Ярроу (СИ)

— Светлого дня, уважаемая! — Улыбнулись мне приветливо, надо же и сервис у них здесь налажен, — вы на приём к лекку? У вас какие-то жалобы?
Я задумчиво посмотрела вокруг, оценивая обстановку: чистые стены, красивая добротная мебель, даже пара ваз с цветочками стоит по углам, после чего ответила:
— Светлого дня, уважаемый! Меня зовут Ярроу Бейж, меня пригласил лекк Свен.
— Да, да! Уважаемый лекк Свен вас уже ожидает. Пройдите за мной, — и мне приглашающее махнули рукой.
Кабинет главного врача этой Лечебницы не впечатлял, разве что размерами и такой же монструозной по величине мебелью. За главным столом сидел хозяин кабинета — лекк Свен, а напротив него, на большом стуле из красного дерева с подушкой под попой, восседал импозантный мужчина за пятьдесят, большого веса — страдает ожирением. И оба одновременно посмотрели на меня.
— Лекка Ярроу, светлого дня! Познакомьтесь с эром Шатиль, он посол соседнего Королевства Инея. И мой пациент, которого я вам хотел показать. Точнее один из моих пациентов, — при этих словах глаза Свена хитро блеснули, что же он задумал, так и вертелось на языке спросить. Но я себя сдерживала, всё равно всё скоро узнаю.
  
Глава 30
 
— Прошу вас, лекка Ярроу, присаживайтесь, — предложил мне Свен, — хотел бы вас поставить в известность, что эр Шатиль хотел бы задать вам несколько вопросов. Как и эр Грув, но он немного опаздывает и пока мы его ждём, вы можете осмотреть эра Шатиля, — я в недоумении хлопнула ресницами: какие такие вопросы?
— Лекка Ярроу, будем знакомы, мне лекк Свен вчера сказал, что вы чудесным неизвестным способом вылечили ногу эру Джейку. И предложил мне с вами познакомиться, — вежливо улыбнулся эр Шатиль, — и я решил, а почему бы и нет, может вы именно та, кто мне поможет, — скептически хмыкнул он. — У меня кроме всего прочего, есть к вам вопросы, например, такие как: откуда вы, где жили, учились и еще немного по мелочи, надеюсь, вы не будете возражать и утолите моё любопытство? — Прищурившись спросил он, — и вчера же я приказал моим соглядатаям поспрашивать о вас среди людей и сегодня мне уже донесли интересные вещи. Но это мы обсудим с вами потом. Сейчас мои боли меня волнуют больше, чем ваше прошлое, — на последних словах он поморщился и погладил правый бок.
Во дают, они мне тут допрос что ли решили устроить? Ну ну, не знаете вы женщин 21 века, сочинить такое могу, даже без подготовки, еще посмотрим, кто кого, мысленно усмехнулась я, и с совершенно спокойным выражением лица кивнула. А Свен продолжил:
— Прошу вас, пройдёмте за мной в палату для осмотра больных.
Палата оказалась роскошно обставленной комнатой: кровать с балдахином, стены задрапированы тканью, в воздухе аромат каких-то благовоний, горящие свечи в канделябрах. И куда я попала? Будуар какой-то, а не палата. Тут девице жить, а не пациентов осматривать.
Эр Шатиль, молчавший всё время, пока мы шли в комнату, заговорил:
— Лекка Ярроу, вы как будто впервые в палате для благородных, — и смотрит на меня насмешливо, — давайте осмотрите уже меня, тяжко мне, боли от любого движения, если бы не настойки, я бы вообще не смог сюда добраться.
— Эр Шатиль, прилягте на кушетку, хмм, кровать, мы с вами побеседуем, а после я вас осмотрю.
— Лечить сразу не станете, что ли? — удивленно поднял он брови.
— Считайте, что беседа — это половина успешного лечения, — значимо кивнула я, заметив мой взгляд, эр Шатиль как-то резко посерьёзнел:
— Хорошо, доверюсь я вам, — подойдя к кровати добавил, — есть в тебе какой-то стержень, хоть и сомневаюсь я, что меня можно вылечить, смирился я, дитя, — кряхтя и постанывая эр Шатиль взобрался на кровать и улёгся поудобнее, — ну спрашивай, а то и уснуть здесь недолго.
— Какие боли вас беспокоят?
— Болит здесь, — и палец эра Шатиля уткнулся точно в правое подреберье, — боли терзают в этом месте не так давно, несколько дней, терпеть сил нет. Но до этого мучали меня другие недомогания уже год борюсь с ними, вместе с уважаемым лекком Свеном: тошнота, иногда вся еда выходит наружу, мог часто жиденько ходить в туалет, да и вообще казалось, что болит везде. Но сейчас только тут, — и ладонь легла на область печени и желчевыводящих путей.
 
— Можно я расстегну вашу рубаху, мне нужно вас обследовать.
— Да когда ж я был против-то, чтоб красивая девица расстегнула мою рубаху, — хохотнул эр Шатиль, и охнул, видно, что его скрутил очередной приступ боли.
Работала я на автомате, просчитывая варианты: это посол, если операция пройдет неудачно, мне мало не покажется, но, если всё закончится хорошо, можно будет с этого много чего выиграть. А благодарность человека такой высоты — немало. После осмотра я присела на стул у кровати, эр Шатиль посмотрел на меня и сказал:
— Вижу я, знаешь ты, что это за напасть такая, — вгляделся пронзительнее и добавил, — скажи, как есть, буду безмерно благодарен за правду.
Я вздохнула и словно нырнула в ледяную прорубь:
— Знаю я, как ваша болезнь называется, более того, ведаю как её лечить, — прикусила задумчиво губу и продолжила, — Желчнокаменная болезнь, и у вас уже крайняя стадия. Люди могут годами носить в своём желчном пузыре целый мешок камней и не догадываться об этом. Или списывать её симптомы на другие болезни: повышенный метеоризм, изжога, расстройство стула, на переедание или «отравление». Но когда камень опускается в желчный проток, — показала я пальцами движение камня, — закупоривая его, становится очень больно. И тогда встаёт вопрос об удалении желчного пузыря. И вам его удалять необходимо срочно. Желательно немедленно, — закончив говорить, я посмотрела на эра Шатиля, и он продолжил мысль, которую я не досказала:
— И шансы у меня низкие?
— Да, боюсь, что так, — печально кивнула я.
— Как эти камни образовались во мне? Как вообще это возможно: в живом человеке — камень?
— Камни образуются по многим причинам и основные из них: наследственный фактор, избыточный вес, — я красноречиво окинула фигуру пациента взглядом, на что эр Шатиль махнул рукой со словами:
— Всегда любил вкусно поесть, хоть одна радость в жизни, и ты хочешь сказать, что это могло стать причиной моей болезни?
Я кивнула и продолжила:
— Употребление в пищу большого количества животного жира, соли и сахара — негативно сказалось на вашем организме. Вам нужно больше блюд на основе каш, фруктов и овощей…
— Погоди, ты предлагаешь мне жевать всё это вместо хорошего зажаристого куска свинины? Нет, я к такому ограничению не буду готов даже после смерти, — натужно хохотнул эр.
— Если вы выживете после операции, вам придется соблюдать определённую диету, и поменять ваши пищевые привычки, — развела я руками.
Эр пошевелил нижней губой:
— Лекк Свен, — позвал эр Шатиль Свена, стоявшего всё это время у входной двери, — позови стряпчего, будем мое последнее слово записывать.
Лекк Свен склонил голову и вышел.
— Вот, что, дитя, мне в любом разе помирать. Но я хочу шанс свой использовать. Соглашусь я на твою «аппирацю», тьфу, где слово-то такое взяла? — пошевелил эр бровями и продолжил, — сейчас оформим документы, что родня моя к тебе претензий не будет иметь, если не выживу, и чтобы этих претензий не было вообще ни у кого. Моё слово крепко, никто тебя за мою гибель винить не станет.
Я слушала его и думала: «А неплохой ведь мужик, заботится о какой-то лекарке, которую видит-то в первый и, возможно, в последний раз. Н-даа, надо, чтобы выжил, но операция непростая, и как оно там у него внутри сейчас — непонятно, ни узи ни рентгена у меня, увы, здесь нет».
Документ справили быстро, и я сказала:
— Эр Шатиль, у вас есть карета? Нужно срочно в городскую Лечебницу, здесь нет необходимых для меня условий и инструментов.
Брови эра Шатиля подскочили чуть ли не до корней волос, и он спросил, обращаясь к Свену:
— В городской Лечебнице есть условия для «апирации», а у тебя нет? — на что лекк Свен пожал плечами: