Полимат. История универсальных людей от Леонардо да Винчи до Сьюзен Сонтаг
Если начало XIX века было временем расцвета журналов, посвященных общим вопросам науки, таких как The Edinburgh Review или Revue des Deux Mondes, то в конце столетия на первый план вышла специализированная научная периодика. Высказывалось предположение, что одной из причин, по которым Revue des Deux Mondes стал терять подписчиков после 1870-х годов, была конкуренция со стороны профильных журналов [488]. Широко известными примерами из разных областей науки являются немецкий Historische Zeitschrift (1859), французские Revue Historique и Revue Philosophique (оба – 1876), британский философский журнал Mind (1876), American Journal of Philology (1880), Political Science Q uarterly (1886), The Q uarterly Journal of Economics (1887), Annales de Géographie (1891), Année Psychologique (1894), American Journal of Sociology (1895) и Année Sociologique (1898).
В естественных науках развитие специализации пошло дальше и быстрее. К дисциплинарным журналам типа Journal de Physique (1872) или American Journal of Mathematics (1878) вскоре присоединились издания, посвященные подразделам академических дисциплин: Zeitschrift fü r physiologische Chemie (1877), Beiträ ge zur Geophysik (1887) и Journal of Tropical Medicine (1898). Быстрая дифференциация научной периодики в 80–90-е годы XIX века неоднократно отмечалась исследователями. По их оценкам, к 1900 году уже существовало 1258 таких журналов [489].
Чтобы внести «оригинальный вклад в науку», авторы статей в подобных журналах все больше ограничивали себя рамками узких областей, а язык их работ становился все более специализированным. Сравнение выпусков одного и того же журнала, например American Journal of Sociology, в момент его основания в 1895 году и спустя столетие отображает этот процесс. Выпуск 1895 года включал в себя статьи с такими названиями, как «Связь антропологии с изучением истории», «Бизнесмены и социальные теоретики» и «Местные союзы». В номере, вышедшем в 1995 году, мы находим «Статистические методы для сравнения коэффициентов регрессии разных моделей», «Меняющиеся тенденции в критической социологии образования» и «Социальный капитал и контроль правого экстремизма среди молодежи Восточного и Западного Берлина».
Две культуры
В знаменитой – или печально известной – кембриджской лекции 1959 года Чарльз Перси Сноу, химик, ставший романистом, провел различие между «двумя культурами» – естественно-научной и гуманитарной. Он сожалел о том, что к середине XX века некогда единая культура интеллектуалов разделилась, две группы «почти перестали общаться между собой», а образованные представители гуманитарного лагеря не имеют даже поверхностных представлений о естественных науках [490].
Дискуссию, последовавшую за лекцией Сноу и возобновившуюся значительно позже, не следует понимать в узком смысле, просто как часть истории Кембриджского университета или даже английской культуры середины XX века. Как стало ясно из более поздних комментариев к тезису Сноу, появившихся в Германии, Нидерландах, Италии, Швеции и других странах, кембриджская дискуссия была только одним из локальных проявлений гораздо более масштабного явления [491].
Сегодня, спустя почти семьдесят лет после упомянутой лекции, может показаться странным, что автор говорил всего лишь о двух культурах. С тех пор часто упоминается (причем впервые – самим Сноу) третья культура – социальная наука, в то время как допущение, что все ученые-естественники (или все гуманитарии) составляют единую культуру, сегодня представляется крайне сомнительным. Как показывает история научных обществ, конгрессов и журналов, фрагментация была заметна уже в XIX столетии, а с середины XX века она продвинулась гораздо дальше.
В знаменитом исследовании национализма в XIX веке Бенедикт Андерсон ввел понятие «воображаемое сообщество», представив в качестве такового отдельную нацию, сплачиваемую национальной прессой, поскольку люди не просто читают одни и те же новости одновременно со своими соотечественниками, но еще и осознают это обстоятельство [492]. Поскольку регулярное чтение определенного научного журнала (равно как вступление в общество или участие в международных конгрессах) и понимание, что другие тоже делают это, способствуют формированию «воображаемого сообщества», такие отраслевые сообщества активно распространялись, заменяя собой старую «Республику ученых» и более позднее «Содружество наук». Чтобы справиться с растущим объемом информации и превратить ее в знания, ученые объединялись в рабочие группы, как, например, в научных экспедициях, а также при работе над энциклопедиями, в лабораториях и обсерваториях.
Начиная со второй половины XVIII века организовывалось все больше научных экспедиций, причем участники часто подбирались с учетом их специализации. Например, в свою тихоокеанскую экспедицию 1785 года граф Лаперуз взял десять специалистов, включая астронома, геолога, ботаника, физика и трех натуралистов. Когда в 1800 году французское правительство направило Николя Бодена в Австралию, чтобы исследовать географию (особенно гидрографию) и естественную историю континента, он отправился в путь с «тремя ботаниками, пятью зоологами, двумя специалистами по минералогии… двумя астрономами и двумя географами», хотя и потерял часть спутников по дороге [493]. В состав более специализированной британской экспедиции на «Челленджере» (1872–1876), изучавшей глубины океана, входили два морских биолога, два натуралиста и один химик.
Как уже упоминалось, в основу знаменитой французской «Энциклопедии» (1751–1772) Жана д'Аламбера и Дени Дидро легли знания как минимум 139 ученых [494]. С тех пор увеличение числа авторов продолжается. Например, для знаменитого одиннадцатого издания «Британской энциклопедии», вышедшего в 1911 году, потребовалось участие 1507 специалистов, а в «Итальянскую энциклопедию» 1937 года внесли свой вклад 3272 человека [495]. В эпоху «Википедии» даже эти цифры кажутся мизерными.
Групповая работа не ограничивалась экспедициями и составлением энциклопедий. К началу XX века она стала отличительной чертой «большой науки» (Grosswissenschaft), особенно в Германии. В 1902 году химик Эмиль Фишер сетовал, что «методы массового производства, преобладающие в современной экономической жизни, проникли и в экспериментальную науку». В России того времени лабораторию физиологии, которой руководил Иван Павлов и в которой работало около ста человек, сравнивали с фабрикой [496]. С тех пор разделение труда продвинулось гораздо дальше, о чем свидетельствует возрастающее количество фамилий под научными статьями.
Социальные науки развивались в том же направлении. Около 1900 года во Франции Эмиль Дюркгейм выступал в защиту командной работы (travail en commun) и реализовывал ее на практике в возглавляемой им группе социологов [497]. В области истории в 30-е годы XX века групповую работу приветствовал Люсьен Февр – по меньшей мере в том смысле, что научные сотрудники соглашались изучать сходные проблемы и ставить похожие вопросы, при этом самостоятельно выполняя исследования и составляя отчеты о результатах. Сегодня командная работа в сфере гуманитарных наук стала обычным делом; этому способствует и необходимость добиваться грантов от организаций типа Европейского научного фонда, по правилам которого в каждом проекте должны участвовать ученые из нескольких стран.