Невероятный русский
Известен рассказ Гоголя «Коляска», в котором гости обнаруживают спрятавшегося от них хозяина в его новой коляске. В рассказе Чехова «Враги» различие кареты и коляски служит важной характеристикой социального и нравственного различия персонажей. Богатый помещик заезжает за доктором в коляске. Когда выясняется, что вызов был ложным и ненужным, доктор, у которого только что умер сын, высказывает свое негодование помещику, после чего тот приказывает лакею: «Пошёл, скажи, чтобы этому господину подали коляску, а для меня вели заложить карету». Карета подчёркивала материальное превосходство помещика над доктором.
Тарантас служил дорожным экипажем, поэтому прочность его считалась более важным качеством, нежели красота. Кузов его крепился на длинных — до трёх саженей — продольных брусьях, так называемых дрогах, которые заменяли рессоры, амортизируя толчки и смягчая тряску. В Сибири тарантасы из-за их длины назывались долгушами.
А вот происхождение слова «тарантас» неизвестно. Зато этой четырёхколёсной конной повозке на длинных дрогах, то есть на продольной раме, посвящена целая одноимённая повесть. Её автор — писатель Владимир Соллогуб. Ни один экипаж не был воспет так, как тарантас: «Но что за тарантас, что за удивительное изобретение ума человеческого!.. Вообразите два длинные шеста, две параллельные дубины, неизмеримые и бесконечные; посреди них как будто брошена нечаянно огромная корзина, округлённая по бокам, как исполинский кубок, как чаша преждепотопных обедов; на концах дубин приделаны колеса, и всё это странное создание кажется издали каким-то диким порождением фантастического мира, чем-то средним между стрекозой и кибиткой».
Тарантасами охотно пользовались помещики вроде Кирсанова, Лаврецкого и Рудина у И. С. Тургенева, Головлёвы у М. Е. Салтыкова-Щедрина, Лёвин у Л. Н. Толстого и т. д. Именно тарантас чаще всего использовался при езде «на долгих», ехали в нем лёжа. Позднее тарантас приобрел рессоры.
«Дрожки» — от «дроги»; лёгкий четырёхколёсный открытый рессорный экипаж на 1–2 человек.
И в прошлые века были люди, которые не переносили рядом с собой чужого присутствия. Эти пользовались лёгкой коляской на одного седока с кучером спереди. Называлась такая коляска эгоисткой.
Столько вариантов, что же выбрать? Я предлагаю вам воспользоваться колымагой. Может, и не так красиво, зато надёжно. Я не шучу. Знаю-знаю, что сегодня колымагами мы называем старые полуразвалившиеся автомобили. Только вот почему, объяснить не могу. Может, само слово кажется нам каким-то неуклюжим?
А вот в старину колымагами именовали вполне исправные и добротно сделанные повозки. Более того, в некоторых русских диалектах «каламага» значило «свадебная процессия на повозках». Правда, свадебные повозки отличались от обычных — они были накрыты шатром. Старославянское слово «колимагъ» имело значение «шатёр».
Находим в словаре В. И. Даля: «Колымага — карета, коляска, всякая барская повозка на летнем ходу; громоздкая или старинная карета, дормез вор. кур. повозка с верхом, длинная кибитка, тарантас; ниж. сноповая телега, сноповозка, рыдван, одр. Колымажка умалит, лёгкая или детская повозочка; одноколка особ, с опрокидным кузовком, для возки земли, песку и пр. Колымажный, к колымаге относящ. Колымажник м. каретник. Колымажница ж. барыня, разъезжающая всегда в карете. Колымажиться пск. важничать, ломаться, барничать».
Обычная же колымага — это закрытый летний экипаж, в котором ездили женщины и дети из боярских и дворянских семей. В словаре Брокгауза и Ефрона сказано, что «колымаги делались на высоких осях, иногда с лестницами. Внутри они обивались красным сукном или бархатом и закрывались по бокам суконными или шёлковыми занавесами, иногда с дверцами в них. В эти дверцы вставлялись маленькие слюдяные окна, задёрнутые занавесками. Боковые занавеси пристёгивались плотно к краям экипажа, так что даже ветер не мог распахнуть их». По-моему, так очень удобно.
При Алексее Михайловиче для хранения колымаг был построен Колымажный двор, просуществовавший до середины XVIII века. Сейчас на месте Колымажного двора находится Музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. До сих пор есть в Москве и Колымажный переулок. Он находится рядом с музеем. Прогуляйтесь по нему.
Пора бы нам вспомнить забытое слово «коло». Ведь от него родились и «коляска», и «колесница», и «колея». Да и «колымага», видимо, тоже. В первой русской летописи «Повесть временных лет» «кола» — это телега. В словаре Даля указано: «коло — окружность, круг, обод, обруч, колесо».
Кстати, те, кто поинтересуются, как появилось слово «кучер», узнают, что оно пришло к нам из немецкого языка. Хотя мне, признаться, обидно. Такое наше, «русское» слово опять оказалось иноземным. И я уже готова поддержать Александра Шишкова — известного консерватора первой половины XIX века, выступавшего против засилья иностранных слов в нашем языке. У него и Пушкин, как вы помните, просил прощения за то, что не мог некоторым иностранным словам найти русские аналоги: «Шишков, прости, не знаю, как перевести».
Так вот, Александр Семёнович Шишков утверждал, что в основе слова «кучер» лежит старославянское «коча». Отсюда и глагол «кочевать». «Кочующий народ, — объяснял Шишков, — такой, который живёт не в домах, но в кочах (в кибитках, повозках, наподобие подвижных изб) и переезжает в них с места на место. Вольно нам собственное слово брать от других и называть не своим».
Интересная версия! Не знаю, произошло ли слово «кучер» от «коча», но мне приятно, что это старославянское слово сохранилось в языке, как минимум, в глаголе «кочевать»!
Семинаристы
В этой главе я собралась было поговорить о душе и обратиться к выражениям высоким, церковным, но неожиданно и среди них нашла слова несерьёзные, смешные.
Кабы не семинаристы, не было бы в нашей речи таких образных и ярких слов, как, например, «катавасия», «ахинея» и «ерунда».
Начну со словечка «катавасия». Его значение я поняла ещё в детстве — беспорядок, суета, сумбур. «Что это за катавасия?!» — хмурясь, говорили взрослые. Несмотря на их строгий тон, мне всегда было смешно. Веселило это слово — катавасия. Я была уверена, что оно произошло от соседского кота Васьки, который носился как угорелый, переворачивал всё вверх дном — в общем, вёл себя крайне разнузданно.
В советское время нас воспитывали атеистами. Откуда ж мне было узнать, что катавасия — это особый и довольно сложный вид церковного песнопения во время утреннего богослужения. Два хора, стоящие на правом и левом клиросах — так называются возвышения перед иконостасом, — попеременно исполняют песнь канона, то есть, выражаясь языком мирским, — запев. А вот припев оба хора подхватывают вместе — при этом сходятся на середине церкви. Этот момент и называется «катавасией» — в переводе с греческого «схождением».
При этом схождении семинаристы вытворяли бог знает что, радуясь толчее, суматохе, путанице и неразберихе.
Именно в этом значении мы до сих пор употребляем слово «катавасия». И кот Васька здесь ни при чём, тем более что катавасия пишется через букву «а».
Значение слова «ахинея» нам понятно. Нести ахинею — значит говорить вздор, глупость, чушь, но чушь не простую, а выспреннюю!
И это словечко ввели в русский язык семинаристы, произведя его от слова «афинский», «афинейский». На уроках риторики их обучали «афинским премудростям» — трудам философов и богословов, которые казались юным слушателям сумбурной бессмыслицей.
Давайте же не будем нести ахинею, городить ахинею, пороть ахинею, молоть ахинею и даже её плести! По мне, так нет хуже глупости, чем та, которую произносят с умным видом!
Есть ещё одна гипотеза происхождения фразеологизма нести ахинею.
В древней Спарте, где презирали и ненавидели всё, связанное с Афинами, агитацию или любые положительные высказывания в пользу Афин называли «афинея». О таких людях говорили: «болтает афинею», «был пойман за афинеей».