Злоба (ЛП)
Они сидели в лощине на южной окраине Баглунского леса, почти в полудне езды от Дан-Каррега. Дальше к югу огромное стадо аурохов топтало вересковые пустоши, земля дрожала при их приближении. Облако пыли зависло над стадом, отмечая их, как какой-то огромный хищник.
‘Где же он?- Пробормотал Эвнис.
Хельфах поднял голову, прикрыв глаза ладонью. ‘Ты сказал, что в полдень, так и должно быть в любой момент.’
- Ненавижу ждать, - проворчала Эвнис. Он хотел вернуться к Фейн, своей жене. Ей было плохо, она нуждалась в нем. Беспокойство об этом терзало его.
Хельфах усмехнулся. Они сидели молча, передавая друг другу мех. Затем лошадь Эвниса подняла голову, подергивая ушами.
‘Вон там, - сказал Хельфах, указывая пальцем.
Какая-то фигура проскользнула между деревьями и направилась к ним.
- Надень капюшон, - сказал Эвнис, натягивая свой, чтобы прикрыть лицо.
Фигура приблизилась, и Эвнис встал и направился к вновь прибывшему. Он был высок, с луком без тетивы в руке, с лицом, полным складок и морщин. И холодные глаза. Эвнис подумал, что он моложе, чем выглядит.
- Это для тебя. Человек протянул ему кожаный цилиндр.
Эвнис вытащила пергамент, сломал восковую печать и молча прочел. Через несколько долгих мгновений он поморщился, свернул пергамент и сунул его в карман плаща.
‘Твоя цель-крепость к северо-востоку от Баглуна, - сказал он, - на холме сразу за рекой. Частокол стены.’
‘Похоже на Дан Каррега.’
- Так и есть.’
Мужчина хмыкнул. ‘Сколько.’
- Семья из шести человек.’
- Сколько из них способны держать клинок?’
- Двое мужчин и один мальчик, который начал работать на Рябиновом поле. Остальные-женщины и ребенок.’
‘Я не буду убивать ни женщин, ни детей.’
Эвнис прищурилась. - Брейт выбрал подходящего человека для этой работы?’
‘До сих пор он не жаловался.’
Эвнис пожал плечами. - Сделай это сегодня вечером. В крепости есть свадебный пир, так что если тебе нужны трупы, чтобы доказать свою точку зрения, тебе придется подождать, пока они вернутся домой. Убедись, что их зал горит ярко.’
- Ага, - буркнул мужчина и зашагал обратно к деревьям.
- Мы закончили?- Спросил Хельфах.
Эвнис вытащил пергамент из-под плаща и перечитал его снова:
Приветствую тебя, верный. Брейт сейчас в хорошей позиции, его позиция сильна. Используй его людей. Вытащи Бренина из его логова, как можно быстрее. Время приближается. По поводу того, что ты связался со мной, если болезнь твоей жены находится за пределами целителей, ты должен использовать силу земли. Найди книгу. Ты знаешь, где. Найди дверь, и ты найдешь книгу. Утхас говорит, что это поможет тебе, хотя ее не спасет ничего, кроме котла. Отведи ее туда, если сможешь.
Помни причину, помни твою клятву.
Он харкнул и сплюнул, потом зажег свечу и сжег послание.
‘Нам лучше вернуться, - сказал он, вскакивая в седло. ‘Если я не доберусь до времени перевязки, Алона проклянет меня как предателя и попросит Бренина положить мою голову на плаху.’ Предатель. Если бы только она знала всю глубину моей измены.
Хельфах фыркнул. - Пусть сука попробует: у тебя ухо Бренина.’
‘Да, но и она тоже, и даже больше. И она ненавидит меня, всегда будет винить в смерти своего брата Рагора."И правильно сделает, - подумал он.
В полном молчании они выехали из лощины, миновали редкую рощицу деревьев и выехали на дорогу, ведущую к Дан-Каррегу. Ветер дул ему в лицо, и мысли Эвниса вернулись к письму. - Время приближается . . . помни о своей клятве.- Как он мог забыть? Сделать Рин Верховной королевой, вызвать Бога войны, и Азрот стал плотью. - Он поморщился. Неужели прошло уже восемнадцать лет с той ночи в лесу мрака? Иногда это было похоже на сон, иногда он жалел, что это не сон. Тогда все казалось гораздо проще.
Доведи дело до конца, сказал он себе. Теперь другого выбора нет. Его мысли, как обычно, потекли к Фейн, когда у него было достаточно времени. Одно я знаю точно: я должен найти эту книгу.
ГЛАВА ПЯТАЯ
КОРБАН
Когда Корбан приблизился к реке, земля начала выравниваться. Справа от себя он увидел лососевую плотину.
Он посмотрел на деревья, усеявшие дальний берег; они быстро становились густыми, обозначая границу леса. Тот же трепет возбуждения, который он всегда испытывал, когда оказывался рядом с Баглуном, пробежал по его телу.
Он переехал на своем пони через брод, шлепая копытами по камням, поднялся на другой берег и оказался в объятиях леса.
Гигантская дорога продолжалась в Баглун, ее камни были скользкими от мха. Решетчатые ветви над головой погружали мир в сумерки. Каким-то образом тени смягчили его настроение, успокаивали.
Он позволил пони идти своим собственным шагом, воображая себя великим охотником, как Маррок, выслеживающим банду беззаконников, совершающих набеги из темного леса на северной границе. Он слышал об этом от своего отца. Таннон любил поболтать во время работы и много рассказывал об изгнанных землях, о континенте, на котором они жили. Он также говорил об их владениях в Ардане, как это было сейчас, о растущем расстоянии между королем Бренином и Овейном, королем соседнего Нарвона, и о внезапном увеличении числа беззаконников, бродящих по темному лесу, разделяющему их владения. Таннон рассказывал, что банда этих людей совершала набеги на Ардан, сжигая фермы фермеров и грабя путников по пути. Он сказал, что они, возможно, даже направляются в Баглун.
Корбан почувствовал, как его желудок сжался, а глаза расширились, когда он огляделся, представляя себе разбойников, прячущихся за кустами, готовых подстеречь его. Но кто будет настолько глуп, чтобы разбить лагерь в пределах видимости собственной крепости Бренина?
Бояться нечего.
Лес здесь был гораздо ближе, между деревьями густо росли заросли колючего кустарника. Прямо впереди гигантская дорога выходила на открытую поляну, солнечный свет падал на землю, а навес над головой становился все тоньше. Корбан рысью выбежал на поляну, усыпав землю колокольчиками, и подкатился к клятвенному камню.
Он возвышался над поляной: одинокая глыба темного камня, исписанная рунами на давно забытом языке, еще один остаток гигантов, которые жили здесь когда-то. Камень все еще использовался для торжественных церемоний, но официально его не посещали с тех пор, как Бренин взял меч своего отца и стал королем Ардана, более пятнадцати лет назад. Он чувствовал себя старым, одиноким. Корбану здесь нравилось.
Он спешился и подошел поближе к камню. Он выглядел иначе: каким-то образом мокрые темные полосы пятнали скалу, стекая с глубоко вырезанных рун. Он протянул руку и коснулся камня. Внезапно поляна потемнела, облака закрыли солнце, и он вздрогнул. Он отдернул руку, кончики пальцев покраснели. Это была кровь?
Он понял, что его сердце бешено колотится, а в ушах шумит. Затем его зрение затуманилось, и он начал падать.
Корбан моргнул, приходя в себя, и огляделся.
Он стоял на поляне у камня клятвы, прислонившись к огромной плите, но что-то изменилось. Неправильно. Все было бледным, как будто весь цвет был выщелочен из мира. Он поднял голову. Темные облака кипели над ним, сгущаясь и струясь, как разъяренное море. И было так тихо. Слишком тихо. Ни пения птиц, ни насекомых, ни звуков леса-только свист ветра в ветвях.
И вдруг-шаги, хруст лесной подстилки, такой громкий в тишине. Из зарослей, окружавших поляну, появилась фигура-человек с мечом на бедре, в запачканном дорожными пятнами плаще. Увидев Корбана, он остановился, склонил голову и направился к нему.
‘Я искал тебя, - сказал мужчина, присаживаясь на корточки перед Корбаном.
Корбан не мог определить его возраст. Вокруг глаз и рта у него залегли морщинки, хотя почти все это скрывала коротко остриженная борода. Волосы у него были темные, с проседью. Потом Корбан посмотрел ему в глаза, желтые, как у волка, и старые. Нет, больше, чем старые. Древние. И мудрые.
