Корзина шишек (СИ)

— Как будто это так просто! И не мешай мне себя жалеть.
— Тебя это привлекло в Кешке? Что он тебя жалеет?
— Он меня понимает, — ответила я.
— Ясно.
— Если я тебя раздражаю, то не слушай.
— Как будто это легко, — хмыкнул он, выключая телефон.
— Не докапывайся до меня. Захочу — буду реветь. А ты мне не указ.
Я накрылась одеялом, полностью спрятавшись от всего. Глупо, по-детстки, но действенно. Жаль, что мысли все равно пробивались сквозь эту защиту. Скрипнула кровать. Я резко повернулась.
— Ты совсем? — испугалась я, увидев Алика, который устраивался рядом.
— Давай хоть чего-нибудь посмотрим. Отвлечешься от грустных мыслей, — сказал Алик.
— Ничего я не хочу с тобой смотреть.
— Все равно не спим. Так не будем спать вместе, — ответил Алик, включая мультик.
— Ты мне предлагаешь с тобой мультики смотреть про принцессу?
— Почему бы нет? Девчонкам нравятся истории про принцесс. Ты когда в последний раз чего-то смотрела?
— Четыре года назад с дочкой в кино ходила, — ответила я.
— Давно. Этот мультфильм новый. Ты его не видела. Поэтому будем смотреть.
Ситуация была абсурдной. Алик лежал в одних трусах поверх одеяла. Он меня напрягал. Я хотела возмутиться, но подумала, а к чему это приведет? Ругани? Кешка проснется и встанет на сторону Алика. Он это сразу обозначил, поэтому я и промолчала. Песня из мультика начала убаюкивать. Досмотреть хотелось, но я уснула.
  
Глава 7
 
— Доброе утро. Птички поют. Пора вставать, — сказал Кеша. Я открыла глаза. Алик дрых рядом. Кеша же пришел с двумя кружками кофе. Пнул Алика. — С какого ты в моей кровати спишь?
— Нечего было на кухне спать, — ответил Алик. — Присоединился бы к нам. Посмотрели бы вместе киношку.
— Отвянь, — сказал Кеша. — Я сегодня выхожу, а ты завтра.
— Не вопрос, — ответил Алик.
— Тогда сгинь на время, я с Верой поболтаю.
Кеша смотрел на меня, а я не могла прочитать этот взгляд. Он был мутный и тяжелый. По спине прошелся неприятный холодок липкого страха. Алик не торопился. Он надел футболку, джинсы. Потянулся. Поставил телефон на зарядку, и только после этого вышел из комнаты. Кеша закрыл за ним дверь на замок.
— Как спалось? — спросил Кеша.
— Опять проснулась среди ночи…
— Меня выключило, — ответил Кеша. — Проснулся. Все болит. На кухне спать неудобно.
— Ты выглядел счастливым…
— Ты снилась, — ответил он, опять меня перебивая. Сел рядом на кровать. — Иди ко мне. Хочу тебя поцеловать.
— Мне надо умыться.
— Я тебя хочу поцеловать, — повторил он, притягивая к себе. Внутри все сжалось от страха. Он резко наклонился к моим губам, чтоб захватить их, втянуть. Неприятный поцелуй, болезненный, жесткий. Его ладонь прошлась по груди, задевая соски. — А тебе это нравится.
— Кеш, давай потом.
— Я тебя хочу, — сказал он, заставляя откинуться на подушку и нависая сверху.
— У меня еще ребра болят.
— Возможно, — стаскивая с меня штаны, сказал Кеша. Все произошло быстро. Он навалился на меня. Смял грудь и начал тереться членом между моих ног. Хрен у него не вставал, но его это не волновало. Он отвлекся только на слюнявый поцелуй. Тогда перестал тереться. После сна голова соображала туго. Я попыталась подыграть, чтоб он поскорее возбудился и отстал от меня. Ответила на его поцелуй. Это вызвал дикий восторг у Кеши, который теперь решил осчастливить меня.
Я раньше спокойно относилась к сексу. Мужчине нужно снять пыл. Мне может это понравится. Иногда реально возникали какие-то чувства приятного. В последний раз с Кешей мне даже удалось закончить и получить свою долю эмоций, но чаще я слишком долго заводилась, а потом не успевала получить свое. Сегодня же это была какая-то пытка, которую Кеша отказывался прекращать. Он целовался, щипался, покусывал меня за грудь, зачем-то дабовляя синяков. Я возражала против такого обращения, но он все мои возмущения затыкал поцелуями.
Это было что-то с чем-то, а не секс. Он меня крутил. Вертел. Это была своеобразная зарядка, которая выматывала, но не приносила удовольствие. Устав, я упала на кровать и отказалась переворачиваться. Кеша навалился сзади, опять кончая мне на ягодицы. После этого довольно укусил меня за плечо и оставил. А я лежала на кровати и никак не могла понять, а что сейчас было. Любовью это не назвать. Он меня скорее использовал. Захотел потархаться, вот и пришел, не обращая внимание на мои желания. Хотелось надеяться, что это было временное явление. Что у него было такое настроение. Может хотел доказать мне, что он мужик ого-го.
 
Я пошла в душ, слыша, как Кеша в настроение о чем-то разговаривал с дедом и бабушкой. Тело болело. Голова была тупой и плохо соображала. Нос забит. Все-таки я простыла. Выйдя из душа, я столкнулась с Кешей в коридоре. Он поцеловал меня, пообещав позвонить. После этого ушел. Я же пошла отлеживаться.
Следующую неделя прошла в каком-то тумане. Простуда перешла в болезнь. Температура была под сорок. Кеша работал и приходил только ночевать. Алик иногда появлялся в квартире, но чаще где-то пропадал. Баба Люба отпаивала меня чаем с медом и отсыпала жаропонижающих. Я хлюпала носом, смотрела сериалы и тупела. Голова просто не работала, а вместе с ней не было мыслей о будущем и настоящем. Я перешла в режим перезагрузке. Еще недавно я бы себя корила за безделье, а сейчас оно мне нравилось.
— Выглядишь ужасно, — сказал Алик.
— Спасибо на добром слове.
— Всегда пожалуйста. Кешка еще не вернулся?
— Нет.
— Хорошо.
Он сел рядом. Хотел потрогать мне лоб, но я отстранилась. Алика почему-то это развеселило.
— Чего шарахаешься?
— А чего ты ко мне руки тянешь? — огрызнулась я. Алик нахмурился. Потянул за ворот халата.
— Он тебя колотит? Вся шея в синяках.
— Нет, — выдергивая ворот халата из его рук, ответила я.
— Ну-ка, — он взял меня за руку, отодвигая рукав халата. — Вся рука синия. Ты болеешь, он тебя дубасит, а ты терпишь. Почему?
— Он не специально, — ответила я. — Чего докапываешься?
— Дуреха, хоть и взрослая, — сказал Алик. Посмотрел на улицу. — Пойдем, пройдемся.
— Не хочу.
— Время еще детское. Погода хорошая. Пошли.
— Нет.
— Выбирайся из кровати и идем гулять, — сказал Алик. Он подошел к моим вещам, которые висели на спинке стула. Я так и не разобрала вещи. Достала лишь несколько. — Будешь упрямиться, так придется тебя одеть. Уверен, что ты не будешь от этого в восторге.
— Алик, шел бы ты далеко и надолго. Я не буду… Отдай одеяло!
— У какой синячище на ноге!
— Уже проходит.
— Поднимайся. Идем гулять.
— Зачем?
— Затем. Тебе надо проветрится, — ответил Алик. — Голову там проветрить. Может соображать будешь лучше.
— Вряд ли.
— Блин, Вер, Кешка придет через час. Мне подстроить так, чтоб он решил, что я с тобой интересными вещами занимаюсь? Запрасто.
— Прекрти.
— Еще не начинал. Но могу.
— Зачем?
— Хочу. Хороший же аргумент, — ответил Алик. — Одевайся, а я пойду чего-нибудь пожрать схомячу.
Он ушел на кухню, а я задумалась. Гулять не хотелось, но Алик мог осуществить угрозу. Отношения с Кешей были нестабильными. То он меня на руках носил, то жестоко тиранил, просматривая телефон и ища поводов, чтоб жестко меня трахнуть. Ему нравилось именно жестоко, с синяками, чтоб мне было больно. Я просила его быть понежнее, но он меня не слышал. После этого я хотела уйти, но слабость, простуда и туман в голове мешали принять решение. Еще и Нина написала, что уезжает к матери, устав тянуть все на себе. С мужиками у нее не получалось, а тут отчим помер. Мать осталась одна, вот и пригласила дочь вернуться домой. Нина решила вернуться, а я осталась одна.
— Тебя еще долго ждать? — жуя кусок пирога, спросил Алик.
— Иду, — ответила я, надевая свитер.
— Хорошо. А фигурка у тебя ничего.
— Перестань, — попросила я.