Лихой гимназист (СИ)

— Предлагаешь обзавестись собственной сектой? — рассмеялся я.
— Пиши, хватит болтать, — велел архонт.
Он стал называть имена, адреса и кто чем занимается, а я записывал за ним всё подряд.
Среди названных людей оказались два молодых рабочих, мои ровесники, два гимназиста из разночинцев, один — хулиган с Выборгской стороны, который состоял в какой-то шайке, и самый старший — парень двадцати трёх лет, работающий шофёром грузовика. Все они были молоды, поскольку, по заявлению архонта, человека старше тридцати тренировать бесполезно: с возрастом любые зачатки таланта угасают.
— А если они не согласятся? — поинтересовался я.
— Убить, разумеется, — обрубил Хаос. — Ну и последний кандидат. Мария Акимова, дочь коллежского асессора Степана Акимова, который служит чиновником в почтовом управлении. Ты, кажется, с ней знаком.
Я посмотрел на архонта, не понимая, шутит ли он или говорит всерьёз. Маша — тайная заклинательница тёмной стихии? Это походило на бред. Мы с ней уже давно общаемся, и она ни словом не обмолвилась о своём таланте.
— Ты не ошибся? — произнёс я. — Разве она…
— Записал? Такова твоя задача на ближайший год. И о тренировках не забывай, — сказал архонт и испарился.
Я долго пребывал в недоумении. В то, что Маша — заклинательница, просто не верилось. Она-то хоть сама знала? И кто ещё был в курсе? Впрочем, её желание скрыть свой редкий талант выглядело вполне естественным.
Думал, мы с ней больше не встретимся, но судьба распорядилась иначе. Теперь эта девушка со мной повязана, как и шесть парней, из которых мне предстояло сколотить собственное тайное общество.
После обеда я всё же поехал в лабораторию. Долгоруков обещал не проводить испытания без моего участия, и он не обманул. Когда я пришёл, оказалось, всё готово. Ждали только меня.
Посреди площадки стоял артефакт, к нему вёл провод. Все присутствующие, а именно, мы с Долгоруковым, Степан и ещё пять сотрудников, отошли на безопасное расстояние, после чего рабочий дистанционно замкнул систему.
Артефакт вспыхнул чёрной дымкой и исчез. Тёмная стихия растворила его. Изобретение Долгорукова оказалось неудачным. Теперь инженерам предстояла новая головоломка: как сделать механизм таким образом, чтобы выброс стихии не уничтожил его. Работы был непочатый край.
Вот только в этот день я почти не думал ни о работе, ни и об артефактах, и уехал сразу после испытаний. Все мои мысли вертелись вокруг Маши. Надо было решить, как поступить. Мы не могли встречаться, поскольку её посадили под домашний арест, и неизвестно, какую ещё ерунду её батя. Может, опять попытается замуж выдать. А мне это не нужно. Теперь она целиком и полностью должна находиться под моим контролем. Кажется, осторожничать больше не имело смысла. Если заберу её из дома, вряд ли мне кто-то решится возразить.
В этот же вечер я отправился к Маше.
Квартира находилась на третьем этаже. Я поднялся по узкой кривой лестнице, нашёл нужную дверь, постучался. Дверь приоткрылась на цепочке, и в щели показалось лицо низкорослого мужчины средних лет в очках и с щуплой бородёнкой.
— Простите, молодой человек, а вам кого? — спросил он меня вежливо.
— Мария здесь живёт?
— Простите, но таких тут нет, — он закрыл дверь.
Я постучался снова. Мне не открыли. Тогда я стал колотить ногой в дверь, чтобы жильцы поняли, что я настроен серьёзно.
— Уходите, пожалуйста, — послышался из-за двери раздражённый голос. — Иначе городового позову.
— Как ты смеешь запирать передо мной дверь? Передо мной — представителем старинного рода? — включил я роль эдакого борзого дворяничика. — А не откроешь, так я тебе и эту дверь, и всю твою конуру спалю.
Подействовало. Мужчина открыл и отошёл в сторону. Я ураганом ворвался в квартиру.
— Не причиняйте нам вреда, пожалуйста, — забормотал он, — я простой служащий и не имел намерения вас оскорбить.
— Где она? — спросил я, проходя в гостиную.
За столом сидела женщина в годах и читала книгу. Она испуганно вытаращилась на меня. Сам же интерьер выглядел небогато, но зато здесь чувствовался домашний уют, созданный обитателями этой квартиры.
 
Маша выбежала мне навстречу из соседней комнаты. Девушка была взволнована.
— Алексей, что ты тут делаешь? — пробормотал она. — Тебе нельзя…
— Собирайся, поедешь со мной.
— Куда?
— Ко мне. Тебе тут больше делать нечего
— Но я не могу… Я же говорила, не стоит. Зачем ты пришёл?
— Пойдём объясню кое-что, только не здесь, — я схватил её за руку и на глазах перепуганного до смерти отца вывел из квартиры.
— Я же говорила, что попробую как-нибудь вырваться, — продолжала лепетать Маша, пока мы спускались по лестнице. — Что теперь папенька подумает? Ты врываешься к нам и… Зачем? Зачем ты так сделал?
— Долго ты собиралась молчать? — спросил я, когда мы вышли на улицу.
— Что ты имеешь ввиду? Я не понимаю…
— О твоём таланте. О чарах тёмной стихии, которыми ты владеешь.
Маша побледнела. Она смотрела на меня с ужасом и какое-то время даже слова не могла вымолвить.
— Откуда ты знаешь? — прошептала она, наконец, оглядываясь по сторонам.
— Почувствовал. У меня… есть такая способность. Кто-то ещё знает об этом?
— Нет, — замотала головой Маша. — Никто. Даже папенька не знает. Я никому не говорила.
— Вот и хорошо. И не говори. И я никому не скажу, — произнёс я успокаивающим тоном. — Это будет нашей с тобой тайной. Поняла?
— Да, — выдавила Маша. — Прости, что так получилось. Я хотела сказать, но боялась… Я…
— Теперь тебе нечего бояться.
— Всё равно страшно. А если кто-то ещё узнает? — Маша никак не могла успокоиться. — Если узнает Синод или… Ты точно никому не скажешь?
— Я же обещал.
— Да, знаю. Но ты же как-то понял, что я…
— Не узнает никто, — я взял её за плечи и посмотрел в глаза. — Ты мне должна верить. Если я говорю, значит, так и будет.
— Да, да, конечно… Я поняла.
— Но со своей семьёй тебе жить не стоит. Они не дадут тебе свободы, ты не сможешь заниматься, чем хочешь, не сможешь развивать талант. А я, наоборот, помогу. Ты станешь нормальной заклинательницей, будешь иметь силу, как и я. Ну или почти, как я. Для этого надо тренироваться — я научу всему, что знаю сам. Подумай над этим. От тебя требуется всего лишь сделать правильный выбор. Не хорони свой талант.
— Мне очень хочется пойти с тобой, но папенька…
— Да плюнь на него. У тебя своя жизнь. Помнишь, о чём мы говорили на набережной во время последней прогулки?
Маша закусила губу. На лице её отразилась тяжёлая внутренняя борьба. Девушка разрывалась между мной и своей семьёй, и я понял, что лучше сейчас помолчать. Она сама должна решить.
— Хорошо, я пойду с тобой, — произнесла она.
— Уверена?
— Да, я решила, — в голосе Маши послышалась та скрытая твёрдость, которой она так редко давала волю.
— Тогда возвращаемся, ты собираешь вещи, и мы идём ко мне.
Опять пришлось взбираться по дурацкой кривой лестнице, спотыкаясь чуть не на каждой ступени.
— Здесь мы вряд ли надолго задержимся, — сказал я идущей позади Маше. — Через три месяца истекает срок аренды, и я хочу найти жильё поприличнее. И чтоб оно было ближе к моей гимназии и твоей типографии. Ну а тебе придётся там наводить уют. Боюсь, эта задача мне не по силам.
Когда вновь оказались в квартире, Маша отправилась в свою комнату собираться, а я предложил её отцу сесть за стол и поговорить с глазу на глаз, что мы и сделали.
— Давайте знакомиться, — предложил я. — Как вас звать?
— Степан… Степан Аркадьевич, — проговорил мужчина. Он сидел напротив меня, сжавшись всем своим тщедушным телом.
 
— Очень приятно, Степан Аркадьевич, а меня — Алексей Александрович Державин. Вот и познакомились. Вы, главное, не переживайте. С вашей дочерью всё будет хорошо. Я о ней позабочусь. Бояться вам нечего. Ну а если возникнут проблемы какие-нибудь… на службе или с начальством, например, так вы не стесняйтесь, обращайтесь. У меня есть кое-какие связи, — я достал портмоне и выложил на стол сторублёвую банкноту. — А это, чтоб обиды не держали. Ну так что? Договорились?