Герцог для сиротки. Академия магии (СИ)

Укрытый от надоедливых капель прозрачной пеленой заклинания, шел я медленно, погрузившись в приятные воспоминания, а потому невысокую девичью фигурку, идущую навстречу, даже не сразу узнал.
Хм-м-м… Если Хелли гуляет около моей ивы — это хороший знак! Тем более — в погоду, вовсе не предполагающую прогулок. Девочке не сидится в четыре стенах, она бродит по парку, конечно же, думая обо мне! Что, кроме сладких мечтаний, могло выгнать ее под дождь? Разумеется, ничего!
Хм-м-м… А ведь и я сам занимаюсь тут ровно тем же…
Быстро отогнав эту мысль, как ненужную и неправильную (мне всегда думалось лучше во время прогулки!), я шагнул к своей девочке, стараясь не улыбаться во весь рот, а изображать вежливое удивление.
— Хелли? Чем обязан такой приятной встрече? Мне казалось, ты собиралась заняться новым параграфом матанализа. И это правильно: в твоей работе я обнаружил немало ошибок.
Вот так: кураторским тоном, с толикой недоумения и заботы, не показывая радости от встречи, не…
Тут я заметил, что на Хелли никакой пелены нет! Мокрая вся, с косичек даже течет! Нос покраснел — замерзла!
— Ты с ума сошла, под дождем шататься без защиты?! — почти гаркнул я, укутывая ее заклинанием. И срочно высушить! Демонова бытовая магия, как же там…
— Ну вот, — внезапно хмыкнула девчонка. — А мырки говорят — незлой, незлой…
— Кто незлой? — растерялся я, подходя к ней почти вплотную. — Хелли, ты можешь простудиться, немедленно…
— Тарис, ты… — Она замолчала и посмотрела на меня каким-то оценивающим взглядом. — Ты можешь мне помочь?
— Разумеется. Но ты сейчас же…
Теперь запнулся я. Потребовать, чтобы она себя высушила, — значит опять признать собственную некомпетентность, пусть и в самом глупом учебном предмете. Заклинание-то элементарное, и ведь я его знаю! Но вот вылетело из головы… Да и как не вылететь, когда в шаге перед тобой стоит самое желанное в мире существо! Сейчас бы подхватить ее на руки, переместиться к себе в комнату, а там…
— Ты вся мокрая, Хелли! — беспомощно закончил я, судорожно вспоминая построение формулы. Простейшей формулы! Да что же это такое… Нет, надо работать над контролем, каждый день по паре часов медитации минимум!
— А, это… — отмахнулась она и мгновенно высохла. Вот в секунду! Талант, однако…
— Молодец! — похвалил я. — В следующий раз, когда тебе захочется погулять в дождь, не забывай…
— Тарис, ну не будь нудным, — попросила Хелли, почему-то оглянувшись. — Так ты мне поможешь?
Я невольно проследил за ее взглядом и увидел замершую на ветке белку. Полез в карман за орехами, которые всегда с собой для них таскаю, протянул их на ладони зверьку и только после этого ответил:
— Раз ты догадалась наконец хоть как-то обезопасить себя от простуды, то я к твоим услугам.
— А дашь слово, что никому не расскажешь?
— М-м-м… Ну хорошо, — сказал я снисходительно. — Что там у тебя случилось?
— Сначала поклянись, что никому не расскажешь.
Ну что у нее могло случиться такого серьезного? Какая-то несущественная девчоночья беда, верно?
— Обещаю.
Но как же я пожалел о своем необдуманном обещании, услышав ее просьбу!
  
Глава 7
 
Глава 7
О дружбе и недружбе
Хеллиана Вэртззла
Несмотря на мое негативное отношение к герцогу Таргскому (высокомерный бабник, как еще-то к нему относиться?!), я не могла не признавать, что у него есть очень даже хорошие черты. Это помимо внешности. Внешность — она от рождения дается! Хотя ужасно интересно, глаза такие у него от отца или от матери?.. Ну ладно.
Тарис очень умный. Образованный. Висит тут на доске почета, а за одну красоту туда уж точно не вешают. Потрясающе талантливый маг, гордость академии. Нежадный — отказался от положенной ему стипендии. И еще он… добрый. Это даже мырки вон подтверждают. Он ведь их подкармливает просто так, а не для того, чтобы отлавливать и эксперименты проводить.
В общем, неплохой он парень… с некоторых сторон. Но главное — что сумел оказать первую помощь студенту, который от когтей рысика пострадал. Так, может, и самому рысику помочь сумеет?
 
— Тарис, понимаешь, надо полечить одну зверюшку. У нее сильный ожог, а ты ведь умеешь лечить, я знаю.
Мой куратор вздернул бровь и одарил меня крайне подозрительным взглядом. Я аж потупилась, хотя, конечно, в другой ситуации сама бы глаз с него не сводила… Да только не будет больше такой ситуации. Никогда не будет, Хелли, ты помнишь?!
Помню я все…
— Ожог… — медленно повторил Тарис. — Я не врач, Хелли. Почему бы не отнести зверюшку к миссис Жэвейн?
— Потому что это не простая зверюшка, — мрачно ответила я.
— Не сомневаюсь, что и магической в академии окажут должную помощь, — заметил он, продолжая сверлить меня взглядом. Я прямо чувствовала, как синие глазищи проникают в самую глубину моей головы, разыскивая там тайну.
— Проблема в том, что зверюшка не хочет, — вздохнула я. — Боится очень. Потому…
— Где она? — внезапно спросил Тарис. — Веди.
Когда дошли, его светлость без единого слова и колебания опустился на четвереньки и быстро пролез в образованный ветвями ивы шалашик. Короткое пальто при этом задралось чуть не до талии. Невольно проводив взглядом герцогскую задницу, обтянутую далеко не форменными бархатными штанами (и обругав себя за это), я юркнула следом.
В шалашике уже мерцал над нашими головами неяркий магический светильник, и я мельком позавидовала умениям Тариса. Вопреки бытующему мнению, такую штуку создать вовсе не просто. Ослепить вспышкой — сколько угодно, а вот постоянный источник света, да нужной яркости, да ни к чему не подвешенный…
Рысенок спал. Оно и неудивительно — боль утихла, молока напился почти вдоволь, хоть много я и не дала, опасаясь за оголодавший животик.
Стряхнув с него одеяло из листьев, я аккуратно приподняла простынку и повернулась к герцогу, сидевшему на пятках. Ну что сказать…
Выражение лица у него было просто неописуемое! И сразу он дернулся прочь из шалашика, но тут же замер и сухо сказал:
— Хелли, это же нечисть.
— Знаю! — огрызнулась я.
Оба мы говорили шепотом, но это не помогло: рысик ощутимо вздрогнул, но даже шерстку не вздыбил, притворяясь по-прежнему спящим. Я успокаивающе провела ладонью по пятнистой спинке.
— Он ранен, Тарис. И ты должен знать, что нечисть бывает разная.
— В том числе смертельно опасная.
— Не в этом случае, — буркнула я.
— Следует позвать кого-то из профессоров…
— Ты обещал!
— Помню, — сдержанно кивнул «незлой самец». Ну же! Оправдай свое определение! Пожалуйста, ну пожалуйста!!!
— Тарис… Я понимаю, что это нечисть. Но он котенок совсем, ты же видишь. И ему больно. И он ничего плохого же не сделал.
— Уверен — ты гладишь сейчас ту самую нечисть, из-за которой пострадал студент.
— Ты же знаешь, что Кельвин сам виноват!
— Это мало что меняет.
— Это меняет все, Тарис!
— Согласен, — неожиданно хмыкнул он. — На твое лечение она как среагировала?
— Съела меня с потрохами! — разозлилась я. — Я теперь призрак академии!
Ведь видно: тарелка с розочками стоит, вылизана начисто, на ожог стерильная повязка наложена. Чего ж идиотские вопросы задавать?
И вдруг меня осенило:
— Тарис, ты боишься его, что ли?
Герцог аж скривился.
— Я не о том, Хелли. Ты рану обрабатывала, она терпела? Или ты ее усыпляла?
— Не она, а он, — поправила я, несколько смутившись. — Терпел, да… Как взрослый.
Тарис перебрался вплотную к рысику, и я услышала предупреждающее рычание. Тихое-тихое, но ничуть не двусмысленное.
— Тише, малыш… — очень ласково проговорил герцог. — Я хочу помочь. Сейчас мы снимем повязку, и я осмотрю твой ожог. Потерпишь?
Рычание затихло, и Шерик приоткрыл один глаз. Светло-зеленый, чуть светящийся.
— Если врешь — укушу! — выдал он, недобро глядя то на Тариса, то на меня. — Мало не покажется! Я уже почти здоровый!