Поцелуй змея (ЛП)

Рун, едва касаясь, гладил ее нежную, как лепесток, щеку.
— Это же хорошо?
— Думаю, да. Надеюсь, что да. Мне впервые был предоставлен выбор, — она, склонив голову, пожала плечом.
Жест был такой типичный для некогда серьезной и простодушной девочки по имени Хепри, что его снова накрыла с головой внезапная волна любви к ней. Рун видел ее девочкой, видел ее сейчас — молодой, гордой красавицей, и знал, какой удивительной женщиной она станет, — и любил их всех: и прошлую, и настоящую, и будущую Карлинг. Видел остроту ее ума, ее слабости и силу, и душа Руна принимала все это без остатка. Осознание пронзило его, словно мечом, и так глубоко ни одно оружие еще не поражало его тело. Словно он привязывался постепенно, и когда начинал осознавать это, то связь крепла капельку больше, еще немного сильнее. Он и не думал, что можно так влюбиться, безнадежно и всем существом.
Но внезапно его охватила паника, тело затрясло. Не мелкой едва заметной дрожью. Разрушительная буря тряхнула его до самых костей. Он в самом деле вернулся в прошлое. В самом деле. Вернулся. В прошлое. И перед ним еще не его Карлинг. Он вообще не должен быть здесь. Где-то в другой части света жил своей жизнью ничего не ведающий пока другой, молодой, Рун.
Он не мог остаться. Не мог защитить ее, это прекрасное, хрупкое и храброе человеческое дитя. Даже просто находясь здесь, он, возможно, изменил историю. Мог менять ее прямо сейчас, и тогда Карлинг сделает иной выбор, не тот, что был предначертан, какой-то совсем другой выбор, который в итоге приведет ее к смерти.
Карлинг — его мудрая, коварная Карлинг — готова принять последствия, вот только он не готов к этому.
Рун опять сжал ее плечи и притянул к себе, зарычал в ее восхитительное, невыносимо наивное, недоверчивое лицо:
— Слушай сюда. Я не должен быть здесь. Мне невероятно опасно даже просто говорить с тобой.
Лицо Карлинг вспыхнуло. Она сжала его за запястья.
— Почему ты так говоришь?
— Я не из этого времени, не из этих мест. Я пришел откуда-то еще. — Он видел, что она не понимает. Как она могла понять? Изо всех сил Рун пытался подобрать слова, которые имели бы для нее смысл и смогли бы донести важность его послания.
Он произнес медленно, акцентируя каждое слово:
— Я из будущего, много человеческих жизней спустя, настолько далекого, что даже фараонов больше не существует. Там, откуда я пришел, все боги стали другими, а все, что ты видишь вокруг, либо превратилось в обломки, либо полностью исчезло.
Любопытство на ее лице сменилось шоком.
— Все это исчезло?
— Да. — Пришло горькое удовлетворение, наконец-то он полностью завладел ее вниманием. Рун осторожно держал ее голову, ощущая под ладонями грациозный изгиб скул, грубые пальцы легли под ее изящный и такой упрямый подбородок и сжались достаточно крепко, чтобы она не могла отвернуться. Его собственный голос зазвучал откуда-то из глубины, слова как будто вырывались из того места, куда недавно его пронзил насквозь невидимый меч. И падали с губ, шипя, как кислота.
— Во времени открываются порталы. Я проходил через них и попадал к тебе. В будущем мы с тобой ищем возможность закрыть эти порталы, потому что они очень опасны. Потому что через них могут проникнуть нехорошие вещи, темные силы или существа, жаждущие навредить тебе. Вот почему мы решили, что я должен вернуться в прошлое и предупредить тебя. Бывают моменты, такие, как эта ночь, когда ты в опасности.
Ее начала бить дрожь, эту девушку, юную тигрицу, она никак не могла сделать вдох. Теперь Рун чувствовал себя законченным негодяем за то, что взвалил такую ношу на ее молоденькие плечи. Но затем выражение на ее лице сменилось любопытством:
— Ты и я работаем вместе, там, в будущем?
Рун попытался просчитать, какой ответ будет наиболее правильным, но не смог, потому что слепая паника сжала его в своих тисках, такого ужаса он никогда прежде не испытывал. И тогда он сказал:
— Да. Там ты держишь мою жизнь в своих руках, как я сейчас держу твою. Путь в это далекое будущее существует для тебя. Ты должна найти его. Не сворачивай, не сдавайся и не позволяй никому сбить тебя с этого пути. Ты должна жить. Ты понимаешь меня? Ты должна выжить, или я умру.
 
Губы дрогнули, когда она прошептала:
— Ты будешь ждать меня там?
Он все делал неправильно. Должен был только предупредить, чтобы Карлинг была осторожна. Должен был держать свой проклятый рот на замке. Но Рун уже не мог остановиться. Он прошептал:
— Поначалу я не узнамю тебя. Ты будешь жить своей жизнью и однажды встретишь другого меня, моложе, чем нынешний я, который еще не вернулся в прошлое, чтобы встретиться с тобой. Затем ты явишься мне в сумерках у реки, в месте, которое зовется Адриэль, и именно тогда я начну свой путь к тебе.
Нахмурившись, она внимательно изучала его лицо.
— Но когда-нибудь ты вспомнишь меня?
Это какое-то безумие, подумал он. Просто нелепая бессмыслица. Все эти скачки в прошлое настолько выпадают из нормального течения времени, что напоминают спираль, закручивающуюся подобно кольцам змеи. Мы заставляем друг друга существовать. И если не найдем способ выбраться, то можем не выжить вообще.
Он совершенно не разбирался в этом, у него не было какого-то глобального плана действий или хотя бы разумного обоснования тому, что происходит. Никаких установленных норм поведения в путешествиях во времени из тех, что всегда были в научно-фантастических фильмах. Только грубая, неприукрашенная истина. И еще несущая смерть неизвестность, потому что никто и ничто не могло предугадать, как изменится история после.
И раз Рун и так уже зашел слишком далеко, не время останавливаться. Он раскрыл ей свою душу.
Прижавшись губами к ее лбу, он прошептал:
— Я вспомню тебя, очень скоро после той встречи у реки в Адриэль. И когда я вспомню, ты станешь для меня всем. Тот человек, в которого я превратился, тот мужчина, что стоит сейчас перед тобой, — я всегда буду ждать тебя. Но ты должна жить, чтобы оказаться там, или ничего этого не случится.
Карлинг дотронулась до того места, куда только что прикоснулись его губы, пробормотала:
— Это всегда случается у реки.
Он закрыл глаза, прижался губами к этим нежным, изучающим пальцам.
— Что случается?
— Начало новой жизни… — Она отодвинулась и взглянула на него с мрачным лицом.
— Если возможность выжить для меня существует, если я могу оказаться в том месте, о котором ты говоришь, я найду путь.
— Она существует, — сказал Рун, горячо вкладывая всю свою уверенность в эти два слова. — Ты уже нашла путь. Ты уже там. Но вот я снова вернулся, вмешался в твою жизнь, и каждый раз, когда я это делаю, что-то незначительное меняется, и я боюсь… — в горле встал ком, какое-то время он просто не мог продолжить свою мысль. — Я охренеть, как боюсь, что, придя к тебе сегодня, изменил нечто важное, какие-то твои решения или поступки, и что когда я вернусь домой, тебя там больше не будет. А вернуться нужно обязательно, потому что этому миру я не принадлежу.
Дрожь в ее теле внезапно прекратилась. Теперь она стояла под ладонями Руна уверенно, твердо, ее Сила пульсировала ровным, тонким, только что установившимся пламенем. Она повторила:
— Если я могу оказаться в том месте, я найду путь.
Рун сделал глубокий вдох, всматриваясь в ее глаза, и в ответ на него бесстрашно взглянула тигрица. Его вдруг поразило еще одно осознание, он говорил и отчетливо понимал, что сказанное им чистая правда.
— Дело не только в тебе. Что бы со мной ни происходило, я все это помню, — сказал Грифон. — Вокруг меня изменялись пространство и время, но я всегда знал свое место. Для нас с тобой уже дважды менялось прошлое, но я помню все. Если ты вдруг ошибешься — если ты умрешь — клянусь, я найду способ пройти сквозь время еще раз, я найду тебя. Неважно, где ты будешь. Неважно, когда. Клянусь.
 
Стоило ли удивляться? Столь сокрушительная радость озарила ее лицо, именно она поведет ее вперед сквозь века. Боги, сколько страсти помещалось в этой смертной. Страсть заполняла чашу ее сердца до самого верха, выплескиваясь через края.