Ведьма бывшей не бывает (СИ)

– Хорошо хоть на этот раз без росы обошлось, – хмыкнула я, невольно вспомнив свою первую ночёвку у избушки на курьих ножках.
Попрыгав минут пять вокруг засыпанного прошлогодней листвой стола, я разогнала застоявшуюся кровь настолько, что даже немного вспотела.
– Так-то лучше. Теперь понять, куда я угодила и как отсюда выбраться...
Впрочем, от последнего пункта плана я по зрелому размышлению отказалась. Избушка стояла на болоте. На самом настоящем, с кочками, бочагами и островками ярко-зелёной предательской травы, под которой скрывались глубокие омуты. Не зная броду соваться в эту воду было бы очень чревато. А «брод» мне на ум пришёл только один: щучье веление.
«И куда? – задумалась я. – Просто так без адреса не отправишься. Значит, у меня три варианта: к папаше, к Яге и... И ещё один, про который даже думать не хочется».
Называть вероломного богатыря по имени я даже мысленно отказывалась: слишком свежо, слишком больно.
Но и другие адреса не вызывали энтузиазма. Во-первых, именно там меня будут искать в первую очередь, если, конечно, будут. А во-вторых, я сама не желала видеть ни Ягу, ни князя. Рассуждала я вслух: звуки собственного голоса немного успокаивали. Настолько, что, поворчав минут десять, я громко выдала: «Остаюсь!» и даже кулаком погрозила туда, где в моём понимании находился стольный град русичей: к папаше не хотелось особенно сильно.
«А с голоду тут не помрёшь, царевна болотная?» – ехидно ввернул внутренний голос.
– Брысь, шизофрения, – фыркнула я.
– Шиза... Кто? Ты чего это бранишься не по-нашему? – отозвалась говорливая галлюцинация.
Взвизгнув, я резво развернулась на месте: в окно заглядывало нечто зелёное и лохматое. Я даже удивилась, как не заметила его присутствия раньше: от пришельца так несло тиной, что слёзы из глаз вышибало.
Попятившись, я настороженно уставилась на гостя:
– Ты кто такой?!
– Водяной я!
– Водяной? – я демонстративно зажала пальцами нос, вспомнив, что испуг лесной нечисти показывать никак нельзя. – А пахнет от тебя как от болотного.
– Но-но-но! – заколыхался пук полусгнивших водорослей. – Поговори мне ещё! Я тут полновластный хозяин! Утоплю, и станешь русалкой!
– Болотной? Обойдусь, – фыркнула я. – Русалки, они, знаешь, какие красивые?
– Какие? – заинтересовался водяной.
– Вот такие... – я закатила глаза и надула губы утиной гузкой, изобразив подобие инстаграмной фито-няши из реального мира.
– Дуры, что ли?
Я расхохоталась, плюхнувшись на грязную лавку:
– Может, и дуры, зато красивые. Да ты что, русалок никогда не видел? Тоже мне водяной называется.
– Вот как раз собрался посмотреть, – с намёком прошипел тот. – Выйди, девица-красавица, на двор по воду. Жемчугов дам...
– Ага, щаз. Уже бегу, – усмехнулась я.
– Да что ж ты такая несговорчивая-то? Сама же говорила, что русалки красивые.
– Болотные? Не уверена.
– Да не болотник я, а водяной! – взорвался гость.
– Оно и видно. То-то на гнилую кочку смахиваешь.
– А так? – он на мгновенье пропал из поля зрения, а секунду спустя в окошко уже заглядывал русоволосый красавчик.
Меня перекосило раньше, чем я успела понять, что, собственно, произошло: с недавних пор на красавчиков у меня наблюдалась стойкая аллергия.
– И так тиной шибает, – пожала плечами я.
– Ну и что мне делать? – водяной снова вернул шапку из водорослей. Как ни странно, но теперь в таком виде он нравился мне куда больше.
– Отстать? – предложила я. – Видишь же, что не выгорит дело.
– Вижу. Но не отстану.
– Почему?
– Во-первых, вдруг ты передумаешь. Вчера так рыдала, что я уж думал, сама ко мне придёшь.
– Не дождёшься! – насупилась я.
– Кто знает. А во-вторых, скучно мне.
– Скучно ему... Делом займись.
– Каким?
– Каким... – я обвела глазами комнату, пытаясь сообразить, какие дела могут быть у нечисти. – Да хоть уборкой! Мне вот тоже прибраться надо. Болтать недосуг. Так что ты...
– Так давай я тебе помогу, – обрадовался водяной.
– Да как ты поможешь? – хмыкнула я, представив, как пук вонючих водорослей ползает по полу.
 
– А легко, – отозвался он.
И в разбитое окно полноводной рекой хлынула кристально чистая вода.
– Мама! – взвизгнула я, с ногами взлетая на лавку. Куда там! Меня моментально окатило по пояс. Тяжёлую суму, которую я использовала вместо подушки, так и вовсе смыло куда-то под лавку. – Ты чего творишь, нечисть чёртова?!
Но водяной меня то ли не услышал, то ли проигнорировал. Вода всё прибывала. Булькнув, утопли тяжёлые чугунки. Поплыли мимо, видимо, деревянные миски и ложки. У ножек тяжёлого стола поток закрутился небольшим водоворотом, увлекая за собой прошлогоднюю листву и мелки веточки. Наконец под давлением воды распахнулась дверь, которую я, к счастью, вчера и не подумала закрыть на задвижку. Тёмный сель вместе с посудой и прочим скарбом рванулся наружу.
– А помогать, оказывается, весело, – хохотнул водяник. – А ну-ка ещё тут поможем!
Струя воды ударила в потолок. Я мгновенно промокла до нитки. Водяник не поскупился, бил как из гигантского брандспойта. Меня буквально смыло с лавки, как какой-нибудь горшок.
Отплевавшись и обнаружив, что сижу на полу в грязной луже, я взбесилась окончательно.
– А ну прекрати, помощничек чёртов! – заорала я.
Куда там. Болотный весельчак как раз занялся «помывкой» печки, и по крыше забарабанили струи воды, фонтаном ударившей из трубы в небо.
– Ах ты, скотина!
Вне себя от злости, где ползком, где на четвереньках я выбралась сначала в короткие сени, а уже оттуда вывалилась на двор. В перилах низкого крыльца застрял ухват, вымытый из избушки вместе с прочей утварью, оставшейся от прежних хозяев. Недолго думая я схватила его двумя руками и по щиколотку в воде рванула в обход избы.
– Засохни, плесень болотная! – рявкнула я, налетая на вредоносную нечисть со спины и прижимая его ухватом к мокрой бревенчатой стене.
Надо мной что-то грохнуло. «Трубу печную завалил, скотина!» – осенило меня, и я сильнее надавила на дубовую ручку ухвата:
– Засохни, сказала!
В груди зародилась горячая пульсация, руки, несмотря на липнущую к коже мокрую и холодную одежду, потеплели. Но я всё это едва замечала, изо всех сил вжимая ухват в бесформенную кучу водорослей.
  
ГЛАВА 20
 
– Пусти его, хозяйка, – раздался за моей спиной скрипучий голос. – Потом жалеть будешь.
Я была настолько зла, что даже не испугалась:
– Не буду!
– Будешь, будешь, – незнакомец за моей спиной рассмеялся серией сухих щелчков и потрескиваний. – Почитай лет десять твоя бабка его сюда заманивала-приваживала.
– А я отважу! – огрызнулась я и тут сообразила, что мне только что сказали. – При чём тут бабка?
– Отпусти дурня молодого. И пока он прибирается, сядем рядком да поговорим ладком.
– Ладно, – неохотно согласилась я и опустила ухват. Потрёпанный и пересохший водяной с сухим шорохом съехал на землю и жадно припал к ближайшей луже. – Но смотри мне...
Кучка водорослей не в пример меньше утренней опасливо отползла подальше.
– Сказала бы сразу, что ведьма, – обиженно проворчал водяной.
– Вот ещё. Буду я всякому болотнику представляться.
– Я не болотник, водяной!
– А ты поговори подольше, так хозяйка из тебя домового сделает, – фыркнул пенёк, на который я как раз намеревалась сесть.
С самым независимым видом, мол, именно так и планировалась, я несколько раз наклонилась в разные стороны, изобразив подобие разминки, и передвинула седалище на ближайшую корягу.
– Я хозяин здешний, – представился пенёк.
– Леший, значит, – кивнула я.
– Леший, – согласился тот.
– Что ж у тебя на вверенной территории нечисть буянит?
– Где?
– В лесу твоём, – пояснила я. – Хотя где тут лес? Если и было что, так давно сгнило. Болото сплошное.