Серебряное кресло

«И зачем только мы пришли в это ужасное место! Хотя вряд ли Вред знал о нём больше моего. Но если всё же знал, то не имел права без предупреждения приводить меня сюда. Я не виновата в том, что он упал со скалы. Оставь он меня в покое, с нами сейчас всё было бы в порядке».
Тут Джил вспомнила, как Вред кричал, когда летел в пропасть, и зарыдала. Нет, поплакать вовсе не плохо, но только пока плачешь. Рано или поздно приходится останавливаться и решать, что же делать дальше. Вот и Джил, закончив плакать, почувствовала, что ужасно хочет пить. До этого она лежала лицом вниз, а теперь села. Птицы смолкли, стояла мёртвая тишина, если не считать еле слышного монотонного гула, доносившегося откуда-то издалека.
Джил подумала, что скорее всего это журчание воды, поднялась на ноги и внимательно огляделась по сторонам. Льва нигде видно не было, но её плотной стеной обступали деревья, так что он вполне мог скрываться где-то поблизости, да и не один. Жажда стала просто нестерпимой, и, собравшись с духом, она отправилась на поиски воды. Осторожно, постоянно оглядываясь, Джил на цыпочках начала передвигаться от дерева к дереву.
В лесу стояла такая тишина, что определить, откуда доносился звук, не составляло никакого труда. Журчание воды становилось всё отчётливее и отчётливее, и неожиданно скоро Джил оказалась на поляне и увидела прозрачный, как стекло, ручей, который бежал в траве совсем рядом. Хоть вид воды и усилил её жажду десятикратно, Джил не бросилась к ручью сломя голову, а застыла на месте с открытым ртом словно каменное изваяние. И на то имелась веская причина: на берегу ручья лежал лев, с гордо поднятой головой и вытянутыми вперёд передними лапами, словно один из тех, что украшают Трафальгарскую площадь. Она тотчас поняла, что он её заметил, потому что, бросив на неё взгляд, лев отвернулся, точно давно её знал и не слишком высоко ставил.
«Если побегу, он одним прыжком настигнет меня, – подумала Джил, – а если продолжу идти куда шла, прямиком попаду ему в зубы». Но что бы там она ни думала, с места двинуться всё равно не могла, даже если бы очень захотела, как не могла и отвести взгляд от зверя. Сколько времени это продолжалось, Джил не знала, но казалось, что несколько часов. Жажда стала такой нестерпимой, что она уже согласилась бы даже быть съеденной, только бы дали сначала глоток воды.
– Если тебя мучает жажда, можешь напиться.
Это были первые слова, которые Джил услышала после возгласов Вреда на краю обрыва. Несколько секунд она непонимающе оглядывалась, пока голос не прозвучал снова:
– Если хочешь пить, подойди и напейся.
Ей вспомнились рассказы Вреда о говорящих животных в том, другом мире, и стало понятно, что эту фразу произнёс лев. Во всяком случае, Джил видела, как двигается его челюсть, да и голос не походил на человеческий: это был скорее сдерживаемый рык – глубокий, грозный, тяжёлый. Нельзя сказать, что она перестала бояться, просто теперь боялась по-другому.
– Разве ты не хочешь пить? – спросил лев.
– Умираю от жажды, – ответила Джил.
– Почему же не пьёшь? – удивился лев.
– Можно я… позвольте мне… Не могли бы вы отойти, пока я пью? – промямлила Джил.
Лев непонимающе посмотрел на неё и глухо заворчал. Окинув взглядом его неподвижное туловище, Джил поняла, что с таким же успехом можно было попросить подвинуться гору.
А тем временем призывное журчание ручья едва не сводило её с ума.
– А вы обещаете, что не… что ничего не сделаете со мной, пока пью? – с опаской произнесла Джил.
– Я не даю никаких обещаний, – отрезал лев.
Джил так хотелось пить, что, сама не заметив как, она сделала шаг вперёд и поинтересовалась:
– А вы едите девочек?
– И девочек, и мальчиков, и женщин, и мужчин, царей и королей, города и королевства, – сказал без хвастовства, сожаления или злости лев.
– Я боюсь… – призналась Джил.
– Тогда умрёшь от жажды, – заключил лев.
– О господи! – воскликнула Джил, сделав ещё шажок. – Наверное, мне лучше поискать другой ручей.
 
– Здесь нет другого ручья, – спокойно заметил лев.
Ей и в голову не пришло ему не поверить: уж больно суровый был у него вид. И Джил сдалась. Хотя никогда в жизни ей не приходилось испытывать такой страх, она всё-таки подбежала к ручью и, склонившись, принялась пить, ладошкой зачерпывая воду. Это была самая вкусная и освежающая вода, которую Джил доводилось когда-либо пробовать. Её не требовалось много – жажду она утоляла мгновенно. Пока бежала к ручью, Джил сказала себе, что попытается сбежать ото льва, как только напьётся, но теперь поняла, что это самое рискованное, на что можно было решиться. Не успев даже вытереть губы, она выпрямилась и застыла на месте, когда услышала:
– Подойди сюда.
Джил и сама не поняла, как оказалась между его передними лапами, прямо перед огромной пастью, и, не в силах выдержать его немигающий взгляд, отвела глаза.
– Человеческое дитя, – произнёс лев. – А где мальчик?
– Упал со скалы, – ответила Джил и добавила: – Сэр…
Она не знала, так ли следует к нему обращаться, но не назвать никак ей показалось невежливым.
– Как это случилось?
– Он пытался не дать мне упасть, сэр.
– Зачем же ты подошла так близко к краю?
– Хотелось похвастаться, сэр.
– Это честный ответ, но больше так не делай. Так вот, – уже мягче заговорил лев, – мальчик в безопасности: я сдул его в Нарнию. Но теперь из-за твоей глупости ваша задача усложнится.
– Какая задача, сэр? – удивилась Джил.
– Задача, для решения которой я призвал тебя и его сюда из вашего мира.
Джил не знала, что и думать. «Он меня с кем-то спутал», – пришло ей в голову. Сказать это льву она, конечно, не осмелилась, но поняла, что всё ужасно запутается, если не скажет.
– Говори, человеческое дитя, – велел лев, будто прочитав её мысли.
– Мне кажется – то есть я думаю, – что здесь какая-то ошибка. Видите ли, нас с Вредом никто не звал, мы сами попросились сюда. Вред говорил, что мы должны попросить у кого-то – у него ещё такое странное имя – разрешения войти, что мы и сделали, и дверь оказалась открытой.
– Вы не смогли бы меня ни о чём попросить, если бы я сам не позвал вас, – сказал лев.
– Стало быть, Некто – это вы, сэр? – догадалась Джил.
– Да, это я. А теперь слушай своё задание. Далеко отсюда, в королевстве Нарния, правитель пребывает в печали из-за того, что нет у него кровного наследника. Его единственного сына похитили много лет назад, и никто в Нарнии не знает, где он и жив ли вообще. Знаю я: он жив. Тебе надлежит искать принца до тех пор, пока либо не найдёшь и не приведёшь в отцовский дом, либо не погибнешь в поисках, либо не вернёшься в свой мир.
– Но как это возможно? – растерялась Джил.
– Я расскажу тебе, дитя. Вот знаки, с помощью которых я буду направлять тебя. Первое: как только мальчик Юстас ступит на землю Нарнии, ему встретится старый добрый друг. Его надо сразу же поприветствовать, это поможет. Второе: вы должны идти на север от Нарнии, пока не окажетесь на развалинах древнего города великанов. Третье: на одном из камней вы найдёте надпись и последуете туда, куда будет указано. Четвёртое: вы узнаете пропавшего принца (если, конечно, разыщете) по тому, что он окажется первым за всё ваше путешествие, кто попросит вас о чём-то моим именем, то есть именем Аслана.
Когда лев закончил, Джил подумала, что ей следует как-то ему ответить, и сказала:
– Большое спасибо, сэр, я поняла.
– Дитя, – произнёс Аслан куда ласковее, чем прежде, – возможно, ты не настолько хорошо всё поняла, как думаешь. Прежде тебе надо хорошенько запомнить все знаки по порядку, так что давай-ка повтори…
 
Джил начала было, но спуталась. Лев поправлял её и заставлял повторять снова и снова до тех пор, пока она не выучила всё наизусть. Он был так терпелив, что, когда они закончили, Джил набралась смелости спросить:
– Скажите, пожалуйста, а как я попаду в Нарнию?