Игра с нулевой суммой (СИ)

В ванне было полно воды, обычной на вид и – Алёха попробовал – совершенно холодной.
Кроме ванны, здесь стояла длинная скамейка, заставленная какими-то банками и бутылками, на краю лежало несколько полотенец.
– Ты чего? – удивился Бенька. – Нагрей воду. Сумеешь?
– Не знаю, попробую, – осторожно сказал Алёха. Судя по всему, у него оказалась какая-то пробная версия местных даров: что-то само по себе получается, а что-то только за плату. Может, ему надо очередной левел пройти? Ради этой вот… пиромагии? – Куда тут греть?
Бенька засмеялся.
– Как куда? В ванну. Тебе же воду надо нагреть.
– Прямо там? – озадаченно спросил Алёха.
– Если ты так не можешь, – вздохнул Бенька, – то вон там есть котёл. Только придётся эту вылить куда-то.
Котёл в самом деле был – огромный. И висел он над толстыми брёвнами в самом огромном камине, который Алёхе вообще доводилось видеть. Да в такой не то что Санта-Клаус – полк солдат без проблем войдёт!
Алёха опять вытянул руки, хотя и сам не очень понимал, для чего, подумал, представил, как занимается на деревяшках огонь. Ничего не случилось. Алёха почесал голову и припомнил, как у него получалось душить Луха и Каруха. Вроде бы сорока его направляла… Но что конкретно она говорила? «Левиоса, а не левиосар», – а, нет, это уже не оттуда, но абсолютно точно, ничего конкретного. Просто вышло само собой и все.
«Может, не думать?» – решил Алёха и теперь просто вытянул руки и сосредоточился, но у него всё равно ничего не получилось. Он оглянулся на Беньку, но тот ни шутить, ни ругаться не стал, сказал только:
– Придётся позвать королевского банщика.
– А Орнели? – нахмурился Алёха. – Какого банщика ты собрался сюда ещё звать?
– Нашего. Он маг. Пиромаг, но обученный. Я же тебе об этом рассказывал, – Бенька был раздражен, но Алёха на него не сердился: естественно, что он смертельно устал и хочет вымыться и лечь, а тут пристают с тупыми вопросами. Конечно, Алёха помнит, что пиромаг зажигает как-то все ограниченно, а обученный маг...
– Стой, – дёрнулся он и даже встал между Бенькой и ванной с крышкой, как будто Бенька уже собрался туда нырять. – Забудь про мытье.
– Это ещё почему? – возмутился Бенька.
– Только что говорили, – вздохнул Алёха, но очень притворно. Потому что приятно, что и говорить, когда ты пусть и скорбный, но умнее, как ни крути. – Пожар. Понимаешь? Начнётся пожар. А это… Ну, шансов у нас с тобой будет немного, вон тут сколько тряпья. Загорится в момент. Слушай, – вдруг осенило его, – а ты не знаешь, дамы свои платья никогда от свечей не подпаливали? Я тут подумал, ну а вдруг?
Бенька свёл брови и стал похож на киношного домового эльфа, только ушей не хватало и тряпки и волосы были лишними. Но то ли Алёха ему умудрился объяснить перспективы, то ли до него самого дошло, потому что он махнул рукой и вышел из ванной.
– Эй, – окликнул Алёха, – а Орнели не может…
– Нет, – голос Беньки донёсся уже из спальни. – У неё огонь не такой. Ладно, лягу спать так.
А дети есть дети, решил Алёха. Везде одинаковые, хоть обычные младенцы, хоть настоящие короли.
– А еду нам сегодня не принесут? – жалобно спросил он и подумал, что он хотя бы что-то возле Военного Совета сжевал. Но, наверное, Бенька и Орнели поживились пирожками Пайолы.
Бенька шлёпнулся на кровать как был, в грязной одежде и обуви, и ничего не ответил. Алёха постоял, думая, что он попросит его раздеть, но Бенька не двигался. Уснул уже, что ли? Ну и ладно тогда. Пусть спит.
На цыпочках Алёха пошёл в кабинет. Совсем стемнело, и только сейчас он обратил внимание, что везде горят свечи! Чёртовы свечи!
– Надо их все немедленно потушить, – шёпотом приказал он Орнели, и она, вздрогнув, обернулась. – Свечи, – пояснил Алёха и замолчал.
Орнели держала в руках розу и улыбалась. А он-то думал, что этот несчастный цветок уже сгинул где-нибудь на помойке. Как у неё ума хватило эту розу притащить во дворец – и зачем?
– Я надеюсь, что ты поймёшь меня правильно, – так же тихо, но вряд ли потому, что опасалась разбудить Беньку, проговорила Орнели. – Я все равно выберу обитель Сестёр, если они возьмут меня. Но если вдруг нет и если отец мой не будет против…
 
– А? – переспросил Алёха. – Да мне-то какая разница? – искренне удивился он, а Орнели привычно скривилась.
– Ты даришь мне розу, а потом говоришь…
– Ты же сама попросила, – буркнул Алёха, – а Амарек, ну, торговец, мне её бесплатно отдал. Куда мне её девать было, не Беньке же, тьфу, то есть Бенарду на куртку цеплять? А ты все-таки девушка. Да сунь ты её куда-нибудь, – обозлился он, – надо срочно везде потушить свечи! Сейчас же!
– Зачем? – с очень странной интонацией спросила Орнели.
«Вот ещё одна», – раздражённо подумал Алёха. И если Бенька и его любопытство радовали, то кичливая задавака Орнели бесила.
– Потому что может случиться пожар. А, ладно, я сам.
Он поискал, чем можно тушить свечи. На столе лежали письменные принадлежности. Даже красивые, насколько Алёха мог рассмотреть. Перья, ножики… Он нашёл какую-то непонятную штуку, то ли ложку, то ли черпак, вроде бы из металла, и методично пошёл по всем комнатам принимать неотложные меры.
То, что происходило, ему не нравилось. Про них будто бы все забыли, но так не должно было быть. К ним никто не заходит, никто не приносит еды. Может быть, здесь все делается только по приказу самого короля? Может, сейчас откуда-то завопят, что начался пожар? Может, он вообще неверно все понял, и завтра королева действительно привезёт арестантов, хотя что там везти по такому маленькому городку, триста раз бы уже привезла, если бы в самом деле хотела. Нет, тут точно что-то нечисто, а он без сороки даже не знает, как правильно применять свой дар.
Но он ведь мог! И разбойников тогда он нашёл в лесу. Почему же сейчас у него только смекалка работает? Может, он думает много? Магия не любит ума? Может, ему ещё головой об стенку побиться?
Но биться головой он не стал, просто обошёл все комнаты, гася свечи и уже не слишком разглядывая интерьеры – всё равно они были почти одинаковые. Постепенно всё вокруг погружалось во мрак – даже с неба, будто нарочно, пропал тощий серпик: наступило новолуние или как оно тут у них называлось. Короче, мрак. Полный и беспросветный.
Бенька действительно спал. Алёха, оставив последнюю свечку гореть, нарыл какую-то тряпку, прикрыл его, потом затушил свечу и вернулся в кабинет к Орнели. Та сидела и с недовольством смотрела, как Алёха создаёт вокруг них чересчур интимную обстановку.
– Мы будем сидеть в темноте? – спросила она.
– Спать ложись, – посоветовал ей Алёха. – Или… не чувствуешь… ничего?
Орнели не ответила, а глаза у Алёхи ещё не настолько привыкли к темноте, чтобы рассмотреть, кивнула она там или что.
Тишина. Темнота. Интересно, там есть хоть кто-то, за дверью? Вообще за всеми дверями? Вон их сколько. А если кто-то войдёт? Алёха сначала вознамерился сесть, но подумал, что стоит забаррикадироваться, и опять направился в спальню Беньки.
– Куда ты? – спросила его Орнели.
– Надо двери заставить мебелью, – пояснил он и добавил, осенённый внезапной мыслью: – Пойдём, поможешь, ты же умеешь предметы передвигать.
– А ты сам?
– Ну, – уклончиво ответил Алёха, – я тут пока плохо ориентируюсь. Беньку, Бенарда в смысле, ещё разбужу.
Орнели зажгла огонёк в ладони. Как-то у неё получалось делать его то слабее, то сильнее. Они вернулись в комнату Беньки, и Алёха, загнав воспитание далеко-далеко, руководил процессом возведения баррикад. Какой-то шкаф Орнели переставила к двери, ведущей не то в столовую, не то ещё куда, а большое зеркало на ножках – к двери ванной.
 
– Ну, хоть так, – милостиво оценил результат Алёха. – Ложись спать. Знаешь, лучше тут, с Бенардом. Так безопаснее, что ли, будет.
Спорить Орнели не стала. Тоже умоталась, понял Алёха, да ему и самому было бы неплохо поспать, только вот как и где? Нет, точнее, это не тот вопрос. Нельзя ему было спать ни в коем случае, потому что – права сорока, они явились сюда только затем, чтобы спровоцировать королеву на нападение. И Бенька, кажется, эту провокацию вполне провернул, оставалось лишь ждать.