Тихоня для бабника (СИ)

– Ты сказал, что надо с ним что-то придумать, – отводя взгляд, снова шмыгнула носом.
– А я и придумал, вспомнил, что малой, ну то есть Влад, про кинолога говорил. Вот сегодня и займусь поиском специалиста. 
В тот день мы вместе играли и занимались с Зевсом и я часто ловила на себе задумчивый взгляд Ромы и его улыбки. Не обычные, а какие-то... нежные? 
Все это было пару недель назад. Ромка и правда нашел кинолога, вот только регулярно заниматься у них не получалось: то работа, то погода, то ещё какие-нибудь форс-мажоры. Хотя, я считаю, Роме не хватало выдержки на эти долгие и кропотливые тренировки. Тренер еще после первого занятия сказал, что пес обучен и обучен хорошо, а поведение такое с Ромой из-за характера их отношений. Статус самца в семье и все такое. 
Я в этот процесс не вникала, меня Зевс все так же слушался и хулиганил по минимуму, по крайней мере, по кустам не таскал на прогулках, купался пусть с неохотой, но без всяких приключений, а лапы и вовсе сам шел мыть после каждой прогулки. Точнее, в ванную шел без напоминаний. 
С Романом у нас тоже несколько изменились отношения после моих слез. Стали более близкими, что ли, мы чаще переписывались по ватсапу, ежедневные ужины стали доброй традицией, а шутки в квартире приобрели опасный окрас. Все это напоминало мне отношения. Но... Я даже мысли не допускала, что действительно нравлюсь Сергееву и все эти дружеские подколки ведут к чему-то большему.
Середина ноября выдалась особенно холодной и с изменчивой погодой. Ветер сменялся дождем, дождь ветром, ночью были заморозки и все по кругу. Конечно, мама реагировала на такие перемены не очень хорошо и это единственное, что вызывало беспокойство. Благо денег, которые мне платил Рома, хватало на необходимые лекарства, и мне не приходилось бегать на две работы, как бывало до этого. В первый раз за несколько лет болезни мамы я с надеждой смотрела в будущее и верила, что у нас еще есть время спокойно дождаться очереди на операцию. 
Как оказалось, зря. 
Звонок застал меня на прогулке с Зевсом. В неожиданно солнечный день я решила пройтись до парка и погулять подольше, кто знает, когда еще погода подкинет такой подарок. 
– Улечка, дочка, – голос соседки был встревоженным, – ты только не волнуйся, я скорую вызвала. Маме твоей совсем что-то плохо стало, бригада вот приехала, говорят, забирают ее в больницу. В кардиологию. 
У меня разом закончился воздух. Я только и смогла спросить адрес, куда именно повезут маму, а выслушав, сбросить звонок. Маме плохо. Опять. В голове тут же всплыл разговор с кардиологом. Взрослый опытный врач с грустными, но очень добрыми глазами, после беседы с мамой и очередного ЭКГ отвел меня на кухню и честно предупредил. Еще один-два приступа, больше мамино сердце не выдержит. Операция нужна срочно. Я кивала, говорила, что все понимаю, согласилась купить все, даже самые дорогие препараты в надежде, что они помогут маме продержаться еще восемь месяцев. Не помогли. И кажется, операция нужна будет гораздо раньше. Вот только это дорого, а денег на платную операцию у меня нет. Не хватает довольно приличной суммы.
Не думая о том, что с собакой могут куда-либо не пустить, вызвала такси и не теряя времени поехала в больницу. Водитель косился на Зевса, но поводок и намордник не дали ему отказаться от таких пассажиров. Грозный охранник категорически не хотел пускать пса даже на территорию больницы, но то ли мой пришибленный вид, то ли просьба последить за псом сделали свое дело и Зевса я не просто провела к крыльцу отделения кардиологии, а даже уговорила другого охранника разрешить привязать Зевса у батареи в вестибюле. 
Дождавшись осмотра мамы и неутешительных слов дежурного врача, не задумываясь, позвонила Роману: 
– Уль, что-то случилось? – голос Ромы был серьезным, как, впрочем, и всегда, когда он звонил с работы. 
– Ром, мама в больнице, Ром. Тут Зевс, его со мной не пускают. Ром, забери его... ты ему нужен. 
– Блин! Уль, ты только не плачь, слышишь? Я сейчас к вам приеду. Адрес скинь!
 
Я молча кивнула и сбросила вызов. Плакать позволила себе только после того, как отправила адрес больницы с точными указаниями, где искать Зевса.
  
Глава 13 Сергеев
 
Звонок от Ульяны застал меня посреди разбора полётов с моими золотыми сотрудниками. Кажется, это был первый раз, когда, наплевав на удивленные глаза, я встал и ушёл с работы, не успев раздать всем люлей. К черту, безжизненный голос Романовой и ее слова были важнее, чем наигранно-раскаивающиеся лица. В конце концов, чистку кадров я могу устроить в любой день, ибо задолбали косячить, а вот Улька явно на грани срыва.
Два раза я видел девчонку заплаканной и оба раза хотелось сломать что-нибудь к чертям собачьим. Сделать все, что угодно, только бы не видеть затаенную боль и грусть в ее глазах. Серые, как предгрозовое небо, теперь я знал, какого они цвета. Я любил дождь, любил низко нависающие тучи над городом и запах мокрого асфальта. Но мне не нравилось беспомощно смотреть на то, как плачет Ульяна.
Посмотрев еще раз на смс с координатами Зевса, стиснул зубы. Маленькая, упрямая, гордая... Ууу, вот дай только добраться до тебя и выяснить, что произошло, потом обязательно объясню про расстановку приоритетов! Зевсу я нужен, а ей, значит, нет!
Кормить меня каждый день она может, ухаживать за моим псом тоже. Да даже пыль протирать и полы мыть в моей квартире, и тратить свои деньги на продукты. Все-то у нее получается, у маленькой гордячки. А вот заметить, как я смотрю на нее, как спешу с работы, только бы вместе с ней побыть чуть больше времени до того, как отвезти ее домой, как лишний раз боюсь дотронуться до нее, только бы не спугнуть, только бы и дальше продолжала улыбаться при мне: все это не замечает!
Зевсу я нужен, мать его так! Да этому кобелю Улька нужна, а я так, сосед по квартире, с которым приходится делить внимание девушки. Какие тренировки с кинологом? "Вы должны показать ему, кто хозяин", да знает он, кто хозяйка, а меня терпит. Сволочь хитрожопая. И если Ульяна захочет уйти от нас с ним, печально вздыхать будем мы оба.
До больницы доехал так быстро, как только мог. Зевса нашел буквально за пару минут, логично рассудив, что оставлять пса в вестибюле первого попавшегося отделения Улька не стала бы, а вот потом начались пляски с бубном.
Узнать, куда доставили Романову и как найти ее врача, оказалось сложнее, чем я мог себе представить. Имя мамы Ули я не знал. С чем ее привезли тоже, но главное, обо что разбивались все мои попытки, это вопрос: "А кем вы приходитесь больной?". Да никем, если быть откровенным, вот только мне жизненно необходимо найти свою маленькую и гордую, а еще выяснить, что случилось с ее мамой и чем можно помочь.
Повезло встретить молоденькую медсестричку, еще не успевшую нарастить броню равнодушия к чужим проблемам. Девчонка тихо шепнула мне, что пациенток с фамилией Романова у них сейчас две, одна приехала по скорой, а второй стало плохо у них в коридоре и, кажется, они родственницы.
За благодарность в денежном эквиваленте медсестра быстро согласилась провести меня к обеим. Вдруг все же она ошиблась и нужная мне девушка не является пациенткой кардиологии в двадцать пять лет! ...ять!
К сожалению, медсестра не ошиблась: Уля спала, свернувшись калачиком на больничной койке в коридоре у палаты, где лежала ее мама.
– Что с ней, – подошёл к хрупкой фигуре, и осторожно убрал прядь волос с бледного лица, – почему она в коридоре?
– Ваша...
– Девушка.
– Ваша девушка слишком переживала, чуть не скатилась в истерику. Пал Иванович решил дать ей седативное. Вот она и уснула. За маму очень переживает.
– Про маму мы с Пал Ивановичем поговорим, я правильно понимаю, что это лечащий? – дождавшись кивка, продолжил: – Почему Уля в коридоре?
– Упрямая она у вас очень, – недовольно поджала губы, – никого не слушала и от палаты матери не отходила. А ее ведь как пациентку уже хотели оформить! С нервным срывом!