отец Алетард узнал бы об этом, он бы выставил вас на улицу. Уж так принципиальны служители божьи.
— Моя мама очень больна, — хмуро ответила воришка. — В храме кормят не так уж и сытно. Нынче везде голод. Я стащила ту курицу, чтобы сварить маме куриный суп. Ей нужны силы. Думаю, что боги бы меня простили за такое. Да и к тому же я не вашей веры. Так что мне в любом случае всё равно. Мой народ преклоняется лишь перед своим правителем. И то, пока тот способен сражаться. Как только главу одолевает немощность, его убивают.
— Интересно, — задумался наёмник. — Почему святой отец впустил вас в храм, если вы другой веры. Это так непохоже на него.
— Потому что я скорчила самую жалостливую гримасу, какую только возможно. В тот момент, когда мы оказались у этих самых стен, моя мать уже не могла идти сама. У неё каждый день кружится голова. Стоит ей немного постоять, как она тут же падает, и из носа льётся кровь.
— Выходит, что в Ателарде есть зачатки искренней доброты и сопереживания. Кто бы мне сказал раньше, не поверил бы, — он опустил голову вниз и достал монеты. — Держи, Бригида, — мужчина протянул руку. — Во мне тоже есть немного сочувствия. На улице с каждым днём будет становиться всё холоднее. Этих денег вам с матерью хватит, чтобы приобрести тёплые вещи из шкур. Возьми себе хорошие медвежьи сапоги. Если ты так и дальше будешь бегать в сандалиях своих, то сама заболеешь и свалишься с ног. А тогда кто будет помогать твоей маме?