Хрустальная бухта (ЛП)

Она узнает, кто это сделал. Она сделает так, что этот гейс вернется к нему или к ней. Она...
Ее планы по поводу мести были забыты, когда ей прямо в глаза попал луч солнца. Она прижала ладони к глазам. Головная боль запульсировала в ее висках - именно тот вид боли, с которым никакие лекарства не справлялись. Она мельком подумала о том, чтобы позвонить матери, хотя она и Мериголд уже несколько лет не общались. Но в любом случае, лучше бы не стало. Мериголд не могла сочувствовать. Даже если бы она что-то знала о гейсе, она бы не призналась в этом.
Некоторые женщины дарили своим детям безусловную любовь. Но Мериголд относилась к знакам внимания к своей дочери как к дорогим подаркам. И отказывала в них каждый раз, когда Джастина с ней не соглашалась. Так как традиционное образование не интересовало Мериголд, она делала все возможное, чтобы отговорить Джастину поступать в колледж. Она высмеяла и раскритиковала Джастину, когда та стала регистратором отеля. Это и была последняя соломинка, которая повлияла на решение Джастины купить гостиницу.
– Почему ты всегда такая невыносимая? – заявила Мериголд. – Ты никогда не хотела делать то, к чему у тебя есть способности. Неужели ты и правда говоришь мне, что твоя самая большая мечта – это работа по дому? Мытье туалетов и стирка грязных простыней?
– Извини, – ответила Джастина. – Я знаю, что нам обеим было бы легче, если бы я занималась тем, чем должна. Мне нигде нет места... Ни в обычном мире, ни в магическом. Но находясь между этими мирами, я чувствую себя счастливой. Мне нравится заботиться о людях. Я не против того, чтобы принимать после них душ. И я хочу место, свое собственное место, которое мне никогда не придется бросить.
– Есть нечто большее, чем твои желания, – сказала Мериголд. – Наш клан – самый старинный и с самой богатой родословной на Западном побережье. Как только ты в него вступишь, нас будет как раз тринадцать. Ты знаешь, что это значит.
Да, Джастина знала. Тринадцать ведьм в клане равняется силе, которая в сто раз превышает ту, что у них есть. И Джастина чувствовала себя отвратительной эгоисткой из-за своего нежелания присоединяться к клану. Но она точно знала, что никогда не будет такой же, как они. Целая жизнь – слишком долгое время, чтобы быть несчастной.
– Проблема заключается в том, что я не хочу больше знать о волшебстве, чем знаю сейчас, – произнесла Джатсина и поймала презрительный взгляд матери.
– Ты удовлетворена знанием горстки мелких заклинаний и кристаллических рун? Ты довольна способностями, которые только и могут что развлечь детишек на празднике?
– Не забывай, что я еще и зверей могу сделать из воздушных шариков, – сказала Джастина, надеясь вызвать на губах матери улыбку.
Но ее лицо оставалось каменным.
– У меня никогда бы тебя не было, если бы я знала, что есть шанс, что ты не станешь частью клана. Я никогда не слышала о прирожденной ведьме, которая бы отворачивалась от магии.
Ситуация была безнадежной. Мериголд была убеждена, что ее планы относительно жизни Джастины намного лучше, чем то, что хочет ее дочь. Джастина пыталась заставить ее понять, что принятие того или иного решения – право каждого человека; но в конечном счете она поняла лишь то, что Мериголд не способна принять то, что выходило из-под ее контроля.
И если Мериголд не могла иметь дочь, которую хочет, значит, она не хотела ее совсем.
И как следствие у Джастины сложилось двойственное впечатление о магии: либо все, либо ничего. Попытка остаться ведьмой-дилетантом была похожа на попытку быть немного беременной.
Она снова повторила заклинание. Если она все сделала правильно, то заклинание должно было сработать в полночь при убывающей луне. В этом был смысл: последняя фаза перед новолунием служила отличным временем для изгнания, освобождения и изменения. Чтобы успешно снять такое проклятие, как гейс, нужно делать все строго по правилам.
Джастина встала, подошла к старинному письменному столу около окна и поискала на своем ноутбуке, в какой фазе находится луна.
 
К счастью, сегодня была последняя ночь Старой Луны. Если она не попробует снять гейс сейчас, то ей придется ждать еще целый месяц. Джастина была уверена, что просто не смогла бы столько выдержать. Каждая клеточка ее тела кричала о действии. Она чувствовала себя кометой, которая сбилась с орбиты и полетела в открытый космос.
Ей бы следовало позвонить Розмари и Сейдж, но они могут попытаться отговорить ее или сказать ей, чтобы она подождала; а Джастина не хотела, чтобы ее сбили с курса любые советы, которые не соответствовали ее решению. Даже хорошие советы. Гейс нужно снять прямо сейчас.
Оставшуюся часть вечера Джастина изучала заклинание и лихорадочно листала книгу заклинаний. Если она собиралась снимать гейс, она все должна сделать правильно. В искусстве магии многие факторы играли решающую роль. Если сделать какой-нибудь шаг в снятии гейса неправильно, если сделать ошибку в словах заклятия, если концентрация магии будет направлена на что-нибудь другое, если ее магические предметы, слова и действия будут плохого качества, то заклинание не сработает. Или оно может обернуться в другую сторону, или же перейти на другого человека. Любая незначительная ошибка – даже использование свечи из парафина, а не из воска – может привести к катастрофическим последствиям.
Джастина с головой ушла в книгу и из-за звука ее сотового телефона она вздрогнула. Она потянулась за ним с колотящимся сердцем, посмотрела на экран и ответила:
– Привет, Присцилла. Как дела?
– Все хорошо. Все вселились в номера и пошли ужинать в «Даунриггер». Большинство уже вернулось. Звоню вам, чтобы напомнить принести водку в номер Джейсона через пятнадцать минут.
– О... – Джастина посмотрела на свои джинсы и футболку: она так и не переоделась после того, как убрала все номера. От нее пахло нашатырным спиртом и мастикой для натирки полов. Коленки на джинсах были грязные, а ее хвостик растрепался. – Я думала, что он захочет, чтобы это сделали вы.
– Не-а. Он хочет, чтобы это сделали вы.
Джастина бесшумно вздохнула.
– Хорошо.
– Ровно в девять, – напомнила Присцилла. – Он не любит, когда опаздывают.
– Буду у него в девять. Пока.
Закончив разговаривать, Джастина пошла в ванную, сняла с себя одежду и запрыгнула под душ. Быстро, но тщательно помывшись, она вышла из душа и высушила волосы полотенцем.
Джастина порылась в гардеробе и нашла вязаное платье без рукавов с завязками на талии и белые сандалии на плоской подошве. Собрав волосы в низкий хвостик, она накрасила ресницы тушью.
Когда Джастина шла через внутренний двор, она рискнула взглянуть на окно второго этажа, но там никого не было. Ей был любопытен Джейсон Блэк, который так тщательно скрывал свою личную жизнь.
Войдя на кухню через черный вход, она вытащила бутылку водки «Столичная» из холодильника, налила две стопки и поставила их на маленький серебряный поднос с высокими стенками, который был наполнен льдом. Осторожно она понесла его наверх.
Тишина гостиницы нарушалась только случайными звуками: кто-то открыл и закрыл дверь, поставил чашку на стол, что-то напечатал на телефоне. Джастина подошла к комнате Климта и услышала голос мужчины. Казалось, что он с кем-то разговаривал по телефону. Нужно ли ей постучать? Она не хотела мешать, но было уже девять часов. Надев на себя маску вежливости, Джастина осторожно постучала в дверь.
К порогу подошли.
Открылась дверь. Джастина резко вдохнула, увидев глаза цвета полночного неба и сексуальный беспорядок коротких темных волос. Он показал рукой, чтобы она вошла, сделал паузу в разговоре и сказал Джастине, глядя ей прямо в глаза:
– Пока не уходи.
Он смотрел на нее только полсекунды, но этого было достаточно, чтобы у Джастины перехватило дыхание. Такие бездонные глаза – проницательные и темные, как сырая меласса[Меласса – кормовая патока, побочный продукт сахарного производства; сиропообразная жидкость тёмно-бурого цвета со специфическим запахом.] – наверняка были и у самого Люцифера.