Суженый для принцессы (СИ)

В его голосе мне послышалась напряжение, но вид его оставался обычным — холодным и гордым.
— Благодарить стоит Его Высочество Лайонэла де Вержи. Именно он поймал воровку, — я улыбнулась принцу, а граф Наварро с любопытством оглядел его солдат. Но, похоже, не обнаружил того, на что надеялся, и быстро потерял к чужакам интерес. Он явно что-то знает, но говорить не спешит.
Я с интересом наблюдала за тем, как Армандо подошёл к Лауре, слегка наклонился над ней и, взяв девчонку за подбородок, заставил её поднять голову. Рыжая красавица сжалась по его холодным взглядом, и на миг мне показалось, что граф сейчас поцелует или ударит ее, но он лишь спросил:
— Кто тебя нанял?
Всё удивлённо замолчали, а Лаура лишь покачала головой.
— Никто. Я сама решила украсть золото, — почти прошептала она. Зрачки её бегали, она пыталась скрыться от пронзающего льдом взгляда графа, но не могла.
— За несколько месяцев не стащила даже серебряной ложки, а сейчас взяла целую горсть дорогих камней? — граф Наварро в деланом удивлении изогнул брови.
Воровка дёрнулась назад, толкнула одного из стражей, который её держал, зажмурилась и изо всех сил замотала головой.
— Я сама… Сама! Просто хотела лучшей жизни! — почти завизжала она.
По моей спине пробежала мелкая дрожь. Я взглянула на графа Наварро, и от одного вида его жесткой улыбки едва не завизжала сама. Страх перед его всепоглощающим спокойствием, который понемногу отступал, когда я шутила над этим мужчиной, сейчас вернулся и удвоился.
— Прекратите издеваться над девушкой, граф. Ей и без ваших стараний тяжело теперь придётся, — пересилив ужас, приказала я. — А её уведите, пусть пока посидит в подвале.
Двое моих гвардейцев забрали воровку у охраны принца и повели к неприметной лестнице в дальнем коридоре. Лаура не сопротивлялась, только вяло перебирала ногами и тихо всхлипывала.
Из-за количества предположений, которые то и дело мелькали в мыслях, и от ощущения, что от меня что-то скрыто, голова разболелась, и я никак не могла расслабиться. Хотелось отстраниться от всего, что только что случилось, проснуться и понять, что всё уже хорошо. Но стоило мне лишь краем глаза взглянуть на графа Наварро, как становилось понятно, что ему не терпится о чём-то рассказать. Похоже, спокойствие я с сегодняшнего дня буду находить лишь во сне.
— Ещё раз благодарю, Ваше Высочество. Надеюсь, завтрашняя охота принесёт вам массу удовольствия. С нетерпением буду ждать нашей следующей встречи, — я улыбнулась принцу, давая понять, что сегодня видеть его больше не хочу. Он уловил намёк, откланялся и скрылся за широкими створками двери.
— Граф Наварро, будьте так любезны, составьте мне компанию в прогулке по саду, — улыбаться Армандо я при всём желании не могла. Но ему моя наигранная нежность и не требовалась — он галантно подал мне руку и мы в сопровождении одного из гвардейцев и Изабеллы вышли во внутренний двор.
Небо закрывали почти белые тучи, прохладный ветер приятно ласкал лицо и шуршал юбками моего платья. Шелест листьев как волшебное заклинание разгонял суетные мысли, и лишь сделав несколько глубоких вдохов, я смогла полностью успокоиться.
Мы с графом, не сговариваясь, свернули с ухоженной тропинки в густые заросли кустарников. Краем глаза я заметила, что Изабелла постепенно отдалилась, а вместе с ней и гвардеец приотстал, и хоть оба они наблюдали за нами, расслышать нашу беседу уже не могли. Догадливая фрейлина всегда умела точно почувствовать момент.
— Вам удалось выяснить что-нибудь о намерениях Лайонэла или о договоре с королевством Базиль? — тихо спросила я, немного наклоняясь к графу.
Он вел меня под руку, и на миг я почувствовала, как его мышцы напряглись.
— Ничего… полезного, — так же тихо ответил Армандо. — А вот на счёт воровки… Её любовник — один из ваших охранников — рассказал, что она работала на какого-то человека.
От удивления я на миг остановилась, но быстро взяла себя в руки, и мы продолжили путь, всё больше отдаляясь от замковых стен.
— На кого?
 
— Он не знает. Сказал только, что этот человек — «меченный монетой», — пояснил граф, отодвигая одну из низких веток, чтобы я могла пройти, не пригибаясь.
— Интересно. Я читала, что лучшие торговцы в Алии набивают себе на запястье татуировку в виде монеты, чтобы показать свой статус. А ещё — что ворам на том же месте выжигают раскаленным золотом клеймо, — я скорее рассуждала вслух, но Армандо явно заинтересовали мои слова.
— Зачем? — граф галантно подал мне руку, помогая переступить через торчащий поперёк тропинки корень.
— В Алии по обычаю любую сделку скрепляют рукопожатием. При этом обязательно снимают перчатки и задергивают рукава одежды едва ли не до локтя. Таким образом, при заключении договора можно увидеть, с кем имеешь дело. По-моему, очень полезный обычай, — пояснила я, и по взгляду графа поняла, что думаем мы об одном и том же.
— Значит, искать надо либо татуировку, либо клеймо, — заключил Армандо.
— Это будет нелегко. Восточные гости носят так много одежды, что и лица разглядеть трудно, не говоря уже о руках.
Мы остановились у ручья, который жизнерадостно журчал, пробираясь между камней, и я присела на один из крупных валунов. Над головой пели птицы, природа дышала свежестью и покоем, которых так сильно не хватало сейчас моей душе.
— И всё же надо попытаться. Хотя чем дальше, тем более путаной становится эта история. Сам Карим Хишам не стал бы, наверное, так рисковать и позорить себя перед вами, Ваше Высочество, — Армандо встал неподалёку, устремив задумчивый взгляд в воду.
Сейчас, когда волнение немного улеглось, он уже не казался мне таким уж жутким. Широкие плечи, которые не требовалось подчёркивать нарочито-пышными рукавами, прямой взгляд и жесткая линия губ скорее привлекали. Интересно, как вышло, что такой красавец, да ещё и — по слухам — богатей до сих пор не женат.
Осознав, куда ведут меня мысли, я помотала головой. Думаю о каких-то глупостях. А у меня три жениха на выбор, между прочим. Вот к ним и надо присмотреться. А попутно — понять, что же все-таки происходит.
— Вы займитесь поисками меченого, а с Лайонелом я попробую побеседовать сама. На завтрашней охоте, надеюсь, представится подходящий случай.
Армандо
Охота как способ развлечься меня никогда не радовала. Лет в двадцать, быть может, трубы, лай собак и стук копыт будоражили кровь, но с тех пор, как я сам побывал в роли организатора такого зрелища, радости от участия в загоне уже загнанного зверя сильно поубавилось.
Животное уже подготовили. Средних размеров кабан вращал дикими то ли от ужаса, то ли от бешенства глазами, метался по клетке и ждал, пока ловчий — седой, но крепкий бывший гвардеец, выряженный по случаю в яркие одежды — откроет ворота. Собаки уже изводились, и слуги с трудом сдерживали их на привязи. Утренний воздух еще пока оставался прохладным, но уже через час — я чувствовал — жара станет нестерпимой, а яркое солнце будет слепить глаза, мешая целиться.
Лучиана обменивалась любезностями с принцами. Сегодня горничные не стали скрывать ее лицо под тонной макияжа, а тело заковывать в жесткое формы традиционных платьев. В зеленой накидке поверх штанов для верховой езды, с собранными в изящный высокий хвост волосами принцесса напоминала простотой своего вида скорее лесную нимфу, чем ту пышную красавицу, которой предстала перед Их Высочествами на первом балу. От малейшего движения по ее золотистым прядям пробегали волны, и они напоминали поле пшеницы на сильном ветру. Голубые глаза блестели радостью, и сколько ни вглядывался, я не мог понять, наиграна она или нет.
Наконец, прогремел сигнальный выстрел, ловчий открыл клетку и кабан с диким визгом понесся с поляны куда-то в лес. Спустя десять секунд волю получили и собаки, которые тут же рванули по следу зверя. За собаками поскакали и мы — принцы, Лучиана и две ее фрейлины. Дал наездникам немного форы, и лишь спустя минуту присоединился к ним. Единственное, что мне до сих пор нравилось в охоте — это возможность пришпорить коня и скакать во весь опор.