В тени Рюджина (СИ)

Гедо но Ин. Печать внешнего пути не только запечатывала способности жертвы, но и вызывала жуткую боль при попытке использовать чакру.
Я еще успел взглянуть на корчащегося на земле Кушимару, прежде чем сам едва не свалился с ног от прокатившейся по телу боли. Чакра в каналах взбунтовалась, едва не разрывая их! Я знал, что так будет, но пришлось чем-то жертвовать, чтобы победить Куриараре быстро и без лишних трат времени. Использование едва ли не одновременно сразу двух кеккей генкай, Стихии Холода и Жара, имело свои последствия. Особенно с одновременным созданием запечатывающей техники и поврежденной рукой.
Сжав зубы, я покачнулся, но смог удержаться на ногах. Замороженные было раны на руке снова открылись, и на землю вновь брызнула кровь. С трудом выдохнув сквозь стиснутые зубы, я все-таки смог заставить себя снова запустить в движение чакру. Рана на правой руке засияла во вновь опустившейся на побережье тьме бирюзовым сиянием медицинской техники.
Проклятье! До чего же эти живые клоны ущербные! Куча геномов, Шинигами бы их побрал, куча новых интересных и, может, даже полезных возможностей, но в моем родном теле так… Комфортно, что ли. Боль всегда можно подавить. Раны — мгновенно исцелить. Противника — заметить за версту. И размазать этого Кушимару по всему острову меньше чем за секунду! Пусть он гребаный Мечник гребаного Тумана, но он еще слишком молод и даже не вышел на пик своей силы.
Ладно, так или иначе, дело сделано.
Не без труда преодолев болезненную слабость в организме, я подошел к Кушимару. Присев возле него, я потянулся было к маске на лице оинина, но, подумав, отказался от идеи посмотреть в глаза этой твари. Не так это важно. Да, Куриараре Кушимару был глубоко неприятен мне. Отморозок, лишенный всякой жалости садист, получающий удовольствие от убийств. Но все же вряд ли в этом много его вины. Сама система обучения шиноби в Кири нацелена на создание именно таких психически деформированных личностей. Так что пусть уж он останется для меня просто безликим исполнителем, принимавшим непосредственное участие в отборе кандидатов в новый отряд и заставившим меня принимать в этом шабаше участие.
Лучше убедиться, что передо мной настоящий Куриараре, а не клон. Кушимару, вроде, не особо умелый в искусстве создания Водяных, или тем более Теневых Клонов, но мало ли. Без додзюцу в этом убедиться достаточно затруднительно, поэтому я предпочел запечатать способности киринина, а не убивать его. Если бы он оказался клоном, то в своем не самом лучшем состоянии мне бы пришлось иметь дело еще и с оригиналом, когда к нему пришли бы воспоминания от техники.
И мне все-таки попался сам Куриараре, а не его копия из чакры. Удачно.
— Кто… ты… мать твою?! — с трудом прохрипел Кушимару, пока я проверял его.
Помедлив с ответом, я все же сказал:
— Люди даже после смерти бывают слишком разговорчивы. Поэтому я для тебя просто Кёда из клана покоренных и никчемных ублюдков.
— Мертвые всегда молчат…
Коротким ударом отправив Куриараре в забытье, я ответил уже не слышащему меня шиноби:
— В моих руках заговорят и мертвые.
Несмотря на неприятные последствия использования двух кеккей генкай, я все же имел еще силы. Хотя стоит подождать, пока восстановится подвижность правой руки. Складывание печатей одной левой все-таки негативно сказывается на контроле чакры, иначе я бы так не страдал от Хьетона и Шакутона.
Чтобы разобраться с раной, пришлось прибегнуть к темной медицине. Минут двадцать попотеть над сшиванием разрезанных мышц, связок и нервов — и готово. При попытке шевелить пальцами боль все равно чудовищная, но ее можно приглушить уже стандартными ирьениндзюцу, поэтому больше медлить я не стал. Тяжко вздохнув, поднялся и направился ко все еще лежащей на земле куче костей. Хотел выбрать из них ту, которая вероятнее всего принесла бы больше пользы, но плюнул на это дело — сейчас не поймешь, кто тут в этой куче самый информированный. Взял кость наугад.
Дальше подготовка к ритуалу не заняла много времени. Линии печати расчерчены на земле одним хлопком ладони, жертва и генетический материал призыва расположены в нужных местах. Дело за малым.
 
Мои руки последовательно сложились в печати Тигра, Змеи, Собаки, Дракона. Серия печатей завершилась хлопком в ладоши. Вырвавшаяся из тела чакра словно растворилась в пространстве, ушла в никуда. В спину ударил неприятный липкий ветерок со стороны моря, всколыхнувший жухлую траву и засвистевший в костях. В ответ на этот звук в воздухе раздался пронзительный низкий вой, а тело Куриараре начало растворяться в ночной тьме, поглощаемое поднимающимися из земли лепестками праха.
Кучиёсе: Эдо Тенсей.
Темная ночь, я на могильнике занимаюсь некромантией. Замечательно просто! Всю жизнь мечтал. Я точно еще в том же мире или переродился опять уже?
Тем временем прах вокруг тела Кушимару начал принимать окончательную форму, а само тело жертвы поднималось, словно марионетка на нитях кукловода.
Это был мужчина. Среднего возраста и в легкой броне с протектором Сунагакуре на лбу. Наверняка перед смертью он был не в столь хорошей форме, но техника воскрешения вернула ему наиболее боеспособное состояние. Оставалось наложить печать контроля и начинать допрос.
В лагерь я вернулся только под утро, заменив как раз стоящего на дежурстве своего клона. К этому времени, кажется, уже все на «Уранами» кроме Сангецу имели признаки болезни, пусть и сами пока не знали того.
Да, наш поход определенно не задался. Шторма, сражения, и до кучи попали прямо на остров, где располагалась бактериологическая лаборатория клана Хебиичиго в частности и всей Киригакуре в целом. Опыты над живыми людьми, заражение их опасными болезнями, хладнокровное наблюдение, фиксация поражения плода у беременных женщин… Замечательно! Похоже, люди просто никогда не меняются. Пусть они самые неагрессивные приматы, но благодаря своему миролюбию их стало слишком много, и теперь они усиленно сокращают свое поголовье массовыми методами. Местным наследникам самураев, похоже, на подсознательном уровне не давали покоя достижения своих родственников в другом мире. Нанасаничи бутай местного разлива, черт бы его побрал!
Сев на баке «Уранами», я оперся локтями о колени, тяжким взглядом наблюдая за тем, как в зыбком утреннем тумане мельтешит Сангецу, пытаясь помочь своему отцу. У Мугецу пока не было лихорадки, но он уже чувствовал легкое недомогание, которое пока списывал на недавнее перенапряжение. А вот Теруми с Китеки и Ороши уже совсем нехорошо. Забуза, вроде, в норме, в то время как Кисаме и Хакамадаре тоже точно заразились. Похоже, шиноби из Кири имеют иммунитет от выводимых на этом острове штаммов бактерий, хотя общее ослабление организма все же делает их уязвимыми.
Киригакуре начинает меня раздражать. Еще во время миссий на территории Страны Деревьев, когда мы с Цунаде и Джирайей впервые встретили выкошенные тифом хутора в лесах, я удивлялся, откуда бы там взяться шиноби Тумана, от которых мы потом с большим трудом сбежали. А оно вот как все было. Разносили заразу. Наверняка хотели подорвать силы кланов Камизуру и Абураме, но результат вышел более масштабным. А мне еще казалось странным, что Страна Воды заказывает не так много вакцин от эпидемии. У них, похоже, свои уже имелись. Заранее подготовились.
К сожалению, не одним тифом занимались местные микробиологи. Мои спутники подхватили что-то другое. Так, сходу, я понять не смогу, что именно. Можно попробовать провести посевы, или рассмотреть анализы с помощью придуманной мною еще в Конохе техники микроскопии клеток, но это медленный процесс. У меня есть идея получше.
— Сангецу, — позвал я девочку, с которой должен был дежурить. — Ты уже вторую вахту несешь, иди поспи.
— Но отец… — взволнованно и испуганно посмотрела на меня девочка.
— С ним все будет хорошо, — мягко перебил я ее. — Посмотри на себя, ты слишком устала и все равно сделала уже все, что могла. Не беспокойся, соберись и лучше постарайся отдохнуть, чтобы помочь тогда, когда это будет нужно.