Плащ и галстук (СИ)
Нелла Аркадьевна, молниеносно перегнувшись, выдала дуре щелбан. Слабенький, наверное, в одну тысячную своей силы, но удивительно хлесткий, продемонстрировав мне мастерское владение своими способностями. Жидкосисьтая дурища, жалобно взвизгнув, схватилась за лоб.
— Дура ты, Сидорова, — выдохнул я, — Тебе предлагают амнистию за то, что ты натворила, а не исполнение всех твоих желаний.
— А зачем мне эта амнистия?!! — неожиданно психанула девушка, гневно вытаращившись на меня, — Что так заберут воевать, что так! Или пожары тушить! Или разжигать! Или в разведку! А я так жить не хочу!
Почти минуту я молча рассматривал эту… овцу. Окалина невозмутимо курила, разглядывая девчонку как редкостной уродливости насекомое. И было за что.
— Дай-ка я вслух это озвучу, Юлёк, — мягким тоном протянул я, — То есть — ты спалила нахер целую девятиэтажку просто потому, что не нашла в себе сил сказать «нет» нескольким девкам, да? Тебе предлагают чистое дело, забыть и закрыть эту тему, предлагают выход с Коморской, за, повторюсь, ненапрягающую и ответственную работу, а ты решила, что мы без тебя не обойдемся? Так, что ли?
Сидорова подавленно молчала. На её лбу зрела шишка. Окалина, явно поставив на кандидате очень жирный крест, молча курила, отхлебывая пиво и уничтожая сигареты одну за другой.
— Ладно, это была ошибка, — наконец, выдохнуло моё начальство, пригвождая взглядом съежившуюся девчонку, — Итак, гражданка Сидорова. В Севастополе вы одна садитесь на обратный рейс. Не просто так, я вам выдам рекомендацию и перенаправление в отдел «КСИ». Рекомендация, кстати, будет на место в пожарной части Стакомска. Просто так, считайте, подарком от души.
Сначала это бревно обрадовалось. Сильно обрадовалось. Прямо аж заулыбалось своим довольно привлекательным для меня в глубоком прошлом лицом. А затем эту физию внезапно омрачила работа мысли. Ну, какой мысли? Явно там тараканчик на проволочке запрыгал, вопя вечное женское «Мало халявы дали! Наё*уют!»
— А…, — заблеяла эта крысавица.
— Вы свободны, гражданка! — лязгнула Окалина голосом так, что за дверь меня чуть не сдуло рванувшей мимо Сидоровой.
— Я если срать буду, то не доверю ей даже говно подержать, — высказался я, закрыв дверь после бегства дурищи.
— Согласна, — поморщилась майор, — Но я её знала только по бумаге… всё равно жаль. В роль она удачно ложилась, очень удачно. Садись, Виктор. Пора вводить тебя в курс дела.
— Именно меня? — уточнил я, занимая нагретое сидоровой козой место, — Меня одного?
— Юльку я уже ввела, Егор на подстраховке, остальных в темную, — отмахнулась валькирия, извлекая из-под тощего матраса верхней полки две толстых папки, — Ознакомься. За каждого из этих — нас расстреляют без следствия. А за этого — расстреляют пять раз подряд. И запишут посмертно в пособники Гитлера.
Пошуршав первой папкой, я установил, что в ней содержится ровно тридцать три небольших дела, в каждом из которых… тело. Подростковое, сопляческое. Пол от мужского до женского включительно. Рожицы славянские, в меру обезображенные интеллектом. Были бы помладше, с умилением назвал бы детишками, но из детишек самая детишка тут у нас это Викусик, потому что на фотках даже самых мелких из порученных нам пионеров я увидел коварство, хитрожопость, эгоизм и сластолюбие. Ну… потому что ну не могли же они не быть, правда?
Во второй папке был один единственный человек.
— Не понял, — поднял я глаза на начальство, — Он что, горит?
— Не весь, только голова, — хмыкнуло начальство, — Но постоянно.
— Пожароопасненько…
— Читай давай, строит он тут умника…
Василий Иннокентьевич Колунов, кодовое имя «Данко», 13 лет, пионер. Криптид третьего поколения. Способности:
— горящая голова (?). Температура пламени регулируется самим ребенком вплоть до безвредной. Размеры факела регулируются Данко лично в достаточно широких пределах. Никаких химических процессов при этом не происходит. Ничего не окисляется, кислород не потребляется и т.д. Феномен слабо поддается изучению.
— Псевдожизнь (?). Организм мальчика развивается как положено, но при желании он способен не есть, не пить, не дышать. Негативных последствий от подобного воздержания не наблюдается кроме психического дискомфорта ребенка. Феномен слабо поддается изучению. Приписка: ярко выраженный регенеративный фактор, крайне похожий на аналог, имеющийся у «чистых», однако, пациент взрослеет как положено для homo sapiens.
— Температурный фактор (?). Организм Данко абсолютно устойчив к любым перепадам температур. Феномен слабо поддается изучению.
— Какой он весь слабо поддающийся…, — пробубнил я, закрывая дело.
— Здесь другое, Виктор, — хмурая Нелла Аркадьевна побарабанила пальцем по папке, содержащей дела 33-ех пионеров и пионерок, — С этим будет сложнее. Вася мальчик адекватный и тихий, а вот эти детки…
Я вздёрнул бровь. Блондинка досадливо нахмурилась и полезла вновь за пивом. Заговорила она, охладив себя изнутри пенной жидкостью, а заодно и слегка окурив никотином.
— Не буду играть в дипломата, Изотов, мне это никогда не удавалось, — наконец, соврала женщина, — Эти детишки — отпрыски наших лучших. «Ксюх», «копух», короче, неосапиантов, которые строят эту страну, защищают её и дуют в жопу. У этой пионерии всегда было больше, чем могли себе позволить обычные люди. Все они из Первого района…
— Вы пытаетесь играть в дипломата, — хмуро буркнул я.
— Уел, — сдулась майор, прямо взглянув мне в глаза, — Короче, Склифосовский. У этих детишек было все, чего не было у тебя. Им дули в жопу. Все. Мы им будем дуть в жопу. Они разбалованные говнюки. А ты — убийца. Я…
— Во-первых, я не убийца, — умудрился я ошарашить Окалину до отпавшей челюсти, — Я профессиональный самозащитник без тормозов. И, если вы не обратили внимание, возможно-моя-будущая-теща, я бью насмерть только когда этого требуют обстоятельства. Либо есть приказ. Если вы думаете, что переоценили мою психическую зрелость, то скорее наоборот. И товарищу Молоко надо сделать большой выговор.
— А во-вторых? — вернув блондинистые брови на законное место и чему-то ухмыляясь, поинтересовалась богатырша.
— А что во-вторых? — недоуменно пожал я плечами, — Вы посмотрите на них! Посмотрите! Это же сраные дети! Они могут вести себя как угодно, меня это точно не заденет.
— Ты меня приятно удивил…
— Обращайтесь…
В дверь внезапно заколотили. Ну так, осторожно и боязливо. Процесс сопровождался всхлипываниями, нытьем и осторожными девичьими выкриками.
— Пустите!
— …я передумала!
— Я согласна сотрудничать!!
— Пожалуйстааааа!!
Мы с майором переглянулись. Женщина злорадно ухмылялась, а я внезапно понял, зачем ей понадобилась Сидорова. Она же пиросенсор. А у нашего мальчика буквально пылает башка 24 часа в сутки. Эта Юлька его буквально везде будет чуять, сквозь всё, на неслабом расстоянии и при любых обстоятельствах. Крайне полезно, учитывая, что он очень особенный…