Черный день. Книги 1-8 (СИ)

Получив от помощника листок и ручку, Захар Петрович быстро черканул несколько слов и протянул Демьянову. Наполовину заполненный бланк походил на аттестат зрелости троечника:
«Лицо, ответственное за содержание убежища, — Демьянов С. Б.
Состояние системы водоснабжения — удовлетворительно.
Состояние системы вентиляции — удовлетворительно.
Состояние системы энергоснабжения — удовлетворительно.
Состояние системы канализации — удовлетворительно.
Общее состояние защитного сооружения (конструкции, протечки, герметичность) — удовлетворительно».
Демьянов пробежал страничку глазами и почувствовал укол обиды. Чисто по-­человечески было неприятно. Он­то вложил в эту яму столько сил. Могли хотя бы посмотреть... Но эта ребяческая мысль была тут же им отброшена. Приняли, и на том спасибо! Не стали мы образцово­показательным убежищем, ну и переживем.
— Вот так. — Генерал поднял на него неживые блеклые глаза. — Вроде бы все. Или все­таки чего-то не хватает? Как считаете?
— Думаю, все, — кивнул Сергей Борисович.
— Может быть... — хмыкнул Прохоров. — А может, и нет. У вас на объекте ведь есть внутренняя система телефонной связи? Вот и продемонстрируйте, товарищ начальник штаба.
Сукины дети. Думают, проводам давно ноги приделали? На них действительно покушались все кому не лень, видя в них только шестьдесят пять кило дефицитной меди, но майор каким­то чудом их отстоял. И теперь это его спасло.
Демьянов послушно повернул тумблер переключения на внутреннюю сеть и поднял трубку, набрав «03». По забавному совпадению это был номер здравпункта. Телефонизированы были все главные узлы убежища.
— Пост номер один,— на ходу придумал он позывной, — Проверка связи. Как слышите меня?
— Слышим вас нормально, — тут же бодро ответили ему и тут же скороговоркой добавили: — Борисыч, сколько можно? Жрать охота, и вообще, ты нам говорил про три часа, а мы тут уже пятый кукуем. Совесть поимей, в следующий раз один все будешь делать.
Хорошо, что у телефона не было режима громкой связи.
«Что, съели? — злорадно подумал Демьянов. — Тоже, поди, свой план по взысканиям выполнить охота? А времени мало, вот и торопитесь. Давайте, проваливайте быстрее, здесь вам ничего не обломится».
— Так-­так­так. — Прохоров листал многостраничный закон об укрытиях и убежищах, скептически глядя на потеки на трубах.
Чуть дольше его взгляд задержался на трещинах на стыке стены и потолка, которые просматривались сквозь слой мастики, но этого было недостаточно для серьезных претензий.
— Вижу, все в порядке... А, чуть не забыл. Тут же у вас скважина есть. Нацедите мне боржоми. Или на худой конец ессентуки.
Демьянова не обманули его дурашливые интонации.
— Насколько я знаю, проверка насосного оборудования не входит в план, — не растерялся он.
— А вот здесь вы ошиблись, — резко возразил Прохоров. — Есть распоряжение по округу немедленно привести в готовность системы автономного водоснабжения убежищ.
— К какому числу?
— Немедленно, значит «вчера».
— Но нас не известили, — запротестовал Демьянов.
— Еще как известили. Телефонограмму отправили сегодня утром.
Смешно. Даже если бы он ее получил, им бы физически не хватило времени запустить агрегат. Это не говоря уже о недостающих деталях гидронасоса, которые хранились на складе фирмы­субподрядчика. На другом конце города.
— Так-­так. Разобран, значит, — в голосе генерала Демьянову послышались издевательские нотки. — Будем составлять акт о нарушениях. А у вас ведь еще генератор должен…
И в этот момент в бункере погас свет. Стало темно, как бывает только под землей, где нет иных источников света, кроме искусственных.
  
Глава 3. Когда все решают секунды
 
Настроение у Маши было настолько хорошим, что его не мог испортить даже такой досадный случай, как поломка телефона. А то, что десять минут назад к ней чуть не прицепился милицейский патруль, она и вовсе восприняла с юмором.
 
Трое стражей порядка у входа прочесывал глазами толпу в поисках возможных источников угрозы. В эти смутные дни она могла исходить от кого угодно, поэтому нервы у милиционеров были на пределе, а автоматы наготове. После майских событий в столице по отделениям разослали ориентировку на десяток потенциальных террористов и террористок.
Взгляд лейтенанта на долгих пять секунд задержался на Машеньке. Причиной такого внимания был не ее антропологический тип — несмотря на довольно смуглую кожу, на мусульманку она никак не походила. Все объяснялась проще. Трое патрульных были ребятами молодыми и заскучали от несения службы, да еще в субботу.
Взгляд был пристальный, изучающий. Он словно бы обыскал ее с пристрастием, ощупал с головы до ног и только после этого продолжил сканирование толпы. Все у девчонки было на виду — никакого пояса не спрячешь. На анархистку-­антиглобалистку она не тянет и подавно. К этим товарищам все больше идут истеричные барышни, у которых в обычной жизни ничего не клеится. Эта не такая. Нормальная девка. Единственный взрыв, которым она может угрожать обществу, — демографический, ха. Но это не в ведении органов внутренних дел.
Машенька спустилась по чисто подметенной, возможно, даже вымытой шампунем лестнице в прохладный полумрак подземелья. Лестница была длинной — в полсотни ступеней.
Никакого сумрака внизу не оказалось. Там было светло как днем. Коридор на всем протяжении освещался яркими люминесцентными панелями, свет которых почти не отличался от солнечного. Но далеко впереди, в конце тоннеля, виднелся, как и полагается, свет уже настоящий, дневной.
Переход был широк, и свободное пространство под землей использовалось на благо коммерции. Вдоль обеих стен тянулись нескончаемые ряды витрин, предлагавших много разностей, приятных женскому сердцу: бижутерия, косметика, разные тряпочки, то, что называют модным словечком «аксессуары», разные мелкие безделушки, которым трудно найти применение даже самому пытливому уму. Машенькин взор, не останавливаясь, скользил по ассортименту виртуальных игр и китайской электроники, игнорировал новомодные виртуальные прибамбасы, ненадолго задерживаясь на «золотых» украшениях и стеллажах музыкальных киосков и значительно дольше — на помадах, тушах, лаках и прочих примочках для разных участков тела. В человеке все должно быть прекрасно, как правильно сказал какой­то умник. Покупать она ничего не собиралась, но ей было интересно все посмотреть, потрогать и прицениться.
В коридоре пахло пластиком, краской и почему-то беляшами. Запах химии был слаб и совсем не раздражал, а, наоборот, вызывал приятные, хотя и неосознанные ассоциации с наведением чистоты и порядка.
Следуя за манящим ароматом беляшей, Маша приблизилась к аккуратному киоску с одноименным названием и купила у чистого, опрятного продавца нерусской наружности два горячих чебурека, одну самсу и стакан чая. Цена ее приятно удивила. В палатке на остановке те же самые чебуреки были дороже на рубль, но раза в полтора меньше, да и фарша в них явно не докладывали.
Прямо напротив киоска в стене располагалась массивная металлическая дверь метра два высотой, закрытая железной решеткой, которая не имела снаружи никаких признаков замка. На ней аршинными красными буквами было выведено: «28-­В».
Будь девушка полюбопытнее, ее бы это заинтересовало, куда может вести эта дверь? И что означает номер на ней? Но, зная Машеньку, можно догадаться, что она не стала забивать себе голову. Вместо этого она устроилась там же за маленьким столиком и немедленно съела один чебурек и острую, переперченную самсу, запивая все горячим чаем.
Чернышева была свободна от большинства предрассудков, в том числе и от тех, что касались диет. В то время как миллионы ее сверстниц старались приблизиться к недостижимому идеалу, она ела то, что ей нравилось, в таких количествах, в каких ей хотелось, и не делала трагедии из лишних калорий, справедливо полагая, что лишними они не будут. На самом деле, при Машином ритме жизни ей требовалось большое количество энергии, чтобы восполнять ежедневные расходы. Не из воздуха же ее брать.