Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава 5 (СИ)
— В описанном тобой примере, супруга чуть-чуть перегибает палку, — непроизвольно надулась жена. — Но ей всегда можно объяснить! Вот так, как ты мне сейчас! — кажется, она увлеклась какой-то своей мыслью, потому что продолжила чересчур эмоционально. — И вообще! Неужели энтузиазм сотрудника может быть основанием для его увольнения?! В твоём примере лично я вижу чрезмерное усердие! В то время как ты — злой умысел, — последнее предложение она произнесла уже задумчиво.
— Хочешь поржать второй раз? — финансист выглядел так, словно и его посетила весьма немалая эврика. — А теперь ты мне ответь, как выпускница своего университета: почему каждые пять раз из десяти наш с тобой секс носит именно такой характер, на который ты жалуешься…? Ты поняла.
— Восстанавливаешь иерархию? — брови Мивако, практически соединившись на переносице, изображали высшую степень сосредоточенности. — Э-э-э… *****шь меня максимально жестко? С удовольствием для себя — но достаточно резко по отношению ко мне?
— Неосознано. — Признался Асада-старший. — Скажем, я больше всего возбуждаюсь в такие моменты именно когда так… — финансист имел вид столь же ошарашенный, как и его жена.
— Это ты где так в мыслительных процессах прокачался? — без тени отрицательных эмоций, излучая чистое любопытство, непосредственно спросила Кога, продолжая разминать правую стопу.
— Да с Масой когда ругаемся — я потом его аргументы систематизирую, — нехотя признался супруг. — Потому что, как у нас было раньше? Если мы спорим, то я просто повышаю голос — и передавливаю его громкостью.
— А сейчас что?
— А сейчас он говорит: «Ты орёшь только потому, что у тебя нет никаких логических аргументов!»
— А ты ему что?! — Мивако в этот момент выглядела именно той любопытной и непосредственной девчонкой, ради которой Ватару был готов в своё время изорвать свою жизнь на клочки.
— А я ему — подзатыльник.
— И что? — судя по интонации последнего вопроса, жена начала что-то подозревать.
— Не попал, — недовольно признался муж. — В первый раз. А он сказал — что сейчас даст сдачи. И попадет. В отличие от меня. Оба раза.
— Почему оба-то?! Откуда оба?! — нисколько не задумываясь, рефлекторно выпалила женщина.
— Один раз по корпусу, второй — уже по голове, — сконфуженно завершил пояснение Ватару.
— А ты ему что?!
Муж и жена, переглянувшись во второй раз, еле удержались от ещё одного приступа истерики.
— Спросил, как он так может с родным отцом.
— Если я сейчас спрошу опять, «а он тебе что?», это будет уже не изысканно. — С каменным выражением лица выдавила из себя супруга.
Дом тут же сотрясся от взрыва хохота двоих человек.
— А он ответил: хороший специалист всегда говорит… нет, не так… о! Всегда умеет разговаривать на языке заказчика!
— Фигасе. Какой у нас с тобой умный сынишка, — абсолютно без тени веселья констатировала Кога. — Это он имел ввиду…?
— ДА. Если говорим словами — то он аргументирует.
— А если кулаками…
— То тоже аргументирует. Но уже со сменой языка общения.
* * *Там же, через пару минут.
— … И, кстати, одевайся.
— Зачем? Если ты меня только что уволил? — почти резонно возразила Мивако. — Тем более, время никак не рабочее.
— А за руль сядешь, — легко пояснил Ватару. — Я очень здорово нетрезв. Повезешь меня, как моя жена. Не как сотрудница.
— Та же работа, но уже бесплатно?! — то ли в шутку, то ли всерьёз возмутилась секретарша.
— Хочешь опять начать ревизию существующей иерархии?! — весело задал встречный вопрос муж, хлопнув её по голому заду. — Оденься для Лотоса! Туда сейчас поедем…
* * *Сё Ито молча глядел на собственное отражение в зеркале.
Его характер был прямой противоположностью его же внешности: он очень быстро заводился, вспыхивал и взрывался.
В эмоциональном плане он часто выходил за пределы самоконтроля — но это было и неплохо, когда он занимался спортом. Скажем, и боль лучше терпеть, когда злой; и схватка за схваткой, на истощение физического ресурса, гораздо лучше переносится, когда огонь эмоций постоянно подпитывает твоё тело.
В нынешней же роли, он достаточно регулярно страдал от собственной импульсивности.
Если честно, он даже начал ходить к психологам (узнает кто — стыда не оберешься). В другой части города, абсолютно анонимно, периодически закрывая лицо медицинской маской (будто бы от кашля).
Именно сегодня, спасибо некоторым освоенным техникам, он почти спокойно принял события, включая уход от него Рейко.
Блин, когда шестнадцатилетний гайдзин-молокосос вырубает тебя на виду у всей страны, единственным ударом… Где уж тут сохранить спокойствие.
Плюс долбаная охрана Лотоса. Тоже ещё, сраные партнеры… одно название.
Сёгун был далеко не дураком, но у его психологов до сих пор не получилось донести до него главного: он умел обманывать самого себя.
Сё категорически не признавал того факта, что место оябуна занял (и занимал сейчас) не по праву: он был просто слишком молод. Банально неопытен и для хладнокровных решений, и для взвешенности позиции, и для самой должности.
Поглядев самому себе в глаза ещё пару минут, он спустился на один этаж ниже и решительно направился к холодильнику: бутылочка рисового пива хуже ситуацию не сделает. Или две бутылочки…
Асада, старый козёл, определённо имел какие-то козыри в рукаве. Иначе — с чего вести себя так дерзко?
Понять бы, что там за козыри…
Ито с удивлением обнаружил, что обе литровые бутылки пива опустошил буквально за минуту.
— Ну, сакэ так сакэ, — хмуро известил он собственное отражение уже в зеркале первого этажа.
По всему выходило, что наезда со стороны закона Асада не боится. Почему?
Вариант только один: боевой концентратор у его отпрыска находится на законном основании. Странно, непонятно — но второго варианта просто не может быть.
Конечно, теоретически, у Асады могла бы быть гигантская лапа… где-нибудь в другой жизни.
Потому что в этой он, вон, и в тюрьме ни за что посидел; и муниципальные выборы они ни разу не выигрывали.
Если исключить любую незаконную поддержку административного ресурса, значит, концентратор у щенка законный. Кстати, это отчасти объясняет и его «спортивные» успехи: сразу после горького поражения в ресторане, Сё не поленился тщательно изучить профиль пацана по месту его учёбы.
Ито, вопреки своему не самому лучшему образованию, очень многие рабочие схемы жизни знал из спорта.
Не остаётся очевидных вариантов — работай так, как раньше не планировал.
Подглядев на время, он какое-то время поколебался, но затем решительно потянулся к смартфону:
— Всё равно они уже не спят… а ночной мордобой завтра и так на всю страну прогремит.
* * *Один из представителей китайской диаспоры на островах, формально занимающийся логистикой, был чуть удивлён, когда ему позвонил знакомый японец.
Пикантности добавлял тот факт, что звонивший был далеко не последним человеком в местной иерархии.
— Привет, не разбудил? — хмуро поинтересовался руководитель достаточно серьезной (хотя и не совсем законной) организации.
— Когда звонят хозяева этой страны, нам, бедным эмигрантам, следует только радоваться! — весело ответил хань, устраиваясь поудобнее. — Что о нас вспомнили и на нас обратили внимание! Привет! Не могу не поинтересоваться: что стряслось?
— Утром во всех пабликах будет, — хмуро пробормотал звонивший. — Если совсем коротко… Слушай, даже не знаю, с чего начать! — Сёгун почти растерянно поднял глаза.
Особенностью их общения был тот факт, что они (да, бывает и такое!) всегда разговаривали с позиции своих искренних эмоций.
— А ты не с начала тогда, — предложил китаец. — Если трудно начинать с начала — расскажи, чем всё окончилось?
— Пацан. Шестнадцатилетний гайдзин. Глиста, ростом мне по колено. Увёл у меня Рейко ровно за пару часов, при всём честном народе. Ночью. Сосался тут же с ней в Лотосе, посередине зала. Потом одним ударом сбил меня с ног, после чего из Лотоса меня выкидывала уже тамошняя охрана.