Я тебя не дам в обиду, я тебя обижу сам (СИ)

На стол приземлилась маленькая чашка с напитком, а потом Алексей вновь вернулся к холодильнику.
— Нарежу сыр…
Он отвернулся к рабочей поверхности, взял нож…
Владлен напрягся, встревоженно наблюдая за его действиями. Он буквально чувствовал какую-то мрачную решительность во взгляде светло-карих глаз, а уж когда он осознал, что может видеть его лицо в отражении дверцы духовки…
Он хотел уже открыть рот и позвать Алексея, но вдруг заметил, как тот с силой стиснул рукоятку ножа и, сжав зубы, провел острием по подушечке своего пальца, невольно охнув.
Видимо, силу не рассчитал, потому как кровь полилась мгновенно. Владлен вскочил на ноги, метнулся к нему, хватая за руку и подтаскивая к мойке. Порез оказался глубоким, кровь, смешиваясь с проточной водой, мгновенно окрашивала ее в розовый.
— Стой так! — шикнул мужчина и достал из ящика аптечку.
Открутив зубами крышку бутылочки, он снова перехватил Алексея за запястье и начал медленно лить перекись на ранку, вообще не уверенный, что делает правильно.
Сенешаль зашипел, но вырваться не попытался. От боли его рука задрожала, и Владлен, поморщившись от жалости, наклонился ниже, принялся дуть на все еще кровоточащий палец.
Кровь останавливалась медленно. От малейшего прикосновения салфетки к ранке снова начинала идти, и когда им все же удалось наложить бинт, Владлен чувствовал себя так, будто три вагона разгрузил.
Алексей смущенно улыбнулся, опуская взгляд на раскиданное по столу содержимое аптечки, и потянулся уже чтобы начать убирать, но мужчина перехватил его руку прижимая к телу, и ткнулся лбом ему в плечо.
— Ты специально это сделал, — выдохнул он, чувствуя, как напрягся сенешаль. Он не собирался его отчитывать, просто хотел знать, зачем. Зачем, черт возьми! — Я не понимаю тебя.
— Извини, — глухо отозвался Алексей, пытаясь высвободиться и улизнуть.
Владлен не позволил, увлек его за собой к столу и усадил на колени, обхватывая вокруг талии. Он взял в руки чашку с уже остывшим кофе по-ирландски, сделал глоток, а потом протянул ее смущенному мужчине, который явно никогда ранее ни у кого на коленях не катался, а потому чувствовал себя крайне неуютно.
Так они и сидели какое-то время в тишине, попивая кофе из одной чашки, а потом Владлен осторожно, но настойчиво, провел ладонью по бедру сенешаля, поднялся, выше, оглаживая живот, скользнул по талии…
Алексей сдавленно выдохнул и сжал пальцами его запястье, останавливая, не давая подняться выше.
Это стоило оговорить, определенно. Но сперва…
— Послушай меня, — попросил Владлен, перехватывая расфокусированный возбужденный взгляд карих глаз. — Я хочу знать, зачем ты себя порезал?
— Я… — Алексей закусил губу, задрожал всем телом, а потом признался тихим виноватым голосом: — Я иногда делаю вещи, которым сам удивляюсь. Эти идеи приходят в голову как-то спонтанно, и в такие моменты они мне кажутся единственно правильными. Это все из-за… — он неопределенно помахал рукой, но не пояснил. Вздохнул, а потом продолжил: — Я хотел, чтобы ты… чтобы ты прикоснулся ко мне. Но не знал как. Понимаешь?
— Прикоснулся? — Владлен освободил от хватки свою руку и вновь коснулся тела мужчины через ткань рубашки, с силой провел по груди, задевая напряженные соски, поднялся выше, к шее. Алексей млел от его прикосновений, выгибался, и у него уже крепко стояло, но он почему-то продолжал сопротивляться, шепча безостановочно свое заветное «нет». — Почему ты меня останавливаешь?
Он потянулся к его губам поцелуем, но сенешаль отстранился и прошептал в ответ:
— Это… это неправильно. Я никогда этого не делал!
— Пора начинать, — хохотнул Владлен, касаясь губами его шеи. Его самого уже трясло от возбуждения, горячее дыхание было прерывистым, частым, и он не мог себе представить уже иного исхода этого вечера, потому произнес тихо, но твердо: — хочу тебя.
— Вл… — попытался возразить Алексей, но когда мужская рука сжалась на его члене сквозь плотные брюки, все что он смог, это проскулить: — О боже! Пожалуйста…
— Идем, — прорычал Владлен, поднимаясь на ноги, тем самым заставляя встать и сенешаля.
 
Они с трудом умудрились дойти до спальни Алексея спокойно, и уже там, за закрытой дверью крохотной комнатки, где умещалась одна небольшая кровать и шкаф, прижались друг к другу, ныряя в головокружительный поцелуй.
— Тш-ш, — прошептал Владлен, медленно, пуговица за пуговицей расстегивая уже порядком измятую рубашку.
Он наконец-то справился с последней, когда вдруг осознал, что это, черт возьми, не Кир с растянутой всегда готовой задницей. Тут как минимум смазка нужна!
Он склонился к подставленным распахнутым губам Алексея, медленно стаскивая с него рубашку, а потом, отстранившись, окинул взглядом его подкачанное совершенно потрясающее тело и с жалостью произнес:
— Я должен пойти взять что-то, чтобы…
— У меня есть, — прошептал мужчина, опуская смущенный взгляд в пол, а потом достал из-под подушки пузырек. Нераспечатанный.
Владлен удивленно приподнял бровь, понимая, что он определенно ждал этого момента и готовился к нему, а значит, действительно хотел.
Теперь стало вдвое страшнее предать оказанное доверие, но он, отогнав невеселые мысли, полностью положился на опыт, и, усадив Алексея на край кровати, принялся раздеваться.
Сенешаль таращил глаза, оцепенев от любопытства, а когда Владлен оказался перед ним абсолютно обнажен, потянулся руками к стоящему члену, будто не имел собственного и впервые его увидел.
Мужчина позволил коснуться, получая удовольствие не столько от ласки, сколько от вида растерянного, покрасневшего тридцатилетнего девственника, который будто был создан для него одного и ждал тоже только его…
— Не боишься? — спросил он, когда Алексей обхватил его член пальцами и сдвинул кожицу, обнажая головку.
Сенешаль вскинул на него круглые от изумления глаза и ничего не ответил, только вдруг убрал руку, а потом лег на кровать на спину и принялся расстегивать ремень на своих брюках.
Владлен тоже забрался на кровать, сел между его расставленных коленей и помог раздеться. Собственные ладони на светлой гладкой коже казались слишком массивными и грубыми, даже когда касались кубиков мышц на торсе Алексея или его по-мужски узких крепких бедер…
Он все гладил и гладил это желанное тело, склоняясь ниже к губам, пытаясь успокоить, потому что несмотря на молчание в ответ на вопрос, он прекрасно понимал, что тот боится.
Не наваливаясь сверху, удерживая свой вес на локте, Владлен открутил крышку заранее распакованной бутылочки со смазкой и выдавил немного на пальцы, согревая.
Он давно уже никого не растягивал, но по собственному опыту в позиции нижнего знал, как и что делать.
И все равно, когда его пальцы скользнули между ягодиц Алексея, тот вдруг задрожал, отчаянно обнимая его руками за шею.
— Ну ты чего? — полушепотом спросил Владлен, осыпая поцелуями его лицо и при этом настойчиво проталкивая в сжавшуюся дырочку указательный палец.
— Не надо… — всхлипнул сенешаль, поджимая живот и пытаясь соскользнуть. Он, наверное, и сам бы не мог объяснить себе, почему нет.
Но Владлен не собирался останавливаться. Он добавил второй палец, чувствуя, как нехотя расходятся в сторону не приученные мышцы. На третьем Алексей дернулся под ним, схватил воздух ртом и отвернулся. Ему было уже не до поцелуев, первая боль его испугала, и он начал снова шепотом просить:
— Нет, так нельзя! Я не смогу, и… Он не войдет!
Владлен ничего не ответил. Он знал, что может доставить удовольствие, знал, что не сделает ему по-настоящему больно, но слушать его умоляющий голос было все труднее.
Вопреки тому, что обычно старался не трогать член в процессе растяжки, он выпрямился и стиснул в кулаке стремительно теряющую твердость плоть сенешаля.
Тот сразу всхлипнул, дернул бедрами навстречу, но при этом сжался вокруг совсем не тонких мужских пальцев, напрягаясь всем телом.
Владлен принялся медленно дрочить ему, доводя до края, а потом спросил, склоняясь ниже: