Биртман (СИ)
— А на что же?! — удивился тот.
— У молодежи таланты надо вскрывать, технику нарабатывать, учить, надо, выращивать звезд. А результаты уже хотя бы в молодежной команде пробовать получать. Конечно результат и детям нужен, если нет результатов, то и играть они не станут, интереса не будет, но для тренера главное в детях таланты развить.
— Ну это, не лишено смысла, — задумчиво прокомментировал собеседник.
— Мурат Довлетович! — запыхавшийся человечек бежал к нам — Мурат… Дов- лето- вич — задыхаясь произнес тот.
— Ну что ты Салам, кричишь, — заозирался азиат, — Не опоздал, чего кричишь, зачем внимание привлекаешь, видишь еще очередь.
— Виноват.
— Получил?
— Да, Мурат Довлетович.
— Все как договаривались?
— Да, Мурат Довлетович.
— Прекрасно, кстати познакомься, одним рейсом полетим, это Озол, тот самый что играл в Динамо.
— Здравствуйте. — протянул тот поспешно руку — Саламгулы Гызылович Закиров.
— Озолс Маркс Робертович, — произнес Марк, пытаясь про себя повторить мудреные имя и отчество нового персонажа.
— Эй, не представляйся так, — неприятно, одернул Марка словно своего подчиненного Мурат. — Говори всем Озол, так будет всем удобнее, да и к тебе больше доверия будет. — весьма бестактно, но возможно весьма ценно посоветовал ему собеседник.
— Хорошо, можно и Озол, — пожал он, плечами решив, что не стоит обижаться на пустом месте, в крайнем случае еще успеет обидеться, если этот дядя и дальше будет столь нагл. Хотя может это так принято у них? Разберемся.
— Салам, мой секретарь порученец, можешь звать его Салам. Меня зови Мурат. Впрочем, если будет неловко можешь и по отчеству, я в Лисецке первым секретарем буду, — с усмешкой взглянул он на меня, явно ожидая удивления.
— О, да, очень приятно, — кивнул Марк.
По мнению Марка у русских слишком много всяких секретарей, сложно разобраться главный этот секретарь или из тех секретарей что более похожи на секретаршу. Этот видимо самый главный или один из самых главных. Самый главный вроде генеральный? Странно что без охраны, тогда. Хотя может в союзе всех подряд не охраняли. Наконец подошла их очередь.
— Ой! Пискнула регистраторша, с явными раскосыми глазами, как и многие в стоявшей на посадку очереди. — Как же так, прошу прощения Мурат Довлетович, — согнулась она в натуральном поклоне. — Я не видела, я не знала, — кланялась она вновь, — зачем же вы… Простите, это моя вина, проходите пожалуйста.
— Да, перестаньте, кстати, как вас зовут?
— Айболек.
— Прекрасное имя, Айболек, ничего страшного, я тут с интересным человеком, зато познакомился. Все нормально, я же сам не подошел, да? Постоял в очереди, что же я не человек что ли? Постоял не случилось ничего, со мной? Все вон стоят, и я постоял, чай самолет не улетит если все равно без, пассажиров-то? — говорил он явно на показ тем, кто еще остался в очереди и уже только что прошел ее и остановился привлеченный поклонами испуганной сотрудницы.
В итоге весь салон самолета только и шептался какой у них начальник простой и хороший человек. Политики они видимо везде очень похожи. В США и в Англии, то же такое любят. Но конечно же в меру, поиграли на публику и обратно в лимузин.
— Извините вас просят поменяться местами, — подошла еще одна милая стюардесса, едва Марк уселся в самолете.
Глава 7
Лисецк встретил нас жарой в тридцать градусов, местных видно сразу, они не обращают внимание на солнце и на жару. Клоун, которого я принял за сумасшедшего, а сестра за иностранца, так и держит в руках свою шапку зимнюю, ну блин артист. Его сразу протащили мимо досмотра вместе с персеком.
— Что за ерунда? Досмотры какие-то придумали! — возмутился вслух папа.
— В первый раз что ли в Лисецке? — спросил кто-то.
— Ну да.
Впрочем, разъяснений пока не последовало. От аэропорта открывался шикарный вид на город. Аэропорт на горном плато, представляете?!
— О-о! — восхищенно открыли мы рты.
— Красота то какая.
— Вот, а ты сомневалась ехать ли.
Долго стоять нам не дали, отца, ну и нас заодно, встретил какой-то местный человек на уазике буханке. Очень предусмотрительно, а то опять пришлось бы кататься на двух таксишках. Он сразу дал разъяснение что досмотр в местном аэропорту дело обычное. Ищут наркотики. Маме пришлось объяснять, что такое наркотики. Я фигею дорогие товарищи. Неужели и впрямь были люди что, прожив полжизни не знали, что такое наркотики?
— И зачем же их принимают, если настолько вредно? — допытывалась мама.
— Некоторые местные не понимают, да и есть не такие что бы совсем уж вредные, ну вот вы же алкоголь пьете иногда, вот кто-то и покуривает…
— Ну они ведь зависимость вызывают вы сказали?
— Да, да конечно. — покивал водитель. — Так и алкоголиками некоторые становятся, но он разрешен.
— А чего прилетающих досматривать, ведь наркотики везут отсюда, а не сюда? — поинтересовался я.
— Эм… А, вот это не знаю, — пожал плечами водитель. — Действительно… — озадачился водила словно такой простой вопрос никому до этого в голову не приходил.
— Так, наверное, вон тот бездосмотровый и возит. — предположил я.
— Ты что такое говоришь? Это же товарищ Ибрагимов, первый секретарь партии! Не вздумай такое сказать на людях.
— Зиня! — испугалась мама. Про наркотики она не знала, но о том, что можно говорить, а что нет, все же представление имела.
А как эта гора называется? — спросила Света.
— Это Куп-гора, что значит Большая. Вокруг нее и расположен город. — охотно давал пояснения наш водитель, а мы пытались что-то разглядеть.
— А где море?
— Море на той стороне.
— А зачем тут живут, а не у моря?
— У моря тоже живут, у моря порт, у моря есть и пляжи. А тут, зато почти всегда от Куп-горы тень. Днем очень жарко, а тут всегда в тенечке, так что кто тут живет не дураки.
— А мы где будем жить?
— А вы у моря.
— Ха-ха-ха! — заржал я, а чуть позднее дошло и до остальной семьи.
— А почему все дома такие маленькие?
— Трех-этажные дома в основном.
— Но почему?
— Сейсмоустойчивые зато.
— А что бывают землетрясения?! — ужаснулась мама. А папа словно лимон съел.
— Нет, редко, и не сильные.
— Ох, зачем я дура согласилась, — пробормотала мама.
— Ужас какой, — прокаментила сеструха картину окраинной жизни, видимую из окна машины.
Идущая женщина вдруг села посреди дороги закинула на голову себе платье и стала испражняться.
— Что там? — видно не увидели родители.
— Я… я не буду это пересказывать, — отказалась шокированная сестра.
— Может это местная сумасшедшая? — предположил я.
— Что-то у нас на пути одни сумасшедшие.
— Да есть тут еще дикие люди. — вмешался водитель. Видели бы что тут лет двадцать назад было, гадили где хотели, никакого понимания о культуре и цивилизации. Накинут на голову себе платье я никого не вижу и значит и меня никто не видит. — шокировал нас «гид». — А сейчас уже все хорошо. — заверил он. — Остались еще всякие дикие на окраинах. Да и город совсем уже не тот! Двадцать лет назад тут пятьдесят тысяч жило из них может половина приезжих русских. Остальные туркмены местные, немного казахов и азербайджанцы. А сейчас двести пятьдесят и почти все русские. Так что все тут уже нормально.
— А почему столько людей приехало?
— Так это… Нефть же и газ, решили строить НПЗ и прочие всякие предприятия. Плюс грязь какая-то лечебная нашлась, решили и здравницу делать. Особенно товарищ Ибрагимов, что нынче персеком за здравницу хлопотал.
— Так это же хорошо?
— Конечно хорошо. — пожал плечами водитель. — Только, пока туда добираться не удобно.
— Куда?
— Ну как бы вот Лисецк, мы сейчас в нем, тут Куп-гора, — рисовал в воздухе воображаемый план местности водила — Здесь старые местные домишки из говна, — тут мы прыснули, а он как ни в чем небывало с самым серьезным лицом продолжил. — Да-да, на полном серьезе иногда реально частично именно из него. Вот там, уже новые микрорайоны. Сейчас мы выезжаем к заливу, тут порт предприятия разные, промзона можно сказать. Ну и частично жилые кварталы.