Накануне космического хаоса (СИ)
По всей темнице царили мгла, безнадежность и серость. По стенам были развешены крохотные светильники в виде черепов, из чьих глаз исходили длинные красные лучи, адским светом освещая коридоры.
В одной камере, чья дверь была полностью намертво закрыта, сидел на холодном полу Стафан. Камера утопала в темноте, только крошечный кусочек света тускло освещал пол, исходя из круглого окна двери. Со всех сторон веяло холодом и сыростью. Ноги Стафана окоченели, ему было тяжело шевелиться. По его привязанным рукам бегали крохотные букашки, но Стафан был настолько истощен, что ему не хватало сил отмахнуть рукой армию ползучих противных насекомых. Металлические кандалы врезались ему в кожу и сильно впились к костям, но Стафан уже привык к такому ощущению. Он, прислонившись к грязной стене, испачканной сажей, поднял голову вверх. Закрыв глаза, размышлял над тем, как обстоят дела на Орионе, смогли ли его сын и другие встретиться с Верховным лидером и началась ли миссия. Внутри Стафана горела теплая надежда о том, что Антон с другими готовиться к трудностям и опасностям, какие будут их ждать в далеких мирах, и что они справятся с этим и смогут уничтожить Эрамгедона…Но слезы отчаяния лились из глаз, ведь он вновь потерял своего сына, потерял теплое воспоминание о том, что есть смысл еще жить. Но Стафан искренне верил в то, что еще встретится со своим мальчиком. И что вместе с ним найдет оставшихся двух дочерей.
Вера не давала ему сойти с ума. Вера давала ему надежду. Стафан жил только верой. Но с каждым днем вера потихоньку угасала внутри него, заменяя свое место глубоким разочарованием.
Стук каблуков раздался неподалеку от его камеры. К двери кто-то подошел, прокашлялся и сказал противным низким голосом:
— Я принесла еды!
Стафан, не ожидая встретить гостя, слабо повернул голову и увидел жирное и потное лицо Вероники. Ее губы растянулись в очень широкой улыбке, а глаза начали блестеть от злорадства:
— А вам хорошо, смотрю!
Вероника через узкую решетку окна протянула грязную тарелку, на которой лежал заплесневелый кусок хлеба. Глядя на узника, девица слабо сдерживала смех, но рука дрогнула и уронила тарелку с плесневелым хлебом на пол. Звон разбившейся посуды привел Стафана в реальность. Армия насекомых рванула к хлебу.
— Вероника… — медленно прошептал губами Стафан. Сердце начало подскакивать к горлу, когда он увидел лицо той, кому он выделил ночлег, еду, крышу над головой, — Вероника…ты…ты, должно быть, под гипнозом…
Вероника начала кивать, изображая на лице испуг. Но это выглядело с виду очень наигранно:
— Он заставил меня работать на него! Он мне угрожал, чтобы я выполняла его приказы, иначе он у-убил бы меня!..
Тут она резко язвительно фыркнула:
— Шучу! Как я могу быть под гипнозом? Я лично перешла на сторону моего Эрамгедона…
— Нет, — Стафан отказывался в это поверить, — я не верю…мне казалось, что ты хорошая. Я был с тобой добр.
— И что? — Вероника издала смешок, пропитанный злорадством. Она руками обхватила решетку окна и, раскрыв от удовольствия свой широкий рот, произнесла: — я обожаю Эрамгедона, поэтому я перешла на его сторону.
Эти слова начали Стафана изнутри резать на части:
— Я был с тобой очень добр…Относился к тебе, как к дочери…
— Вы преступник, и вам надо сидеть в этой камере до тех пор, пока мой Эрамгедон не поймает тупого Вершинина и курицу Антонову.
Вероника очень громко рассмеялась. Выглядело это убого: изо рта выплевывает слюни, трясется всем телом, даже хрюкнула пару раз. Стафан не сводил с Вероники взгляда, продолжая чувствовать, как сердце от предательства разрывалось.
— Зачем ты пришла сюда?
Через смех Вероника ответила:
— Да проверить прост! Знаете, как это забавно: когда-то я была изгоем, в школе, а сейчас сижу на верхушке социальной лестницы и могу вытворять всякое!
— Тебе действительно все равно, что недавно я приютил тебя? Ты вот так оплатила мою доброту? — продолжая чувствовать горящую боль предательства, от которой, казалось, скоро можно задохнуться, спросил Стафан.
— Да мне плевать! — Вероника ответила гнусным тоном, сложив руки у груди.
— Вероника!
Торопливый топот ног заглушил противный смех Вероники. Вероника тотчас умолкла, но с лица маску злорадства не сняла. Подходящая к ней девушка остановилась, и Стафан в окошке увидел черноволосую девицу, одетую в темное кружевное платье по колено.
— Вероника, я тебя устала везде искать, — возмущенно произнесла Софиан, поправив на шее чокер, — что ты забыла в темнице? Ты должна за прислугами следить.
— Ну я этого проведать хотела, — пожимая плечами и не понимая возмущения в свой адрес, Вероника рукой указала на Стафана.
— Если Эрамгедон отправился на Андромеду, это не значит, что можно не работать! Выполняй свои обязанности, администратор, — произнося последнее слово, Софиан прикусила между зубами язык.
— А ты тут, типа, главная? — обиженно прыснула Вероника.
Софиан высокомерно выпрямила спину, задрав подбородок вверх.
— Да. Я и Даниэлд Аданев.
— Я и Даниэлд Аданев, — передразнила Вероника, — да в тебе нет ничего особенного! До сих пор не могу понять, почему мой Эрамгедон делает тебя главной!
Софиан слабо рассмеялась. Ей доставляло удовольствие чувствовать, какую ревность испытывала Вероника к Эрамгедону.
— А тебе, смотрю, завидно.
Вероника, фыркая, подняла верхнюю губу, обнажая кривые зубы, и слабо сморщила нос.
— Нет. Просто из-за такой пустышки, как ты, Эрамгедон не обращает на меня внимание!
Скрестив у груди руки, Софиан произнесла напыщенным тоном, убрав с лица улыбку:
— Все сказала? А теперь иди выполнять свою работу.
Вероника издала тяжелый вдох и, направляясь в сторону выхода темницы, крикнула:
— Вот сейчас поработаю, и Эрамгедон сделает меня своей пассией!
— Вот глупая, — тихо рассмеялась Софиан, наблюдая за тем, как Вероника покинула темницу.
Тут взгляд Софиан упал на окно темницы. Стафан, закрыв глаза, продолжил размышлять и гадать над тем, что происходит с его сыном на Орионе. Глядя внимательно на Стафана, Софиан узнала его лицо из баннеров про Нежелательных лиц. И девушка не дала Стафану находиться в раздумьях.
— Вы довольно спокойны. Не боитесь возмездия Эрамгедона?
Стафан лениво повернул голову к Софиан и нахмурился:
— А ты кто такая?
— Софиан Винсет Ганритт Уолтэр, — гордо представилась Софиан. Стафан озадаченно сдвинул брови, услышав ее фамилию.
— Софиан… Ты дочь княгини Фелисет Уолтэр?
— Ну. — грубо отозвалась девушка.
— Я не верю… — Стафан покачал головой, — мне не верится, что дочь такой замечательной женщины, как Фелисет, на стороне Эрамгедона…
— А что? — не моргая, сухим тоном спросила Софиан, — Он прекрасен. Я не могу быть с ним?
Стафан тихо рассмеялся:
— Либо ты от юношеской наивности с пути сбилась, либо он тебя загипнотизировал.
Софиан возмущенно поджала губы. Ей не понравилось, как Нежелательное лицо, опасный преступник Империи, по ее мнению, о ней отзывается.
— Кому угодно, а не вам меня судить. И вообще, вашего сыночка ждет прекрасная кончина. Жду не дождусь, когда Эрамгедон поймает его и отправит на Кровавую арену, а вас на виселицу.
— Еще раз убедился в том, что Эрамгедон тебя загипнотизировал, — продолжил тихо смеяться Стафан, не обращая внимание на то, как лицо Софиан стало пунцово-красным.
— Да ну вас! — сердито и резко крикнула Софиан, — Он меня любит, и ему не за что меня гипнотизировать! — добавила под конец она и быстрыми шагами ушла прочь от камеры Стафана. Но до ее ушей дошел смех узника. От этого смеха внутри Софиан все загорелось грозным пламенем.
— Он надо мной тупо издевается. Эрамгедон меня никогда не гипнотизировал… — под нос говорила сама себе Софиан, ускоряя шаг.
Пройдя темный, покрытый черными кирпичами, между которыми собралась гора пыли и паутины, девушка развернулась в левую сторону и собралась подняться по лестнице, которая была погружена в туман, как в нее внезапно врезалась пухлая фигура.