Младший наследник. Том 2 (СИ)
Тем временем я схватил дольку яблока с блюда с фруктами. Я и голоден-то не был — просто хотелось чем-то себя занять. Прошло пятнадцать ужасно долгих минут: наконец императрица снисходительно кивнула Марии и ушла; вероятно, она должна была уделить время и другим гостям. Мария же позволила этому отвратительно милому выражению лица исчезнуть, огляделась в поисках меня и сердито направилась в мою сторону. Удивительно подмечать, как отличается ходьба разных женщин: в то время как Минори тиха, как призрак, а шаги императрицы больше напоминают стук молотка судьи в своей неумолимости, Вяземская позволяет себе топать и идти широким мужским шагом. Вряд ли многие девушки из высшего общества, да ещё и обряженные в довольно узкие платья, могут себе это позволить.
С другой стороны, Мария всегда была довольно боевой.
— Оставил меня одну, да? — сердито спросила девушка, стоило ей оказаться прямо передо мной. — Мне пришлось выдумывать наше романтичное знакомство на ходу! Тебе повезло, что Её Величество больше хотела поговорить со мной — ты для неё вообще песчинка под ногами. И вообще, больше не пропадай. Как ты вообще находишь проблемы, ничего не делая?
Я пожал плечами. Хотелось бы знать.
— Ну и как мы познакомились? — поинтересовался я, вместо того чтобы отвечать.
— Что?
— Ты сказала, что придумала историю. Теперь и мне очень интересно.
Мария побагровела — то ли от злости, то ли от смущения. Затем она схватила меня за локоть и куда-то поволокла.
— Выйдем. И вообще, не подумай ничего лишнего — мне просто нужно было сказать что-то, к чему Её Величество не могла бы придраться. Она действительно обращает на меня слишком много внимания. Как будто мало девушек в стране. Бери любую, будет замечательная невестка. Кто вообще придумал эти браки по дружбе родителей? Даже папа понял, что это гиблая затея…
Большую часть времени Вяземская бурчала себе под нос. Мне оставалось только кивать, когда это необходимо, пока мы лавировали среди собравшихся. Чем дальше мы продвигались, тем плотнее была толпа — собрались, как селёдки в бочке, и куда не сунешься, приходится извиняться за толчки и следить, как бы не наступить никому на ногу. Наконец мы вышли из зала; некоторое время Мария уверенно вела меня через дворец, пока мы не очутились в помещении, заполненном кашпо с какими-то растениями, которые я не мог опознать. Никогда в этом особо не разбирался, но я уже несколько раз замечал, что некоторые вещи мне не знакомы. Например эта сакура в саду моего дома — я же уверен, что отродясь таких не видел… Впрочем, опять я не о том.
— Слава богу, тут никого нет, — выдохнула Мария, остановившись. Она наконец отпустила мою руку. Я-то уж подумал, что она расцарапает её своими острыми ногтями — они такие длинные, что даже сквозь одежду ощущаются. — Ненавижу все эти сборища, когда яблоку упасть негде. И не расслабишься — вечно кто-нибудь подслушивает, о чём ни заговоришь.
— Да, на приёмах лучше не расслабляться, — отозвался я. — Мы пришли пошептаться о чём-то очень тайном, или ты просто устала?
— И то, и другое, — фыркнула Мария. — Конечно, если тебе не кажется странным то, что невеста рассказывает жениху историю их знакомства.
— Ну, я всё ещё жду, когда ты начнёшь.
— Ладно, — Мария вздохнула. — Слушай внимательно, всё как было, но я малость тебя приукрасила. Знаешь, смелее, сильнее, обходительнее… Как и подобает кандидату в женихи княжны. Я умолчала о том, как на тебя напал Сейичи. Сказала, что мы весь вечер разговаривали и нашли общий язык. И если что, твой любимый цвет голубой. Как у меня. Просто прими это.
— Серьёзно? — хохотнул я. — Как вы вообще пришли к любимым цветам? И вообще, мне больше нравится серый.
Мария махнула рукой.
— Разве тебя кто-то спрашивал? Нет. Голубой значит голубой. Что я должна была сказать, что ничего о тебе не знаю? В общем, потом мы начали переписку, потом ты решил отделиться от клана Кикучи, и я поняла, что ты очень амбициозный и многообещающий молодой человек… эй, ты что, хихикаешь?!
— Нет, — выдавил я, не скрывая веселья на лице. — Ладно, чуть-чуть. Что важнее, она ничего не знает об этой истории с Джуном?
— Об этом можно не волноваться, — ответила девушка и перешла на шепот. — Я придерживалась истории, которую придумал отец. Он уже нашёл кандидатуру матери Джуна, и она как раз работала в Токио несколько лет назад. Её звали Момо Коу. Она недавно скончалась в Тояме, но если кое-что подправить… В общем, получилось так: Момо Коу вылетела в Китай с Джуном, там умерла, и он остался сиротой. Тут в дело вступаем мы: мы были там… ну, в отпуске. Да. Итак, ты совершенно случайно встретил Джуна, не смог проигнорировать семейное сходство и сделал генетическую экспертизу. Когда выяснилось, что вы родственники, ты стал опекуном мальчика, потому что твоей отец не подходит на эту роль в силу некоторых пагубных привычек. Ну что?
Я хмыкнул.
— Как-то… не очень.
— Слушай, я старалась! — вспыхнула Мария. — И где моя благодарность?
— Ладно-ладно, если доказательства, что всё было по-другому, будет невозможно достать, то даже такую историю будет невозможно опровергнуть. Так что в этом я полностью доверяю тебе и твоему отцу.
— Конечно ты доверяешь! Кто ещё сделает всё это для тебя? — важно кивнула Мария. — А доказательств не будет, тут можно не беспокоиться. И не такое проворачивали. Да и кто будет искать, твой отец? У него просто нет такой возможности: дать больше денег, чем мы, он никому не может, а услуги ему давно оказывают. В любом случае, нам пора возвращаться — нельзя пропадать надолго. И дай мне свою руку! Надо пройтись туда-сюда. Я хвастаться тобой пришла, или что?
— Кикучи Сабуро! Я пришёл за твоей головой!
Здорово. Просто замечательно. Ну пусть приходит и берёт — я-то вставать и тащить свою голову не собираюсь, больно надо.
С этими мыслями я перевернулся на другой бок и попытался абстрагироваться от чьего-то голоса. На приёме мы пробыли до глубокой ночи, а сразу после этого последовало долгое обсуждение некоторых дел с Кириллом Антоновичем. В частности, пришлось договориться сдать материал для экспертизы, чтобы бумажка о нашем с Джуном родстве была на руках в ближайшее время. Сразу после этого мужчина получил электронное письмо из Оясимы — там-то время было другое. Сводилось всё к тому, что клан Мори и граничащий с ним клан Фукава готовы расстаться с парой кусков земли по ужасно завышенной цене. Как оказалось, клан Фукава готов предложить необжитый кусок горы, который и им-то толком не нужен, а Мори расстаются с несколькими населёнными пунктами, включая Хигасиагацуму — кажется, выкуп села был идеей Марии. Мол, утрём нос и Мори, и Кикучи.
Не обошлось и без части письма с извинениями от главы Мори. Видимо, они всё ещё были озабочены тем, что есть живой свидетель того, что их сын ввязался в торговлю людьми. К тому же, сторговались со мной они за сравнительно небольшую цену и из-за моей уступчивости сидели, как на иголках.
Кто же знал, что продешевить иногда полезно.
В общем, упал в кровать я к семи утра, и меня это совершенно не радует — тело молодое, а пользы от него всё равно никакой, с таким-то ужасным здоровьем. Поэтому, кто бы ни желал моей смерти где-то за окном, меня это совершенно не беспокоит. Так же, как и что-то твёрдое под рёбрами. Что это, макушка Джуна? И точно, когда мы приехали, он вцепился в меня и начал ныть, потому что думал, что я его бросил. Вот же маленькое проклятие. Почему я вообще ему так нравлюсь?
— Кикучи Сабуро, выходи! — продолжал надрываться неизвестный. — Я вызываю тебя на дуэль! Не будь трусом, узкоглазый! Будем драться насмерть!
Нет, спасибо. Не хватало мне ещё дуэлей.
— Сабуро! — на этот раз крик раздался прямо над моим ухом. — Тебя что, вообще не волнует, что он орёт?
Я открыл глаза. Это была Мария — нехарактерно несобранная, явно одевшаяся наспех, она она пыталась одновременно заплетать волосы и пихать меня в бок.