Корзина шишек (СИ)

Ветер донес аромат свежей выпечки. Пахло чем-то вкусным и приятным. Этот аромат заставлял чувствовать холод еще острее. Но там, где была выпечка, там было тепло. Я все время искала тепло. Тепло манило. И я пошла следом за теплом.
Булочная-кафе, где продавали свежую выпечку, которую можно было съесть за столиком. Красивый ремонт. Светлые тона. Выпечка за прозрачной витриной и умопомрачительный аромат.
Цены были соответствующие ценам в туристической части города. А у меня в кармане только мелочь, которой не хватит даже на маленькую булочку. Зато здесь было тепло. Уютно. И здесь хотелось остаться.
— Будете что-то брать? — Девушка брезгливо посмотрела на меня. Хотелось ее поставить на место, но я с ней внутренне согласилась. Развернулась, чтоб уйти, но меня окликнули.
— Вера?
Я обернулась. Мужчина, с седыми волосами, выглядывающими из-под черной банданы, орлиным носом и худым лицом, вышел с подносом булочек. Кремовый передник, белый поварской костюм, целлофановые перчатки — я смотрела на него и не узнавала.
— Не узнала? — понимающе спросил он.
— Нет.
— А вот я тебя узнал, — ответил он. — Хотя выглядишь неважно.
— Видимо, ты тоже изменился, раз я тебя не узнаю.
— Какая у тебя короткая память, Вер.
— Какая есть, — ответила я.
— Чай? Там непогода разыгралась не на шутку.
— А давай.
На улицу возвращаться не хотелось. В желудке давно было пусто. Я замерзла. А это предложение было как нельзя кстати.
Мужчина почему-то пригласил меня в служебное помещение. Я удивилась. Мужчина явно не боялся остаться без работы. Мы прошли в небольшую комнату с компьютерным столом и шкафом с папками.
— Садись. Я сейчас чай принесу, — сказал мужчина.
— Хорошо, — ответила я, снимая пальто и вешая его на вешалку.
В памяти всплывали лица и имена, но я так и не могла его вспомнить. Мне даже начало казаться, что он обознался.
— Так и не вспомнила? — спросил он, возвращаясь с тарелкой, на которой лежали булки и пирожки. Снял с полки электрический чайник, чтоб налить в него воды из пятилитровой бутыли.
— Нет, — ответила я, наблюдая за его действиями.
— Андрей. Одиннадцать лет назад. Вместе работали на Луковой 13.
— И кем ты там работал?
— Пекарем. А ты на кассе сидела.
— Я почти не помню то время. Оно вроде было, но особо не запечатлелось в памяти, — ответила я, беря булку с глазурью. Мягкая сдоба, нежная глазурь и крепкий чай. От удовольствия я закрыла глаза.
— Вкусно?
— Очень.
— Ну и хорошо, — ответил он.
— Тебе не влетит за пирожки?
— Надо пользоваться служебным положением. Иначе работать будет не в кайф.
— У тебя здесь довольно вольные порядки, — заметила я.
— Есть немного анархии. Как ты живешь? Постой. Это глупый вопрос. Видно, что все ужасно.
— Зато у тебя хорошо, — ответила я.
— Не жалуюсь. Ты все еще замужем?
— Развелась.
— Сам в разводе.
— Только не начинай! Я не буду с тобой встречаться! С меня всего этого хватит! — поспешно сказала я. На что Андрей только улыбнулся.
  
Глава 10
 
— Все настолько плохо?
— Даже хуже, чем ты думаешь.
— Тогда не будем о плохом, — сказал Андрей. — Давай о чем-нибудь хорошем.
— У меня нет ничего хорошего.
— Совсем?
Я кивнула и потянулась за пирожком. Выпечка была хорошей. Она поднимала настроение и согревала.
— Где ты работаешь? — спросил Андрей.
— Нигде.
— Сходим с тобой куда-нибудь? Сегодня вечером?
— Зачем?
— Ты мне все еще нравишься. Пусть и выглядишь паршиво.
— А ты мне не нравишься.
— Совсем?
— Я больше не хочу ни с кем связываться. С меня хватит. За эту осень ко мне столько клеилось мужчин, сколько за всю жизнь не приставали. С меня хватит! — Я зачем-то повысила голос. — Лучше быть одной.
— Одной? Есть люди, которым не дано одиночество.
— Сам в это веришь? — спросила я.
— Некоторые женщины всю жизнь будут жить одни, а другие не успеют дверь закрыть за бывшим мужем, как уже в дверь стучатся поклонники, — ответил Андрей.
 
— Знаешь поговорку про суку, которая если не захочет, то кабель не вскочит? Но сука не хочет. Мне булочки понравились. Вот я и согласилась на чай.
— Мне их нравится печь. Могу тебе их каждый день готовить.
— Звучит заманчиво, но нет. За булочки спасибо. Мне пора.
— Хочешь работать у меня? Ты же сейчас без работы.
— Без нее. Но я не хочу с тобой встречаться.
— Не встречайся. Я знаю, как ты работаешь. Мне нужны такие сотрудники, — ответил Андрей.
— Хочешь сказать, что это твоя пекарня? — спросила я.
— Как видишь, — мягко сказал он.
— Мне для начала надо здоровье поправить.
— Когда поправишься, то придешь?
— Нет. Я буду падать все ниже и ниже, пока не сдохну.
— Депрессия?
— Возможно. Я не знаю. И не надо посылать меня к врачу. Там не запишешься. Да и лекарства дорогие. А бутылка не помогает.
— Давай так, ты себя приводишь в норму и приходишь ко мне. Я тебе дам работу.
— Договорились, — ответила я. Улыбнулась. Наверное, эта улыбка выглядела жалкой, но он улыбнулся в ответ.
Я ушла. Взяла пальто и ушла, наконец, вспомнив этого типа. Он ко мне подкатывал. Тогда у нас с Гришей был тяжелый период. Он не работал. А я работала на двух работах и даже не думала смотреть в сторону других мужчин. Андрей же каждый раз старался меня уломать, но мне было не до него. К тому же он был старше меня лет так на пятнадцать — двадцать. А такие мужчины мне никогда не нравились.
И все-таки я была дурой. Вот, мне жизнь подкидывала поворот. Я могла им воспользоваться. Могла поменять жизнь к лучшему, но отказалась от этого. Вместо работы, я одолжила у матери десятку и накупила лапши быстрого приготовления. Несколько бутылок водки и засела в доме. Перетащив кресло на кухню, я переселилась туда, чтоб… Чтоб спрятаться. Спрятаться от всего. Одеяло. Огонь в печки. Лапша, которая с голодухи не так уж и плоха. Холод. Я все время забывала растопить печку. Она прогорала. В доме становилось холодно. А я это замечала, когда на ресницах появлялся иний. Может, я специально хотела замерзнуть? Иногда мне так казалось. Но я всегда просыпалась.
— У тебя странный способ свести счеты с жизнью.
Мужчина. В темноте его почти не было видно. Он стоял в проеме кухни и смотрел на меня.
— У меня это не получилось сделать. Видимо, жизнь мне все еще дорога.
— Это хорошо, — ответил Алик.
— Тебя отпустили?
— Как видишь, — сказал Алик, подходя ко мне. Он скинул куртку на доску, которая все еще служила вместо стола. — Двигайся.
— В кресле нет места. Тащи второе…
— Лень.
Он подкинул дров в печку. После этого поставил на плиту чайник.
— Двигайся, — сказал Алик. Пришлось подниматься и пересаживаться на подлокотник. Алик сел в кресло и притянул меня к себе на колени. — Скучала?
— Нет.
— А я вот за тебя переживал. Ты меня ни разу не навестила.
— Я не буду бегать за тобой по тюрьмам, — ответила я, прижимаясь к нему. От него пахло снегом и морозом. Холодная щека слегка колола пробивающейся щетиной.
— Я туда и не собираюсь возвращаться. Это было недоразумение, которое удалось разрешить, — ответил Алик. — Без последствий. Как ты без меня живешь?
— Вон, — я кивнула на пачки с лапшой и початую бутылку.
— Понял. Отвратительно.
— Возможно. Я хочу тебя поцеловать в щеку.
— Пьяная женщина хочет любви и ласки? — поддел он.
— Дурак.
— Ты сама не особо умная.
— И все же я тебя поцелую в щеку. Хочу понять ты глюк или нет, — прикасаясь губами к его щеке, ответила я. — Холодный еж.
— Холодный? Надо тебе как-нибудь показать насколько я холодный.
— После ЗППП от Кешке, я теперь только с презервативами и никак иначе.
— Как интересно.
— Вот совсем неинтересно. Наоборот, — я поудобнее устроилась у него на коленях, кладя голову ему на плечо. — Я устала.