Поцелуй змея (ЛП)

Даже в этот момент, когда они пролетели несколько этажей, Рун был невозможно быстр. Падая, они перевернулись, и Рун изогнулся так, чтобы его тело оказалось между ней и асфальтом, но сковывающая сеть сделала падение жутко неудачным. Они врезались в поверхность с такой силой, что бетон под ними треснул. Она слышала, как массивные кости его передней лапы и плеча хрустнули. Из его груди резко выбило весь воздух, когда он шмякнулся в неконтролируемом вращении. Помимо этого, он не издал ни звука. Зато она закричала в ярости, мучаясь от его страданий.
Ее когти выскочили наружу. Нейлоновая сеть рвалась легко, как бумага. Несколько секунд спустя, она разбросала клочья, и вскочила на ноги, прикрывая Руна. Сеть достигла своей цели; она заставила их приземлиться. Со ослабленным стоном, Рун снова обернулся в человека, и свернулся калачиком вокруг сломанной руки.
Карлинг сделала круг, оглядывая открытое пространство. Они приземлились на тротуар позади ухоженной технической зоны отеля. На ближайшей улице не было ни автомобилей, ни пешеходов.
Зато было довольно много существ, постепенно заполняющих пространство вокруг них. Джулиан очень грамотно расставил ловушку. Ещё четыре тролля, около пятидесяти упырей, и примерно в два раза больше Вампиров стояли молча, то ли в ожидании, что она будет делать дальше, то ли ожидая приказов.
Если бы она и согласилась пойти с ними, Рун никогда бы этого не допустил. Даже будучи раненым, он поднимется на ноги и будет сражаться насмерть, прежде чем позволит кому-то их разлучить.
Ее руки сжались в кулаки.
— Вы были моими людьми, и вы просто следуете приказам. Я это понимаю. Но у вас есть возможность уйти. Ни вреда, ни предательства, ни урона не будет нанесено ни кому из вас. Если вы решитесь уйти, то сделайте это прямо сейчас, — громко произнесла она.
Карлинг с благодарностью заметила, как многие растворились в ночи. Возле ее ног, Рун принял сидячее положение, и вытащил пистолет. Он сгорбился, прижимая руку к животу.
— Можешь заморозить остальных? — прохрипел он.
— Их слишком много, и они рассредоточены по большой территории. — Она начала произносить древнее заклинание, призывая к себе все свои души, собирая свою Силу в концентрированное орудие. «Я призываю к себе будущих себя. Я призываю к себе свои страсти и страхи. Я призываю к себе свою божественную суть…»
Затем раздался голос Джулиана, знакомый воинственный рёв.
— Все, что тебе нужно сделать — это сдержать свое обещание, и вернуться на остров. Ты можешь провести остаток своих дней в мире и покое.
Она взглянула на вспыхнувшие глаза Руна.
— Я не могу этого сделать, Джулиан.
— Ты действительно готова к войне? Как ты сможешь убивать собственный народ?
— Я дала им шанс сделать правильный выбор, — парировала Карлинг. — И, честно, мне уже фиолетово, детка. — Она не узнала свой голос.
Рун поднялся на одно колено. Очень много созданий образовали слишком много колец вокруг. Вампиресса взглянула вниз, и он кивнул ей. Одарил короткой интимной улыбкой. Это было так прекрасно, но так недостаточно. Она положила руку на здоровое плечо Руна, и начала шептать заклинание, призывающее огненный дождь. Она вложила в слова всю свою Силу.
И вдруг вихрь вернулся.
Он влетел в пространство с такой силой, что земля затряслась. Здания в радиусе полумили содрогнулись. Позднее в новостях передавали, что волна от землетрясения ощущалась за триста миль вокруг. Многие из Ночных созданий закричали в страхе, и повалились на землю, прикрывая головы.
Рун встал и обхватил Карлинг здоровой рукой в тот момент, когда перед ними возник принц Джиннов. Странные бриллиантовые глаза и тонкие, нечеловеческие черты лица Халила сложились в яростную улыбку.
— Теперь ты должна мне услугу, — сказал Джинн Вампирессе.
Карлинг со вздохом освободила всю свою сдерживаемую Силу.
— Да, — выдохнула она.
— Куда?
— Мы ищем Оракула в Луисвилле, — быстро проговорила она.
Было слышно, как Джулиан через площадь выкрикивает приказы. Его Ночные создания открыли стрельбу. Но ни одна из пуль не достигла цели. Вихрь подхватил Руна и Карлинг и унёс прочь.
 
Путешествие было таким же странным и хаотичным, как помнилось Карлинг. Она повернулась и крепко обхватила Руна, когда завывающий ветер подхватил их. В центре шторма Халил прижимал их к своей узкой, твердой груди. Затем мир снова появился вокруг в виде жаркой, влажной западной ночи.
Как только ноги Руна и Карлинг коснулись земли, Халил отпустил их. Карлинг не спешила ослабить мертвую хватку на талии Руна, и заметила, что его рука так же неохотно отпустила ее. Джинн не исчез, как в прошлый раз. Вместо этого, он встал позади них, обозревая пейзаж с тем же любопытством, что и они.
Они находились не в самомм городе Луисвилл, а на некотором расстоянии, так как ночь была темной и тихой, наполненной листвой деревьев, травой и трескотнёй сверчков и цикад. Сотни светлячков покрывали все вокруг, подмигивая жёлтыми огоньками. Это место было насквозь пропитано древней Силой.
Они приземлились на длинную гравиевую подъездную дорогу, которая вела к старому обветшалому двухэтажному сельскому дому. Они покинули Сан-Франциско вскоре после полуночи, соответственно, в Кентукки было около трех утра. В доме горел свет. Все они отчетливо слышали голос плачущего ребёнка. Воздух был пропитан запахом текущей рядом реки. Карлинг почувствовала сильное прохладное движение воды.
— Это река Огайо? — спросила она Халила.
— Да, — ответил он. Джинн стоял, уперев руки в бока. Слегка наклонив голову, рассматривал дом.
И хотя ночь вокруг была освещена лишь звездами и отдаленными электрическими огнями, зрение Карлинг было достаточно острым, чтобы разглядеть муку на лице Руна, когда он бережно держал свою руку.
— Нам нужно отвести тебя внутрь, — сказала она. Сопровождаемая Руном и Халилом, она поднялась по ступеням к крытому крыльцу. Датчик движения сработал, и освещение включилось, когда они достигли дома. Карлинг постучала.
Раздались быстрые легкие шаги, и дверь внезапно распахнули. В дверях стояла худая молодая женщина с младенцем на руках. Женщина была двадцати трёх-двадцати четырёх лет, с лицом скорее интересным, чем хорошеньким, и распущенными рыжевато-пшеничными волосами. Она была взъерошенная, с запавшими глазами, одета в поношенные фланелевые штаны и слишком большую серую футболку.
Младенец был мальчик, примерно девяти месяцев отроду. Он выглядел таким же растрепанным, с такими же ввалившимися глазами, и лицом, опухшим от плача. Одно мгновение он рассматривал их с таким же интересом, как и они его. Потом схватил себя за ушко, уткнулся лицом в шею молодой женщины, и разразился прерывистым несчастным плачем.
Женщина недружелюбно оглядела незваных гостей.
— Какого черта вы стучитесь в чужие двери в 3:30 утра?
— Мы ищем Оракула, — ответила Карлинг.
— А это не могло подождать до семи? — рявкнула женщина. Она погладила малыша по спине, и покачала его с усталостью человека, который повторяет одно и то же действие уже довольно давно. — Чёрт, хотя бы до шести? Что с вами, люди? Вы не видите, что у меня на руках больной младенец? Уходите и не возвращайтесь до положенного времени.
— Ты — Оракул? — вопросил Халил.
Джинн выглядел таким же удивленным, как Карлинг и Рун.
— А вы ожидали увидеть золотой храм и стаю девственниц, закутанных в белые простыни? — съязвила молодая женщина. — Да, я — Оракул.
Карлинг вздернула брови и посмотрела поверх женщины на гостиную. Деревянный пол был покрыт старым потертым ковром, на котором были разбросаны игрушки. Книги и кофейные чашки были свалены в кучу на такой же обшарпанной мебели. В одном из кресел стояла плетеная корзина, набитая бельем под завязку. В доме стоял кислый запах детской рвоты.
 
Женщина тоже оглядела этот пейзаж.
— Знаю, — сказала она с горькой улыбкой. — Да быть того не может, верно?