"Фантастика 2023-146". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)
– Что, господин подполковник? – спросил Раден.
– Да сволочь этот Шнайдер! Черт! Забрал всех пленных, а делиться сведениями не желает!
Это было правдой. Сразу после боя, когда бригада распухла пленными и просто подозрительными, гражданин по борьбе с контрреволюцией попросил передать всех захваченных ему. Он должен был знать в городе всех, так кому же еще отделять агнцев от козлищ? Естественно, Аргамаков согласился, и вот теперь никто не знал: все ли члены банды пришли в Смоленск, или какая-то их часть осталась охранять прежнюю базу отряда? На прямой вопрос Шнайдер ответил, что пока идет следствие и бандиты отрицают все. Даже принадлежность к банде.
Из тамбура вышел Усольцев. Подошел слегка шатающейся, в такт вихлянию вагона, походкой, привычно козырнул:
– Господин подполковник! Полурота к бою готова! – Капитан чуть помялся и добавил: – Может, лучше высадиться перед станцией?
Сухтелен сам думал об этом, поэтому ответил сразу:
– Не стоит. Вспомните, сколько мы их положили в Смоленске. Вряд ли банда была настолько велика, чтобы оставить в Рудне большой отряд. Да и откуда им знать, кого черт несет? Если те же черти не унесли их самих в свое пекло.
Гусар оказался прав. Несмотря на поднятый приближающимся составом шум, вокзал был почти безлюдным. Несколько человек не делали погоды. Правда, у некоторых из них были винтовки, да только мало ли кто ходит нынче с оружием. Напрасно из вагонов хищно выдвинули тупые рыла пулеметы. Для них просто не оказалось достойных целей.
Зато преподнесли сюрприз доморощенные машинисты. Они промедлили с остановкой, затем спохватились и затормозили так резко, что вставшие солдаты едва не оказались на полу.
– От середины на выход! – зычный голос Усольцева покрыл даже визг тормозных колодок и свист пара.
Поезд застыл, и почти сразу из вагонов на перрон стали выскакивать солдаты. Винтовки в их руках смотрели в небо, однако чувствовалось, что смертоносное оружие в любой момент будет обращено на врага. Если таковой, конечно, вдруг окажется поблизости.
Немногочисленные встречающие невольно отшатнулись. При этом сама по себе реакция ничего не означала. Человек с ружьем давно внушал ужас всем окружающим. Очень уж часто оружие пускали в ход по самому незначительному поводу или вообще без него. О том, что солдаты должны быть не врагами, а защитниками, после памятных мартовских дней большинство населения успело как-то забыть.
Офицеры, разумеется, оказались на перроне первыми.
– Оцепить вокзал! – выкрикнул Усольцев.
– Вывести лошадей! – вторя ему, добавил Сухтелен.
Лошадей в посланном отряде было восемь. Ровно столько, сколько вмещала стандартная теплушка.
Пока выполнялись приказания, Сухтелен шагнул к встречавшим.
Их уже успели сбить в кучу, обезоружить, причем сопротивления не оказал ни один.
– Какая власть в городе? – осведомился подполковник.
– Что? – отшатнулся один с видом типичного социалистического полуинтеллигента. Нервного, злого, готового обвинять всех лишь за то, что не разделяют его взглядов.
– Так нету никакой власти, – перебивая его, поведал типичный мелкий лавочник в поддевке. Помимо одежды в пользу этого социального статуса говорило и хитроватое выражение лица, и бегающие глазки, словно мужчина только и думал, как бы поприбыльнее объегорить пришельцев.
– Совсем нет? А банда? – уточнил Сухтелен.
Спрашивал, а сам вглядывался в «пленных». Попробуй разберись, кто перед ним: мирные обыватели или разбойники? Тем более, многие с легкостью умудрялись сочетать обе эти ипостаси. Лица угрюмы, ни тени радости. С другой стороны, чего им радоваться? Мало ли кто может заявиться в крохотный городок, а что погоны… Эка невидаль!
– Была банда, была, – с готовностью кивнул лавочник. – Долго у нас озоровала. Мы и счет дням потеряли. А позавчерась погрузились в поезда да и отправились в сторону Смоленска. Неужто не повстречались?
Только ли любопытство звучало в последнем вопросе, или еще и легкая издевка?
– Почему же? Повстречались. Пришлось направить их прямиком ко всем чертям. – Ухмылка Сухтелена без слов поясняла, чем закончилась встреча.
Ответом было молчание. Задержанные не спешили выражать ни радости, ни горя. То ли не верили, то ли – чем все тот же черт не шутит! – и впрямь были связаны с покойным Янисом. Или, что гораздо проще, считали, будто имеют дело еще с одной бандой, еще более безжалостной, чем предыдущая. Социалист так и вообще зыркал на погоны с явной злобой, а вот в глаза не смотрел. Боялся.
– Сами-то кто? – опять спросил Сухтелен.
Может, с этого стоило начать, но не убегут же!
– Местные мы, – покосился лавочник, и остальные согласно загалдели.
– А оружие зачем?
– Так ведь банда! – заявил один из мужиков.
– Вы что же, с ней воевать собрались? – вступил в разговор подошедший Раден.
Слышавшие это солдаты невольно захохотали. Пусть обстановка не очень располагала к веселью, однако очень комично было представить эту разношерстную кучку в виде бравых вояк.
– Ну-ну, – покачал головой Сухтелен.
Он достал папиросу, чиркнул спичкой, но последняя сразу потухла.
– Черт! – выругался гусар.
Раден без тени подобострастия протянул подполковнику зажигалку.
– Вы что, так с оружием при банде и ходили? – небрежно осведомился барон, пока Сухтелен прикуривал.
– Походишь при них с оружием! Враз в распыл пустят! – Глаза лавочника продолжали перебегать с одного предмета на другой.
– Тогда откуда оно у вас? – продолжил расспросы ротмистр.
– Хто опосля ухода банды подобрал, а у кого и заховано было, – отозвался тот самый мужик, который говорил насчет банды.
– Тогда какого черта раньше не доставали?! – внезапно вспылил Сухтелен.
Ответом было молчание. Неприятно сознаваться в собственной трусости, и в то же время любое оправдание – это лишь завуалированное признание в ней.
– Ваше благородие, кони готовы! – Рослый унтер, шедший с бригадой с самого начала, подошел к подполковнику уставным шагом и четко вскинул руку в приветствии.
– Сейчас отправимся, – кивнул ему мгновенно успокоившийся Сухтелен и вновь повернулся к жителям: – Пассажиры где? Что с ними?
Рассказ Орловского о том, как банда снимала с поездов людей, давно не давал ему покоя.
Пленники замялись, стали переглядываться, кто со страхом, кто просто смущенно. О ком идет речь, они поняли сразу и теперь ждали, кто решится ответить.
– Порешили их бандюганы, – наконец выдохнул лавочник.
– Когда? – Сухтелен внутренне был готов к подобной возможности, но все равно внутри у него похолодело.
– Да, почитай, кажинную ночь энтим и занимались, – вновь встрял давешний мужик. – Все пакгаузы были трупами завалены.
– Всех?
– Откуда мы знаем? – зло бросил социалист. – Кого-то, может, приняли в банду. А остальных вместе с детьми…
– Мы их земле предали. В братской могиле, – дополнил лавочник таким тоном, словно в сделанном было нечто героическое.
Солдаты насупились. И вроде было не привыкать к всеобщему зверству, но каждый раз, сталкиваясь с бессмысленной жестокостью, воины чувствовали себя виноватыми перед жертвами. Ведь могли бы спасти. Или не могли? Везде не успеешь…
– Жителей тоже положили изрядно, – упреждая следующий вопрос, вздохнул лавочник. – Из дюжины разве что один уцелел.
– Свобода, черт! – зло сплюнул Сухтелен.
– Не вам говорить о свободе! – неожиданно вскинулся социалист. И откуда только в нем проснулась отвага! Или это нервы, оттого что реальность ни в чем не соответствует мечтам?
– И не тебе, – оборвал его подполковник.
Обращаться вежливо с подобной публикой он считал ниже своего достоинства. Тем более теперь.
– Сатрап! – взвизгнул социалист.
Нервы у одного из солдат не выдержали. Оскорбление командира – это оскорбление всех, кто служит под его командованием. Крепкий солдатский кулак обрушился на челюсть оскорбителя, и полуинтеллигент кулем рухнул на землю. Полежал некоторое время, затем встал. Облизнул окровавленные разбитые губы, однако возмущаться больше не стал. Сила зачастую является лучшим аргументом в споре.