Лотти (СИ)

— Но о вас же никто не знает.
— Тут ты ошибаешься, — Элис снова улыбнулась. — О нас знает намного больше людей, за пределами Дома Света, чем ты думаешь. Нас чтят веками здесь и устраивают Дни памяти. Во многих религиях многие святые — Воины Света.
— И все равно, это так дико знать, что умрешь.
— Дико думать о смерти, когда ты не уверен, что до этого прожил достойную жизнь, когда не знаешь, что там за чертой. Воины Света знают, что каждый их поступок достойный и знают, что души не умирают.
— Но разве, никто из Воинов Света не умирал просто от старости?
Элис нахмурилась, будто задумалась, пытаясь вспомнить.
— Не знаю таких.
Осознание накрыло Лотти волной ужаса. Все адепты, которых Лотти видела в Доме Света вряд ли доживут до старости. И это не мешает им веселиться, ходить на занятия и жить обычной, насколько это возможно в Доме Света, жизнью. Лотти почувствовала стыд за свое поведение, ведь в отличие этих храбрых молодых людей, она всю жизнь бежала от неприятностей.
Краем глаза в тени Лотти заметила шевеление. Но Элис не дала ей всмотреться в пустоту, она хлопнула руками по коленям и поднялась с диванчика:
— Пойдем спать?
— Ты иди, а я еще немного здесь посижу, — ответила Лотти.
Когда девушка скрылась на втором уровне, Лотти произнесла:
— Подслушивать нехорошо.
Девушка и не надеялась, что кто-нибудь появится перед ней. Она даже думала, что шевеление ей показалось. Но тут из тени выделился Нил.
— Не хотел мешать вашему разговору, — ответил проводник как ни в чем не бывало.
Лотти так много хотелось узнать у проводника. Но спрашивать это она не решалась.
— Говори уже, — Нил будто почувствовал то, о чем молчала Лотти.
— Как понять, где зло, а где добро? Ведь Воины Света воюют с Воинами Тьмы воюют, убивают друг друга. Разве убийство — не самое страшное зло?
Нил выдвинул стул и сел напротив Лотти. Проводник сложил руки в замок, будто задумался, а затем произнес:
— Твои представления про Свет и Тьму слишком шаблонны. Как и у всех людей, — ни голосом, ни выражением лица Нил не выдавал своих эмоций. Но все равно Лотти стало стыдно после его слов. — Для людей добро — вечная радость, зло — вечное горе.
— Но разве это не так?
— Не совсем так. Радость, счастье, горе, отчаяние и многие другие хорошие и не очень эмоции — грани добра или Света. Не чувствовать вообще ничего — вот настоящая Тьма и зло. Если Воины Тьмы одержат победу, люди перестанут чувствовать. Никто не будет плакать на похоронах, матери будут рождать детей, которых не любят. Все занятия в мире потеряют смысл, ведь они не будут приносить радость. Совесть и мораль перестанут существовать. Будут лишь голые инстинкты. А как известно, инстинкты, не ограниченные моралью — чистое зло. Человечество станет жить по принципу «Бей или беги». Вот это и есть настоящее зло.
Лотти слушала рассказ Нила и ужасалась. Девушка действительно не думала о добре и зле так глубоко. Ей было страшно, но в то же время Лотти радовалась. Ведь проводник впервые обмолвился с ней больше, чем несколькими фразами. И это будоражило душу и сердце Лотти, хоть девушка и гнала от себя эти мысли.
— Все это может произойти из-за меня.
— Не произойдет, — твердо ответил Нил. — Все в Доме Света будут бороться за тебя.
Проводник замолчал. Но Лотти чувствовала, что он не договорил. Будто несказанная фраза повисла в воздухе между ними. Однако узнать ее Лотти не довелось, Нил поднялся и произнес:
— Не такие, как в детстве? — проводник указал на блины.
Увидев замешательство Лотти, проводник подмигнул. Этот жест вышел у него таким простым и одновременно дружелюбным. Лотти не могла поверить своим глазам. Но еще тяжелее было сдерживать тепло и надежду, растекавшуюся по телу девушки даже, когда проводник скрылся в тени.
Лотти осталась сидеть на диванчике, задаваясь мыслями, почему Нил вел себя сегодня с ней так дружелюбно.
  
Глава 11
 
Глава 11
— Ты сделал то, что я просил? — Воин Тьмы грозно смотрел на своего подчиненного. Когда-то совсем давно Генерал Гримберт был таким же молодым мальчишкой, который только и знал, что подчиняться старшим Воинам Тьмы. Он до сих пор сохранял в памяти тот ужас, которые они вселяли в него, а потому ему было даже жаль мальчишку перед ним. Но показать слабость генерал Гримберт не мог. Или не хотел. Ведь никто никогда не делал поблажки для него. И свое высокое положение он заслужил в буквальном смысле кровью.
 
И генерал Гримберт уж точно не заморачивался над тем, что мальчишка, как и многие другие будет из страха избегать его по возможности. К одиночеству он привык. Оно шло за ним по пятам с тех самых пор, как ошибка Воинов Света стала причиной гибели всей его семьи.
Одна маленькая ошибка и Гримберт лишился всего. Но генерал никогда не забудет об этом. Просто не сможет выбросить из памяти, как увидел окровавленные тела своей семьи, как маленький братик крепко сжимал его руку в последние минуты жизни и еле слышно шептал о том, что боится умирать.
В те далекие времена Гримберт был Воином Света. Он знал о том, что после смерти тела души обретают покой. Но он не мог смириться с тем, что его семью постигло такое несчастье. Раз за разом представлял тот ужас, что чувствовали они и будто сам умирал внутри. Эта боль будто разорвала его сердце на части. И тогда Гримберт решил примкнуть к Воинам Тьмы, хоть и подавал огромные надежды в Доме Света. Ведь если Тьма накроет мир, Гримберт, наконец, перестанет чувствовать боль.
Генерал оглядел мальчишку. Он был молод и пуглив. И Гримберту стало интересно, что привело его к Воинам Тьмы, ведь никто не примыкал к ним просто так. Но спрашивать он не стал. Разговоры по душам противоречили суровому нраву генерала.
— Говори, ты сделал то, что я просил? — Гримберт нависал над мальцом словно скала — огромная и недвижимая. Молодой Воин Тьмы из страха даже не смотрел на старшего:
— П-почти, — промямлил парень. — Она уже мне доверяет.
— Этого мало! — голос Гримберта разнесся по комнате словно гром. — Поторапливайся, если не хочешь отправиться на прогулку в Лес чудовищ.
Парень вздрогнул от ужаса и Гримберт почувствовал облегчение. Ему нравилось причинять боль другим, наверное, потому что так он не чувствовал себя одиноким в несчастье.
* * *
— Поднимайся, — Нил протянул руку, чтобы помочь Лотти подняться, как буто это не он секунду назад повалил девушку на землю. Он выглядел совсем невозмутимым, словно камень без эмоций.
Лотти оттолкнула его руку и поднялась сама. Проводник лишь криво улыбнулся. Он делал так всегда, когда девушка пыталась проявить характер, хоть это случалось и нечасто. Ведь Лотти была из тех людей, кто предпочитал прятать свое недовольство. Но сейчас его накопилось столько, что девушке было сложно сдерживаться.
— Ты совсем не стараешься, — продолжил монотонно проводник.
— Тебе не кажется, что на сегодня достаточно? — огрызнулась Лотти. Они тренировались несколько часов, и девушка устала и физически, и морально, ведь проводник не стеснялся отстегивать едкие комментарии в ее адрес.
Лотти собралась уходить. Стены спортивного зала ей порядком надоели за эти дни. Девушка чувствовала себя совершенно разбитой, она все еще скучала по маме, злилась на свою жизнь и просто хотела сбежать из Дома Света. Здесь она чувствовала себя чужой несмотря на то, что успела обзавестись если не друзьями, то хорошими знакомыми.
— Стой, — голос Нила звучал неуверенно, будто проводник был смущен.
Лотти обернулась. Она злобно посмотрела на проводника, ожидая услышать еще что-нибудь неприятное в свой адрес. Но Нил лишь запустил руку в карман спортивных штанов и вытащи оттуда небольшую коробочку. Проводник не смотрел в глаза девушке, но протянул коробочку ей.
Лотти неуверенно взяла подарок и открыла ее. На бархатной подушечке лежал цветок лотоса.