Сердце пустыни (СИ)

Генри, наблюдавший за этим, накрыл ладонью лицо.
— Боги меня ненавидят, — он повернулся к Эмме. — Вот куда мы денем это чудище, у тебя есть варианты?
— Да не чудище она, обычное…, - Эмма с отвращением скинула обслюнявленный кончик косы с плеча, — животное.
— И какие это боги тебя ненавидят? — в разговор вступила Мари.
— Все.
Она махнула рукой на напарника и переключилась на другую проблему. Артефакт для телепортации кисторогов — металлическое кольцо на хвост, нужно было как-то закрепить. И с этим возникали проблемы. Даже если не смотреть на то, что Беда явно не собиралась подпускать никого к своему хвосту, он еще весь был в маленьких горбиках, похожих на шипы. Так выглядели шрамы. Мари покрутилась на месте, рассматривая окружающую обстановку, и надеясь увидеть что-нибудь, что ей поможет. И увидела. Эмму.
— Эй, иди-ка сюда.
Эмма без задней мысли подошла. Мари аккуратно взяла ее косу.
— Постой секунду, пожалуйста.
Мари медленно протянула кончик косы драконице. Та, не раздумывая, сразу же начала его жевать. Когда Эмма поняла, что происходит, было уже поздно — Беда хорошо ухватилась за волосы. Мари, тем временем, свой шанс не упустила, и быстро, пока кисторогша отвлеклась, натянула на хвост кольцо-артефакт.
Все четверо оказались на холме. По крайней мере, Мари надеялась, что где-то недалеко от дома Генри. Небо оказалось затянуто плотными облаками, в воздухе висел туман, и то и дело дул холодный ветер.
Мари улыбнулась и расставила руки, открывая себя порыву ветра. На ней осталась легкая льняная рубаха с отрезанными рукавами, но Мари хотела немного померзнуть, после изматывающей андагарской жары.
Сзади на нее налетел Генри. Все-таки телепортация вместе с большим животным проходила не так гладко, как обычная. Что Мари, что Генри не удержали равновесие, и оба повалились в грязь. Нормально телепортировались только Эмма и Беда, и обе сейчас стояли рядом друг с другом и смотрели на напарников, как на сумасшедших. Мари представила, как ее волосы сейчас попадут в лужу грязи и их придется полдня отмывать и вычесывать, и сразу же подскочила. Эмма вручила ей поводья.
— Я ее не поведу, тут она выглядит еще страшнее, чем в пустыне.
— Да ладно тебе! Она за все это время никому вреда не причинила, — Мари похлопала драконицу по морде и покосилась на ее шрамы. — Почти. Да ладно вам! — Мари переводила взгляд с Генри на Эмму. — Вы же не можете судить ее просто за внешний вид.
Беда ткнула Мари мордой в плечо, будто соглашаясь со своей новой хозяйкой.
— За такой внешний вид — можем.
Генри и Эмма одновременно покосились на шрамы, испещрившие шкуру животного.
Мари и Генри планировали задержаться на Западе на пару дней, может даже на неделю. Нужно понять, куда бежать и что делать. Угрозы и проблемы поджимали со всех сторон, но оказавшись в нормальном, безопасном месте, никому не хотелось снова бросаться в приключения. Хотелось спокойно выдохнуть.
Но не тут-то было, Мари нашла себе новый повод для волнений. Она отыскала Генри, который высматривал дорогу.
— А как ты объяснишь семье, откуда я взялась? — спросила она. Внезапно Мари захлестнула паника при одной мысли о том, что придется с ними знакомиться.
— Пойдешь со мной новости узнать? — спросил Генри, проигнорировал вопрос.
— Пойду.
Напарники шли молча. Новости так новости, решила Мари. Все лучше, чем те сцены, которые она себе наметила.
Мари рассматривала прилегающие к тропе дома и проходящих мимо людей. Никогда еще она не чувствовала себя настолько неоднозначно. С одной стороны, с того самого момента, как Мари сбежала из Андагары, не было еще момента, чтобы она ни на кого не работала. Она за всю свою жизнь не ощущала такой свободы, которая сейчас неожиданно поселилась внутри. С другой стороны, ребром вставал вопрос денег, целей и дальнейших действий. Присутствие рядом Генри, который варился в тех же проблемах, успокаивало.
— Что ты собираешься делать дальше? — спросила у него Мари.
— Идти к знакомым, я думаю.
— Я не об этом. Дальше, после того, как мы избавимся от артефактов.
 
— Точно больше никогда не сунусь на Юг.
Мари так и не сказала «я же говорила», но ее лицо выражало все без лишних слов. Она хотела шутливо пнуть Генри локтем куда-то в ребра.
— Я серьезно!
Генри перехватил локоть, и сейчас Мари стояла перед ним, снизу вверх смотря ему в глаза. Только когда пауза неприлично затянулась, он отпустил ее.
— Я тоже. Не знаю я. Пойду дальше зарабатывать деньги, — У Генри сделалось мечтательное выражение лица. — Может какое-то время поживу с мелкими и воспитаю в них немного самостоятельности.
— Что ж, удачи, — Мари хихикнула, представив, как уже через день у Генри бы сдали нервы. — А кому мы сейчас, кстати говоря, идем?
— К Вассе. Это долгая история. Моя мать была знахаркой, и Вассу подкинули к нам еще младенцем. Так что мы вместе выросли. Теперь она стала единственной знахаркой. — Генри хихикнул. — Хоть ее и побаиваются. К ней я лишний раз идти не хочу, лучше бы к Карлу, но… Скажем так, толку от нее может быть больше.
Вопросы о маме Генри Мари тактично упустила.
— Почему ее побаивались?
— Она была мрачноватым ребенком. Как-то раз, когда к нам в дом притащили человека, который упал с крутого склона горы, с переломами, всего в крови и с торчащими костями, она вообще не испугалась. Взрослые мужики не хотели на него смотреть. Мы, дети, тем более, а ей хоть бы что.
— И кто такой Карл?
— О, — только и сказал Генри. — С ним ты еще познакомишся.
Дом Вассы оказался вполне себе аккуратным и ухоженным, пусть и крайне тесным. Еще заходя во двор, Мари зацепилась о колючие кусты. Генри без стука открыл дверь и прошел внутрь, а Мари ничего не оставалось, кроме как пойти следои.
Внутри царила темень — часть окон закрывали собой кусты, еще одно было затянуто чем-то странным, плохо пропускающим свет. И только из последнего в комнату несмело заглядывали солнечные лучики. Но, судя по занавескам, висящим сверху и развевающимся от легких порывов ветра, сейчас завязанным в узел, и это окно хозяйка дома предпочитала закрывать. Пахло травами, но не совсем так, как у старой знахарки в Вольтаре. Тут мята и еще что-то, тоже довольно приятное, но не знакомое Мари, перебивали все остальные запахи. Несмотря на все, в доме было вполне уютно.
Мари прошла за Генри дальше, вглубь комнаты на пару шагов. Вассы слышно не было, зато с другого конца комнаты донеслось приглушенное младенческое угуканье. Мари готова была поклясться, что видела, как брови Генри подскочили вверх. В свертке чистой ткани лежал младенцем. Тот продолжал умиротворяюще угукать во сне, пока напарники безмолвно уткнулись в него взглядом. Милое мурлыканье быстро сменилось требовательными подвываниями, а потом и вовсе плачем, который разносился по всему дому.
В этот момент в комнату и зашла Васса. Мари с трудом сдержала свое удивление. Девушка, хоть и не обладала привычно красивыми чертами лица, а взгляд все равно притягивала так, что оторвать невозможно. Черные волосы собраны в косу, закрученную вокруг головы — Мари даже не смогла понять, из какого народа пришла такая прическа, — а стройному телу было не занимать грации. Васса напоминала кошку своими движениями.
Она носила рубаху из темной ткани. Мари подумалось, что если б та могла, то носила бы черную, но так покрасить ткань не получалось. На ногах, в лучах несмело заглядывающего солнца, посверкивали кожаные темные штаны. Сверху, закрывая ноги по бокам и сзади, болталось подобие юбки. Штаны спереди оно не закрывало, но и не сковывало, как платье, движений. Мари про себя восхитилась таким изобретением — и односельчане не заклюют за ношение якобы мужской одежды, и удобно. Мари-то было все равно что носить, в больших городах к одежде относились снисходительно, а в маленьких она, если бывала, то проездом.
 
Девушка прытко пронеслась через комнатушку к кричащему ребенку, и только потом заметила гостей. Мари, вспомнив, что Васса, видимо, настойчиво просила Генри прийти, многозначительно покосилась сначала на младенца в руках девушки, потом на напарника. Генри, тем временем, вопросительно уставился на званую сестру.