Блок-шот. Дерзкий форвард (СИ)

— Вась…
— Теперь понятно, почему она примчалась с утра пораньше. Представила меня на своём месте, и сердечко не выдержало?
— Вась, всё не так.
— Не трогай! — Гущина вырвала локоть из его пальцев. — Не трогай меня, Рустам. — По щекам покатились слёзы, а голос задрожал. — Все твои слова и объяснения — жалкие. Ты сам жалкий!
В блестящих каре-зелёных глазах полыхнула боль.
— Я тебе доверилась. Я предупредила, что ты — первый, чёрт побери! — Маленький сжатый кулак ударил по крепкой груди. — Первый, Рустам! Если твоей сестре неважно, с кем спать и как называться, то я не такая. Не такая! Уйди.
Столкнув его с дороги, Василиса побежала к выходу. Идти следом смысла не было. Её слова звучали более, чем правдиво. Именно так всё и выглядело со стороны: влюбил, использовал, выбросил. К горлу подступил новый приступ тошноты, но это сейчас волновала меньше всего. Нужно было сразу ехать в универ, а все остальные дела решать потом, тогда бы успел поговорить с ней первым. Кто-то явно уже постарался. Но изменить правилам не мог. Не в этот день. Не двадцать четвёртого сентября.
Теперь осталось найти Тима. Возможно, с ним повезёт больше.
— Жалкий…
Голос за спиной заставил обернуться — Чупрунов. Он стоял, облокотившись о широкую квадратную колонну, и с неприкрытой издёвкой изучал его.
— Она верно подобрала слова. По-другому не скажешь. Характерная девочка! Но знаешь, какой у неё главный недостаток? Гущина до одури мнительная. Ею легко манипулировать. Давай не здесь, — прорычал, оглядываясь по сторонам, когда Рустам шагнул ему навстречу. — Пошли выйдем.
Отклеившись от колонны, Дэн прошёл мимо, нарочно задев его плечом. Они миновали КПП и оказались на улице. Свернули направо: туда, где находилось специально отведённое место для курения. Слепая зона, хотя снаружи и так не было ни души. Резко развернувшись и схватив Рустама за грудки, Чупрунов швырнул его к стене. Секунда — и правая рука обрушилась на торс парня.
Не ожидавший стремительного нападения, Тедеев издал глухое «Ух!», ощутив сильную боль. Выдох дался легко, а вдохнуть сил не осталось. В глазах потемнело. Короткие глотки воздуха пытались насытить лёгкие кислородом, но кашель не давал им пройти.
— Самарин по каким-то причинам пошёл против распоряжения ректора, — склонился Дэн к его уху. — Но ничего, не выгнали они — уйдёшь сам.
— Урод, — прохрипел Тедеев.
— Я переживу. А это… — Ещё удар, не такой сильный, как первый, но что ж так больно тогда?! — … а это за то, что покрыл ту суку первым.
Чупрунов отступил назад, и Рустам, согнувшись пополам, упал на колени, хватая ртом воздух.
— Когда прибежит ко мне — а она прибежит! — отымею жёстко и погоню вон. Если не выйдешь за «Разящих» — и пальцем не трону.
С этими словами он, озираясь, пошёл прочь. Губы растянулись в довольной улыбке — дилемма. И что же выберет? Да что бы ни выбрал, итог один — на пьедестале победителей будут стоять «Отважные».
[1] в порядке (разг.)
  
Глава 19. Почему?
 
Аня не находила себе места, мечась по дому из угла в угол, как раненый зверь. Третий день от Рустама не было никаких известий. Автоответчик на телефоне постоянно твердил одно и тоже: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». «Конец месяца», — в очередной раз пыталась убедить себя девушка, но то, каким видела его в понедельник утром, только больше распаляло тревогу и панику. Почему из-за этого ублюдка-Дёмина ему снова приходилось страдать?
Однако настоящим чудовищем чувствовать себя заставляло другое. Как и тогда, сейчас у неё всё было в порядке: в отличие от Васи, Тим оказался более разумным и терпеливым. Явившись в понедельник вечером, он потребовал объяснений: чётких, внятных и последовательных. Он выслушал и понял, в очередной раз убедившись, насколько гнилыми были Дёмин и Чупрунов. Рустаму повезло с другом, действительно достойным носить звание «лучшего». Но, как ни крути, вернуть прежнего Руса могла только Василиса…
Аня села на диван, закрыв лицо руками. Он запретил ей что-либо предпринимать. Запретил звонить, говорить, объяснять. И сам исчез. Разве проблемы так решаются? Диалог. Всегда нужен диалог. Но он обрубил все возможные варианты общения. А Вася должна услышать правду. Они ведь столько времени проводили вместе, светились от счастья, глядя друг на друга. Рустам менялся рядом с ней.
 
Решение ехать в университет было принято автоматически. Сам же потом «спасибо» скажет. Оправдав себя, Аня бросилась на второй этаж. Первая пара подходила к концу, впереди — ещё две. Василиса точно была там. Собравшись и приведя себя в относительный порядок, она вызвала такси. Десять минут ожидания, десять минут в пути — и проблема решена.
Садясь в приехавший «Фольксваген», Аня ещё раз набрала номер Гущиной, но та не ответила.
«Буду в фойе минут через пятнадцать. Пожалуйста, спустись…»
Отправив сообщение, она стала ждать, когда серые галочки сменятся на зелёные. Контакт не в сети. Контакт не в сети. Прошло несколько минут, прежде чем Василиса приобрела статус «онлайн».
— Слава Богу! — нервно прошептала Аня, когда увидела, что подруга прочитала сообщение.
Ответа так и не пришло, но он, по сути, и не требовался. Главное, что она знает. Путь от дома до университета занял обещанные четверть часа. Шла вторая пара, потому ни рядом со зданием, ни внутри него почти никто не маячил. Аня вошла и стала ожидать подругу в вестибюле перед зеркалом. Она то и дело оборачивалась по сторонам, но Васи нигде не было. Надежда, что так быстро загорелась, начала постепенно угасать. Значит, рассчитывать не на кого.
Аня уже собралась уходить, когда увидела фигуру Гущиной, спускавшуюся по лестнице.
— Вася!
Она бросилась ей навстречу, однако та сразу обозначила своё личное пространство. Обе бледные, они смотрели друг на друга и молчали.
— Что ты хотела? — наконец безэмоционально спросила Василиса.
— Вась, я не знаю, что Рустам рассказал тебе, но это неправда. То есть… — Как же глупо и по-детски наивно! — Между нами никогда ничего не было. Он — мой брат. Брат, понимаешь?
— В его версии факт родства отрицался. И кому прикажешь верить?
— Господи…. — выдохнула нервно Аня. Что он ей наговорил? Что?! — Вась, Рустам любит тебя. Ты же видела, как он к тебе относится. Ты не могла не чувствовать. Если любит, он отдаёт всего себя. Это невозможно не заметить!
— Ты, по-видимому, хорошо знаешь, — уколола её Гущина, болезненно сморщившись. — Но я тоже кое-что знаю и, мало того, кое-что видела.
С этими словами она достала мобильный. Открыв мессенджер, Василиса показала Ане фото:
— Здесь хорошо видно, как он любит и насколько отдаёт себя. Сначала тебе, потом мне, потом будет кто-то ещё. Это нормально.
— Он любит тебя! — выкрикнула в сердцах Аня. — И только дурак не заметит этого!
— Значит, я — дура, — заключила мрачно та.
— Значит, дура. — В глазах полыхала злость и обида за брата. — Ты стала первой, на кого он посмотрел после того, как остался один; после того, как решил, что всем нужны лишь самодостаточные мажористые самцы без единого изъяна. Ты ни черта не знаешь о нём! И вместо того, чтобы разобраться, выносишь вердикт «Виновен!» Что он тебе сказал и как преподнёс всё это, — она кивнула на фото, — уже неважно. Важно только то, почему он так сделал.
Тишина.
— Ладно, — устало произнесла Аня. Её не слышали и услышать, по-видимому, даже не пытались. По крайней мере, сейчас. — Я хотя бы попробовала, но, похоже, зря. Ему будет больно, но он переживёт. Как пережил и то, что было до тебя. Только имей в виду, что из всех ублюдков, которые тебя окружают, мой брат — самый порядочный. И если тебе не хватает ума во всём разобраться, то компания Дёмина и Чупрунова как раз самое место для таких, как ты. Заодно спроси у Игоря, почему у Руса гловелетты на руках. Уверена, он с упоением тебе расскажет.
И, не дожидаясь ответа, она пошла прочь. Все они стоят друг друга! Добрые и отзывчивые лишь на словах, а когда приходит время действовать… Аня достала телефон и стала вызывать такси. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Было лишь одно место, куда он мог уехать. Хоть и запрещал приезжать туда в это время, но плевать! Надоело метаться в догадках и сходить с ума от переживаний.