Битва драконов. Том 2 (СИ)

— Я же сказал: «будущая». Вопрос лишь во времени. Завтра ли, через год — но она станет моей супругой перед Алтарем. Васильевы скоро принесут роту и переедут в Вологду. Вопрос решен.
— Так что вы хотите, Назаров? — князь Иван пришел в себя и отмер, но до сих пор опасливо косился на невидимые завихрения чуждой магии над головой мальчишки. — Объявить войну Бельским, а заодно Шереметевым, Волынским? За нас встанут такие силы, что сотрут с лица земли весь ваш клан…
Он осекся, вспомнив, видимо, чьим зятем является Никита.
— Нет, я войну вам не объявляю, — вздохнул волхв. — А вы нарушили условия расторжения вассального договора с Васильевыми, и как только они решили войти на правах доверенных слуг в мой клан, началась странная возня. Разве это не объявление войны с вашей стороны? Глава Рода Бельских должен был оценить все риски подобного демарша. А что я хочу? Публичное извинение перед Васильевыми и особенно перед Юлией Николаевной. И как можно быстрее. Потому что после принятия роты все извинения от Бельских будут расцениваться двусмысленно и не в вашу пользу. Я-то пойму, но не поймут другие… в Петербурге.
— Назаров, покиньте мой дом! — выдохнул Бельский, наливаясь злостью. — То, что вы предлагаете — неприемлемо в корне! Мы согласны на виру, но и только!
— То есть, желание досадить покинувшим ваш клан Васильевым сильнее мирных договоренностей между нами? — Никита и сам уже готов был прервать встречу. Он выяснил все, что хотел.
— Я не имею права обсуждать такую сложную тему без Главы рода! — ожидаемо ответил князь Иван.
— Кто вам мешает? Обсуждайте, но только не забудьте известить меня о ее результатах, — Никита коротко кивнул и широким шагом пересек кабинет, направляясь к двери. — Всего доброго, князь. Надеюсь, семейный совет Бельских проявит благоразумие и пойдет навстречу моим требованиям. Не забывайте, Иван Юрьевич, о козырях. Они уже открыты, но только как вы их побьете?
Бельский промокнул выступившую на лбу испарину, осознав свою уязвимость перед неумолимо приближающимися проблемами. Некоторые козыри побить можно, здесь Назаров преувеличивал, но как оградить себя от серьезного обвинения в прямой приказе сгноить девку Васильевых в глухих дебрях Вычегды? Это приговор или попытка взять за горло Бельских, да так, что дернешься? Если выразить глубочайшее сожаление о случившемся и попросить прощения у мелкопоместной швали, да еще выплатить им виру — как тогда отреагирует Шереметев? Не потеряют ли Бельские его расположение?
— Перебьются со своим прощением, — буркнул Иван и уставился на заглядывающего в кабинет секретаря. Раздраженный его испуганными навыкате глазами, приказал: — Зайди! Дай мне связь с Затоньем, да поживее!
— Княже, у нас проблемы! — проблеял секретарь. — Охрана жалуется, что пропали все данные с камер наблюдения, в информационном центре с накопителей стерты вся документация и архивы, сгорели коммуникаторы. Телефонную связь налаживают, обещали через полчаса восстановить.
Бельскому захотелось сделать что-нибудь ужасное с этим человеком, но вовремя взял себя в руки. Единственное решение, которое полностью взял на себя Иван, повлекло за собой кучу неприятностей и огромных проблем. Шереметев такого не простит. А теперь вопрос: убьет его Назаров, если не будет выполнено требование о публичном прощении? Потому что в этом случае Иван постарается уничтожить мальчишку. Страх толкает на необдуманные поступки, особенно в тех случаях, когда приходится играть на высоком уровне. Шереметев дал Бельским такую возможность, надеясь с помощью союзников создать надежный тыл для своих прожектов.
Поэтому Ивану стало по-настоящему страшно. Он подвел старшего брата и подставил семью под удар.
  
Глава 2
 
Петербург, декабрь 2015 года
Мигнув фонарями стоп-сигналов, приземистый как хищник перед броском черный «даймлер» замедлил скорость и окончательно остановился возле небольшого сквера, защищенного уютными жилыми домами старинной постройки. Неподалеку возвышались красно-бежевые корпуса Военно-морского госпиталя. Никита аккуратно остановил свой «бриллиант» в пяти метрах от автомобиля, в котором находился человек, пожелавший с ним встретиться с глазу на глаз. Вчера позвонила Ксения Старшинова, и придав голосу загадочности, словно ей нравились подобные мизансцены, попросила быть в Петербурге в полдень возле Адмиралтейских верфей. Желательно одному, без своих телохранителей. Безопасность гарантировалась второй стороной.
 
Было был предложено… Никита не опасался подвоха или намеренного завлечения противной стороной в засаду. Отбить любую атаку он мог без проблем, имея в телохранителях жутких Дуарха и Ульмаха — невероятно склочных типов, постоянно спорящих друг с другом на какие-то свои вечные инфернальные темы, как только волхву приходилось вызывать их обоих на солнечный свет Яви.
Заглушив мотор, Никита вылез из машины, аккуратно захлопнул дверь. Он давно не заморачивался с сигнализацией. Достаточно следящих маячков в астральном поле автомобиля. Их никто не видит, создается впечатление беззащитности, а на деле — сплошная головная боль, если кто вздумает угнать ее. Правда, до сих пор никто не посягал на имущество Никиты. Одаренные подобным своих рук не марают, предпочитая нанимать простолюдинов. А обычные воры почему-то обходят стороной его машину. Забавно, если поразмышлять на эту тему.
Он неторопливой походкой приблизился к «даймлеру» в тот момент, когда из салона вылез человек в черном пальто и в шляпе, прикрывавшей верхнюю часть лица. Графа Апраксина тяжело было узнать в таком излишне «чиновничьем» одеянии. На дуэли он выглядел куда элегантнее в своем белом костюме.
— Не ожидал, что это будете вы, Даниил Алексеевич, — дождавшись, когда мужчина повернулся к нему. — Здравствуйте.
— И вам доброго дня, молодой человек, — Апраксин распрямил плечи и посмотрел в сторону парка. — Прошу прощения за подобную клоунаду. Не хотелось светить вашу персону в своей епархии. Сразу бы возникли ненужные коллизии и ассоциации с произошедшим инцидентом возле Черной Речки.
— Разве это был инцидент? — пристроившись рядом с председателем Дуэльной Комиссии, Никита сбавил шаг. Граф никуда не торопился, глухо постукивая обрезиненным кончиком трости по асфальту, засыпанному свежевыпавшим снегом. — Мне казалось, дуэль прошла по всем правилам.
— Я уже объяснял вам отличие настоящей дуэли от подобных мальчишеских выходок, — легкое недовольство проскользнуло в голосе Апраксина. — Чтобы не превращать инструмент законного удовлетворения своих обид в безобразие, нужно было проконсультироваться с моими сотрудниками. Если так и дальше дело пойдет, вы оставите меня без работы. Каждому захочется трактовать правила в ту или иную сторону.
Кажется, от брюзжания граф перешел к шуткам. Никита расслабился. Апраксин хотел чего-то другого, и явно стеснялся объявить свои желания. Молодой волхв ничуть не сердился. Ему было интересно поговорить с человеком, курирующим специфическую контору в системе имперской безопасности.
— Постараюсь в будущем не повторять таких ошибок, Даниил Алексеевич, — пообещал Никита. — И обязательно, буде возникнет ситуация с удовлетворением обид, обращусь лично к вам.
— Надеюсь, не напрасно за девушку дрались? — поинтересовался Апраксин, войдя на территорию парка. На голых деревьях расселась стая нахохлившихся ворон и внимательно провожала взглядом двух человек, прогуливающихся по причудливо извилистым дорожкам, огибавшим огромные клумбы.
— Не напрасно, — улыбнулся Никита, слушая умиротворенный скрип снега под ногами. — Жизнь ее, конечно, изменила траекторию, но нисколько не в худшую сторону.
— Молодец, Никита Анатольевич, оттачиваешь хватку, — с усмешкой произнес граф. — Не боишься нажить себе врагов в лице Шереметевых и Волынских?
— Я не планирую в течение ближайших десяти лет пересекаться с их интересами, — признался Никита. — Единственная проблема — это докучливость князя Балахнина, желающего видеть меня в качестве третейского судьи петербургской аристократии.