Гарпунер (СИ)
— Хрен его знает. Питерсона нет, прошлый помощник помер, а старого капитана… ну сам знаешь!
— Вот и я о том же. Нужно ствол в артиллерийскую мастерскую вести, по мне так с ним всё в порядке, но я не специалист, а усиленными зарядами мы стреляли много, могут быть скрытые повреждения и даже трещины! Так что Митя, доставай ящики и всё аккуратно складываем в них. Кроме ствола и откатника. Я сейчас на «Алеут», узнаю где мы пушки чиним, ну а потом и отвезти пушку надо будет.
В сухом доке, где стоял «Алеут» уже была откачена вода, и судоремонтники с командой флагмана, как муравьи ползали по обшивке. Слышался грохот отбойных молотков, это в междудонном пространстве демонтировали цементные ящики. Огромный корабль, у которого теперь была видна и вся подводная часть, казался ещё больше. Узкий, металлический трап вел на палубу судна, где так же вовсю шли работы. Сейчас демонтировались паровые лебёдки, которые должны были заменить на более мощные.
Капитан-директора и замполита с Поповым я застал в кают-компании, где на столе, как скатерть, была разложена огромная технологическая схема «Алеута». Вовсю шёл какой-то спор, и капитан-директор с Поповым отбивались от партработника.
— Надо вызвать рабочих завода на социалистическое соревнование! — горячился замполит — в свою очередь мы обязуемся план ремонтных работ, возложенных на команду, завершить досрочно! За два месяца!
— Не успеем — видимо уже не в первый раз, устало говорить Попов — и ладно бы только от нас всё зависело, поставщики не успеют!
— Их тоже на соревнование! — а замполит то наш, тот ещё спортсмен, так и рвётся чемпионом стать! Это он сейчас всех тут на «соревнования» повызывает, а нам жилы рвать?! А если не справимся, тогда уже другое место нам порвут, на британский флаг…
— Кхе… — кашлянул я, что бы на меня обратить на себя внимание начальства.
— О! Здорова Витя! — капитан-директор первый протянул мне руку, к нему присоединились Попов и замполит — ты чего тута?
— Да вот, проконсультироваться пришёл — сразу перешёл я к делу — мне бы пушку на дефектовку и если надо, то и на ремонт, в какую ни будь артиллерийскую мастерскую сдать.
— Чего с пушкой?! — занервничал капитан-директор.
— Да вроде в порядке, но проверить и у меня и на других китобойцах бы не мешало. Износ стволов может быть. Стреляли мы часто… Выйдем в море, в сезон, будет уже не до ремонта.
— Молодец Виктор! — замполит смотрит на меня с умилением — не ошиблись мы в тебе! Действительно, пока стоим на ремонте, и пушки надо подремонтировать! Наши норвежцы в отпуске все, из гарпунёров один ты, так что бери на себя руководство всеми помощниками и займись пушками! Правильно я говорю?!
— Действительно, этот момент мы как-то упустили — задумался-капитан директор — ладно! Подготовим приказ, пока, на время ремонта, назначаешься исполняющим обязанности гарпунёра-наставника! Займись пушками, куда обратиться я тебе скажу. Есть у нас договор с мастерскими на ремонт артиллерии.
Я стоял как в воду опущенный. Ну вот! Как всегда, народная мудрость работает без осечек, моя инициатива только что меня конкретно так отимела! Какого хрена я к пушке то полез?! Работала ведь нормально!
— Это хорошо, что Жохов зашёл! — продолжил обрадованный замполит — не хотел вам говорить, думал по этому поводу митинг собрать, ну так соберем ещё! Но раз уж оба виновника торжества тут, то позвольте вас всех поздравить! Сегодня вышли газеты со статьями о флотилии и там есть отличные новости! Жохов и наш капитан награждены орденами «Ленина»!
Замполит торжественно извлёк из лежащей рядом с ним папочки стопку газет и бросил на стол. Прямо на первой странице "Правды", центральной газеты Советского союза, была огромная фотография Виктора Жохова, мужественно стоящего возле своей пушки и смотрящего вдаль. Черный заголовок не оставлял сомнений, в том, что эта статья сугубо положительная — «Виктор Жохов первый советский гарпунёр, добывший сто китов за один промысловый сезон!».
Глава 17
Награждение в Москве прошло как в тумане. Мы приехали туда с капитаном на поезде. Долгая и изматывающая дорога. Ну а до этого на флотилии прошёл торжественный митинг, где чествовали героев промысла. И тут я имею ввиду не только нас с капитан-директором. Были премии и ценные подарки особо отличившимся передовикам, были грамоты и благодарственные письма и длинные речи. Наш дружный коллектив собрался на палубе стоящего в доке «Алеута» и ради проведения такого собрания на несколько часов все ремонтные работы были приостановлены. Вся разделочная палуба плавбазы расцвела красными флагами и транспарантами.
Ирка тоже грамоту получила, красивую такую, выполненную вручную профессиональным художником, с рисунком «Алеута» в центре и цифрой шесть, что означало шестой промысловый сезон флотилии китобоев. Впервые на этом митинге я узнал результаты работы флотилии, за что боролись как говорится. Было добыто триста восемьдесят семь китов, что составило сто два процента от плана, вытоплено жира три тысячи двести тридцать три тонны, заготовлено консервов четыре тысячи шестьсот пятьдесят три ящика. Солидно!
Меня все поздравляли и жали руку, сразу после митинга даже качали, подбрасывая вверх. Уже второй раз надо мною так издевается! Но народ искренне радовался. Награждения двоих членов экипажа столь высокими орденами по итогам сезона, говорило о том, что претензий к флотилии нет и не будет. Замполит цвел и пах, так как будто сам орден получил.
— Я тобой горжусь любимый! — жена с безумными глазами смотрит на меня как на божество. И так-то она меня просто обожала, а тут на химию ещё и инстинкты наложились. Женщин всегда привлекают успешные. Самый главный доминант в каком-то коллективе. Лучше всего — самый главный самец. Сильный, буйный, конфликтный, агрессивный, которого боятся все остальные члены стада. Он самый приспособленный к жизни человек. Женщине нужен самец, который приносил бы ей пищу и деньги, давал ей престиж и признание, который найдёт для неё самую лучшую пещеру и ради неё загрызёт тигра зубами. И внешность мужика тут вообще не играет значение. Поиск такого самца также прописан в генном коде женщины. Ну а чего, я такой! А ещё скромный и без всяких сомнений красивый и умный!
— Я тобой тоже! — вернул я комплемент Ирке, слегка стукнув свёрнутой в трубочку грамотой по красивому носику — мы с тобой оба молодцы!
До отъезда в Москву нужно было решить ещё одно важно и неотложное дело и по возможности без потерь с обоих сторон. С бабушкой нужно что-то решить! Когда мы были в рейсе, я получал от неё пару писем, где она ругала непутёвого внука, сравнивая его с отцом, который бросил её и даже весточку не подаст. В ответ я слал бабуле короткие радиограммы, которые каждый член экипажа мог отправить родне из радиорубки судна. Работало это как телеграмма. Радист принимал сообщение, оформлял его на бумаге и пересылал адресату. Удобно, почерк мой с подчерком Жохова не совпадал совсем, никакая мышечная память не помогла, а так, радиограммой, не могло ко мне возникнуть никаких вопросов. Писал я собственно не много, мол жив, здоров, тружусь, скучаю и люблю. В радиограмме много и не напишешь, радисту же потом твой текст на бланк заносить. Но вот теперь настало время очной встречи. Никто меня не поймёт, если я бабусю не навещу, да и перед покинувшим это тело молодым парнем у меня долг, он то этого человека искренне любил.
Решил ехать с Иркой. Повод более чем подходящий, да и молодая жена внимание от моей персоны будет отвлекать. Ну а мелкие шероховатости и нестыковки спишем на возмужание Жохова во время трудного плавания и перенесённые опасности.
Деревенька "Речица", в которой Жохов раньше жил с бабушкой, была расположена в низовьях реки "Суходол", недалеко от её впадения в бухту "Суходол" Уссурийского залива. От Владивостока, если по суще, около ста километров. Ну а если морем, через Уссурийский залив, то вдвое меньше будет. Морем мы на побывку к бабусе и отправились. Строгонов меня отпустил на два дня без проблем, работа была уже налажена, а свои законные выходные я ещё не брал. Он же и договорился, чтобы нас подкинули до деревушки, со знакомым капитаном буксира, который как раз тащил баржу в бухту "Суходол", со строительными материалами для нужд военных, которые обустроили там аэродром. В посёлке "Суходол" базировался целый полк морских разведчиков, на вооружении которого стояли самолёты-амфибии МБР-2. На разгрузку баржи у вояк два дня уйдёт, и мы на ней же и вернёмся во Владивосток. Быстро, удобно и есть шикарное объяснение для бабули, почему мы так быстро уезжаем.