Amore mio Юля Котова (СИ)

— Исчезни, — я решила разом прекратить этот нелепый разговор.
— Нет, ни за что, — парень упрямо замотал головой. — Я не отстану, пока ты не потанцуешь со мной.
— Зачем тебе это? — мой голос прозвучал устало. — Пригласи… Марину, — кивнула в сторону высокой брюнетки в лиловом платье, которая не сводила с нас глаз с того момента, как Бредин подошёл ко мне.
— Я хочу тебя пригласить, — упирался парень, — неужели не ясно?
— Не ясно, — я пожала плечами и потянулась к своему бокалу.
— Нет, не сейчас, — одной рукой Бредин перехватил мой бокал, а другой — взял меня за руку. — Идём, слышишь этот трек? Это судьба, Котова, — и потянул меня в направлении танцпола.
Под вступительные аккорды медляка от Басты, пытаясь понять, в чем подвох, я лишь ощущала большую растерянность, когда шла вслед за Брединым. Многие с интересом смотрели на нас, и это было понятно. Чтобы я и Бредин говорили больше двух минут да ещё решили потанцевать? Это было слишком странным явлением.
Что он задумал? Неужели какую-то пакость? Хотя с него станется. Ну ничего святого нет у человека!
Господи, как же болит голова!
Бредин остановился в толпе танцующих парочек и без лишних слов уверенно притянул меня к себе. Ощутив его теплые ладони на обнаженной коже, я вдохнула незнакомый мужской аромат. Головой понимала, что это всего лишь Бредин… но тело словно существовало само по себе, и меня смутило это ощущение тепла и трепета внутри.
— Я не кусаюсь, — сказал он у самого уха и, обхватив мои запястья, завёл руки себе за шею.
— Ладно, — неуверенно проговорила. — Но… если это какой-то прикол…
— Не волнуйся, это всего лишь танец, — он снова вернул руки мне на талию, проскользив пальцами вдоль кружева по бокам.
Больше мы не говорили. Пророческий трек Басты, который действовал мне на нервы своей двусмысленностью, сменился другой медленной композицией. Бредин не спрашивал разрешения продолжить танец, а я не стала возражать против продолжения. Мы снова танцевали, и в какой-то момент я с удивлением обнаружила, насколько приятным было чувствовать близость этого парня, его руки и дыхание у виска. И я ничего не могла поделать с этим наваждением.
— Я хотел раньше подойти, — произнёс Бредин, склонившись, — просто… не знаю… ты такая неприступная, Котова, как Эверест… но этим ты мне и нравишься, — заявил он.
— Ты обкурился, да? — на мой взгляд, это было единственным объяснением тому, что происходило.
— Нет, я не курю. И даже не пил. Мне это ни к чему, я и так хожу, как отмороженный… из-за тебя, между прочим, — парень отстранился так, что теперь я могла видеть его лицо. — Что? Удивлена? — спросил он. — Ты мне нравишься, Юля. Уже давно. Очень давно. И я ничего не могу с этим поделать. Давай что-то вместе думать, в этом есть и твоя вина.
Медленная композиция уже закончилась и сменилась быстрой, а мы, как два чудака, продолжали стоять, прижавшись друг к другу. Я все пыталась осознать сказанное Брединым, но выходило отстойно.
Этого просто не может быть!
Он снова взял меня за руку и повел через танцпол. Мы вышли из банкетного зала в ярко освещенное фойе, и я слышала, как стучали каблуки туфель по серой плитке пола в унисон с моим сердцем. Гулко, торопливо, сумасшедше.
Июньская ночь встретила нас прохладой и свежестью, и теперь я понимала, насколько спертым был воздух там, внутри.
Бредин по-прежнему держал меня за руку, но хотя бы молчал. Я тоже помалкивала.
Как же трудно было понять этой ночью, что реально, а что — нет.
— Скажи что-нибудь, — сказал парень.
Не выпуская моей руки, он уселся на низкое металлическое ограждение. Смотрел снизу вверх и тоже выглядел усталым и неуверенным.
— Я… без понятия, что сказать.
Осторожно вытянула ладонь из его рук и, приподняв подол длинной юбки, села рядом с Брединым.
Как я там говорила?.. Выпускной — это конец и начало… Альфа и Омега. Ладно. Бредин… что… типа прозрел? И теперь я ему нравлюсь? Стоило одеться, как подобает женскому полу, и Бредин стал единственный, кто разглядел во мне девушку? Довольно сомнительное достижение.
 
Бредину не сиделось на месте. Он опустился передо мной, а его руки снова нашли мои. Складывалось ощущение, что ему было жизненно необходимо меня касаться.
— Ты хочешь туда вернуться? — кивнул в сторону здания, где развлекались наши одноклассники.
— В каком смысле?
— Давай уйдем отсюда? — неожиданно предложил он.
— Куда?..
— Не знаю, куда угодно, погуляем по городу… Просто уйдем.
И теперь я вновь начала сомневаться в его адекватности. Я тоже встала и, освободив руки, завела их за спину. Бредин поднялся следом и снова возвышался надо мной в своем темно-синем костюме, который сейчас казался совсем черным.
— Ты же несерьезно… все это? — спросила то ли с надеждой, то ли с сожалением.
— Почему несерьёзно? — в его голосе ощущалась досада. — Я впервые говорю с тобой серьезно, Юля. И мне надоело, что от меня шарахается единственная девушка, которая мне нравится.
— Ага, — проговорила с утвердительной интонацией.
— Ага? Что значит «ага»?
— Ничего. Просто. Ага. — размеренно ответила, пожимая плечами. — Значит, я тебе нравлюсь? — решила уточнить.
— Все верно, — кивнул парень. — Очень нравишься.
Под старым развесистым кленом было не так светло несмотря на то, что рядом стоял фонарный столб. Но я заметила, как Бредин улыбался. Слишком искренне и по-доброму.
— Эмм… Ладно. — Я кивнула, закусив губу. — Почему сегодня… сейчас?
— А когда, если не сейчас? Откуда я знаю, что будет завтра? Может, ты решишь поступать в военную академию в Москве, и я несколько лет тебя не увижу, пока ты не станешь… министром обороны. Сегодня наш последний день в качестве одноклассников. Я и так затянул с разговором. И все из-за тебя, Юля. К тебе же невозможно подойти!
Супер! Только этот тип мог заявить о своей симпатии, не забыв при этом выставить меня виноватой.
— Я буду здесь учиться. Работа в министерстве не на мой характер, — я улыбнулась, представив себя в парадном мундире министра обороны.
— На инфаке, я знаю. Я пошутил про министра.
— Ты следишь за мной?
Мой внимательный взгляд встретился с его ироничным.
— Мне было любопытно. Вот и все. Я тоже в наш поступаю.
— Послушай, — я запнулась, не зная, как к нему обратиться: по фамилии, как обычно я звала его в те дни, когда он меня раздражал, или по имени. Второй вариант в данной ситуации казался мне более логичными и правильным. — Послушай, Ром… Мы ведь… не очень ладим. Мы… как бы, совсем не ладим, — я решила напомнить о нашей многолетней конфронтации. — Меня даже твоя псина не переносила.
Признаться, мне давно наскучили наши с парнем детские разборки, и я продолжала драконить Бредина просто по инерции, но чтобы испытывать к нему чувства с положительным знаком? Об этом я точно не думала. А вот теперь думаю.
Просто бред какой-то!
— Да, я в курсе, что между нами есть некоторое недопонимание, — произнес парень. — Но, если ты не заметила, мы можем нормально общаться, вот как сейчас. Есть ли смысл следовать привычкам, которые давно себя изжили?
— Не знаю… Я не понимаю, правда, — я развела руки в стороны. — Внешне ты похож на одного парня, которого знаю с детства, но как будто я впервые тебя вижу… Твои слова… Все слишком неожиданно и… странно.
— Согласен. Я сам себе поражаюсь. Это ночь виновата. Сейчас все иначе, можно быть собой и… решиться на то, что днем бы не осмелился… например, подойти к девушке, о которой постоянно думаешь… — в его глазах отражались огни, а голос был взволнованным. — Я говорю чушь, да? Тебе неинтересно?
— Нет, интересно.
И это было правдой. Мне хотелось слушать его. Со мной ещё никто никогда так не разговаривал.
— Значит… мир? — он протянул руку, смотря мне в глаза.
— Вот так просто? — я опустила взгляд на его руку, не решаясь коснуться ее.
— А зачем все усложнять? Мы были детьми и вели себя так же. Что нам мешает теперь все изменить? Я не вижу никаких трудностей. А ты их видишь?