Князь навсегда (СИ)

— А места не мало? Насколько я поняла, в шатёр может зайти любой селянин или селянка.
— И места хватит. Селяне не находятся в шатре с начала и до конца праздничного обеда. Они заходят, поздравляют тех, кто прошёл Обряд, затем откушают понравившееся яство и уходят, уступая место другим.
«Надо же, как всё организовано», — мысленно восхитилась Таня.
— Госпожа, пора идти в харуш, а то припозднимся к Алтарю-то…
В харуше их ждали не только Фиоза и Лада со своими служанками, но и мастера по укладке причёсок. Сначала девушки надели праздничные платья. Фиоза и Лада приобрели для себя платья, похожие по фасону: сборка под грудью, а дальше ткань волной спускалась до самой земли. У Казура для Тани нашлось платье очень напоминающее по крою то, что она купила у него к празднику Пяти костров. Только, согласно этикету Обряда любви и верности, светло-светло бежевого цвета, почти шампань, и без рисунка. Тонкую талию подчёркивала широкая юбка. Плечи открыты. На спине довольно глубокий вырез. Таня подозревала, что хитроумный лавочник заказал его заранее у портнихи из Зелёной Дали. Как только девушки надели платья и обулись в светлые полусапожки, их сразу же усадили на стулья перед зеркалами и мастерицы принялись укладывать волосы. Поверх волос накинули в тон платью полупрозрачные вуали, закрывающие лица до подбородка, а спины — до лопаток. Сверху вуали закреплялся венок из цветов аклании.
— Девочки, я что-то волнуюсь… — призналась Таня подругам.
— А думаешь, я не волнуюсь? — спросила Фиоза. Голос её заметно дрожал.
— И я волнуюсь, — прижала ладони к щекам Лада. — Ведь одно дело смотреть, когда кто-то Обряд совершает и совсем другое — когда его совершаешь ты…
В это время раздался стук в дверь.
— Можно войти? — услышали они голос Карушата.
Таня знала, что к Алтарю девушку ведёт отец мужчины, поэтому не удивилась, узнав его голос.
— Да.
Дверь распахнулась, и в зал вошли трое мужчин.
— Пора, сиятельные дамы! Гости заждались…
— А уж как ваши мужчины заждались… — улыбнулся отец Руберика, Грэст.
Часть 1 глава 5
Таня раньше никогда не была в гроте, где совершался Обряд. Огромный каменный Алтарь, возвышавшийся посередине грота, был окружён пышными букетами из цветов мизоллы и розанды. К Алтарю вела дорожка, усыпанная зёрнами апши и крайзы, а так же бантиками из разноцветных ленточек, бабочками, сделанными из полупрозрачной ткани и мелкими голубыми цветочками карминзы. На дорожке стояли Буршан, Руберик и Сатурат в ожидании своих женщин. В центре Алтаря было выдолблено углубление, в котором горел огонь. Так же на нём стояли шесть керамических пиал и высокий керамический кувшин. Рядом с Алтарём с одной стороны Таня увидела двух мужчин в длинных, до земли, одеждах, напоминающих рубашки свободного покроя. На одном из них рубашка была голубая, с вышитым на груди солнцем, лучи которого разбегались по ткани и стремились к подолу. Одежда другого была тёмно-фиолетовая. По вороту, по подолу и по манжету широких рукавов шла изящная вышивка серебряного цвета. С другой стороны Алтаря стояли Яга с маленьким кувшинчиком в руках и молодая женщина в рубашке нежно-розового цвета, с венком из фиррики на голове. Таня уже знала, что мужчины — Жрецы Солнцеликого Артака и Солнцеликого Венутара, а женщина рядом с Ягой — Жрица Солнцеликой Гизеры. Разноцветные бабочки на её одежде были вышиты так искусно, что Таня сначала решила, что они живые.
Под нежные звуки инструмента похожего на гусли, отцы мужчин по очереди подводили избранниц к своим сыновьям. Соединяли их руки и целовали в лоб сначала сына, потом женщину.
«Чем-то напоминает наше родительское благословение, — подумала Таня, держа за руку любимого. — Только иконой нас не перекрестили и не дали поцеловать».
Таня и Буршан, на правах князя и будущей княгини, первыми подошли к Алтарю любви и верности. Жрец Солнцеликого Артака взял маленький металлический поднос, на котором лежали шесть кусочков выпечки. Три из них были обсыпаны чем-то, напоминающим шоколад, а три, скорее всего, сахарной пудрой. Жрец что-то шептал над подносом. Потом трижды обошёл с ним вокруг Тани и Буршана, при этом что-то монотонно напевая, и звеня в маленький стеклянный колокольчик. Остановившись перед ними, Жрец с поклоном подал им поднос и Буршан, взяв выпечку, обсыпанную, как Тане казалось, шоколадом, шепнул ей на ухо: «Твоя — белая». И тут же отправил выпечку себе в рот. Таня последовала его примеру и чуть не выплюнула всё обратно. Никакой сахарной пудры там не было! Белым порошком оказалась смесь чего-то горького. Она с осуждением посмотрела на Буршана, но, судя по его лицу, ему тоже достался не шоколад.
 
— Пусть никогда в вашем доме не будет столь горько, сколь горько вам было сейчас. И пусть эта горечь будет самой большой горечью в вашей жизни! — торжественно произнёс Жрец и, отступив назад, взял с небольшого приступка внизу Алтаря Артуну. Потом снова подошёл к паре и, подняв Артуну над головой, произнёс несколько слов на непонятном языке и только после этого передал Артуну Буршану.
«Ну, вот и икона!» — подумала Таня.
…Ольга прижалась к Карушату:
— Посмотри, какая они красивая пара… Я так рада за нашего сына! — шептала она ему около Алтаря.
Карушат обнял её:
— А наш обряд помнишь? — с нежностью смотрел на неё князь.
— Конечно, милый…
Затем Жреца Солнцеликого Артака сменил Жрец Солнцеликого Венутара. Он налил в две чаши розовой жидкости из кувшина и подошёл к Яге. Яга из своего кувшинчика капнула несколько капель в каждую пиалу, при этом напевая одной ей понятную песенку. Затем Жрец подал их Буршану и Тане. Таня с опаской сделала глоток, но, к её радости, напиток оказался сладковатым и холодным. Он пришёлся как раз кстати. Татьяне ужасно хотелось запить горечь, оставшуюся после бисквита.
— Пей до дна, сиятельная Таня, — негромко сказал Жрец.
Она с удовольствием осушила чашу, и в этот момент среди ясного солнечного дня пошёл дождь.
Дождь был не сильный. Крупные тяжёлые капли редко падали на землю и на людей. Продолжалось это и тогда, когда к Тане и Буршану подошла Жрица Солнцеликой Гизеры. Все присутствующие радостно поднимали лица и руки навстречу дождю. При этом люди смеялись, а некоторые хлопали в ладоши. Дождь прекратился так же внезапно, как и начался.
— Слава Солнцеликим, свершилось… — выдохнула Яга. — Наконец-то они услышали нашу просьбу…
Затем Грэст подвёл Фиозу Руберику и всё повторилось. Когда к Алтарю подошли Сатурат и Лада, снова закапал дождь. На этот раз мелкий и частый, но никто не спешил спрятаться от него.
— Кажется, с твоим возвращением и появлением Тани, в нашем селении вновь будут рождаться дети, — Карушат поцеловал Ольге руку.
— Очень надеюсь на это…
Праздничный ужин затянулся допоздна. В шатёр подходили не только местные селяне, но и гости из других селений Голубой Дали.
— Буршан, у нас столько подарков, что нам их не унести, даже если будут помогать твой отец, мать, Мариша и Эрда, — шепнула Таня на ухо князю.
— Ничего, у нас экипаж подготовлен, — улыбнулся князь.
— Что же там такого нам надарили? Смотри, есть очень большие короба…
— Князьям на Алтарь принято дарить меха, ткани, выделанные шкуры, подсвечники из полудрагоценных камней… Завтра всё посмотрим.
Подарки и, правда, смотрели только на следующий день, потому что пир закончился под утро. Приехали уставшие и счастливые. Маришка, отправляясь спать, взяла слово с Тани и Буршана, что подарки они будут смотреть вместе с ней…
Через два дня Таня с Буршаном и Ольгой провожали Маришу. Мирита и Ирмар пригласили её на свой Алтарь, но она отказалась. Сказала, что её очень ждут дома и обещала навестить их в следующий свой приход. Уже подходя к пещерке, которая была почти не видна из-за густых зарослей кустов, она со вздохом сказала:
— Даже представить страшно, что скажет мне Артур! Он ведь никак не ожидал, что я так надолго тут зависну.
— Что сделаешь? — удивлённо вскинул брови Буршан.