Вот и всё! (СИ)

Я просто оцепенела от его крика, и стояла окаменевшая перед ним. Ещё никогда я не видела его таким, да и не хочу его таким видеть. Он не похож на самого себя, и я совершено не думала никогда, что он может таким быть. В этот момент он отрекся от самого себя и сатана правил балом в его голове, выпуская потаенные эмоции наружу. Мне жутко и страшно видеть его таким, тем более что именно мои действия стали причиной этого.
–Не нужно винить никого в её гибели! – заорала я в ответ. – Так вышло! Не стоит держать это в себе! Никто не виноват в её смерти ─ ни твой отец, ни ты, ни твоя бывшая жена, ни тем более я. Отпусти, наконец, её, потому что ты превращаешься в зверя, с которым сам теперь не можешь справиться.
–Ты ничего об этом не знаешь. Вот и всё, – отрешённо прошептал он.
–Твоя ревность – это никакая не патология и не твоя врождённая слабая сторона. Просто ты не можешь простить мать за то, что она не боролась за жизнь, так как не хотела жить без присутствия в ней твоего отца! – продолжала кричать я.
–Замолчи, – судорожно прошипел он.
–Ты просто обиженный эгоистичный мальчик! Ты ревновал её к нему, потому что считал, что ты важнее его. В её жизни ты важнее! И она должна была жить для тебя! Но она сдалась. Потому что любила его. Ты считаешь, что таким образом она выбрала его, а не тебя! Вот откуда у тебя желание контролировать всех женщин вокруг! Вот почему твоя мать стала для тебя подопытным кроликом, соглашаясь принимать запрещённые препараты! Потому что ты хотел контролировать даже болезнь, которая росла в ней! Хотел доказать самому себе свое преимущество перед отцом! А нужно было просто обеспечить ей спокойный уход, а не издеваться над ней! Эту болезнь невозможно держать под контролем, как всех остальных в твоей жизни!
Мощным рывком Михаил схватил меня за горло и с леденящим яростным взглядом начал сдавливать его так сильно, лишая меня возможности дышать. Вцепившись в его кисть обеими руками, я попыталась разжать его пальцы и оторвать его руку от своей шеи, но его пальцы были достаточно сильными, и, хватая ртом воздух, у меня начало темнеть в глазах. В голове проносились бессвязные слайды из моей недолгой жизни. Подсознательно я не могла принять то, что сейчас происходит со мной. Не могла принять возможность умереть от руки любимого человека, который всё это время пытался уничтожить меня морально. Сломать меня. Но, не сумев это сделать, он решил просто расправиться со мной физически.
Так же внезапно он отпустил меня, и я, схватившись за свою шею, отшатнулась от него, попытавшись отдышаться. Я смотрела на его свирепые глаза, и просто не могла понять, как такое могло случиться с нами. В нём живёт настоящее чудовище, с которым мне не справиться никакими силами. Это конец. И мне остался лишь один выход, поскорее покончить с этими нездоровыми отношениями и убраться из его жизни навсегда, руководствуясь здравым чувством самосохранения.
Его нещадный взгляд постепенно сменился на некую скорбь. Он медленно опустился передо мной на колени, обнимая меня за ноги, и опустив свою голову вниз. Так мы простояли некоторое время. Молча. Моё тело знобило от страха и накатившей истерики. Вероятно, такое шоковое состояние имеет определённое название в медицине. Но никакие пилюли сейчас не спасут меня. И нужно, наконец, принять за чистую монету то, что очередной побег ─ это самый правильный поступок, который я сейчас должна совершить относительно этого мужчины, который только что чуть не задушил меня, и теперь стоит передо мной на коленях, отчётливо понимая, что его запоздалое раскаяние абсолютно бессмысленно для меня.
–Прости…– буквально простонал он, – я…
–Вот и всё, – прошептала я, и бросилась к двери.
Глава 17.
Солнышко слепило мои глаза, и я невольно щурила их, немного прикрывая, то открывая обратно, для того, чтобы зрачки вдоволь напитались таким долгожданным весенним светом. Вот и настала самая деятельная пора в году. Опуская все повествовательные предложение о весне, которые нас заставляли сочинять в школе, я выражусь довольно просто, весна ─ это начало новой жизни. Пускай природа заложила в неё некоторую цикличность и закономерные процессы, но всем нам хотелось бы верить, что этот сезон несёт в себе столько новизны, сколько нужно для того, чтобы сделать нашу жизнь прекраснее.
 
–Отвратительная погода! – фыркнула я, толкая перед собой инвалидную коляску, в которой сидел отец, по дорожке возле его дома. – Ветер не дает всецело расслабиться и насладиться теплом.
–Погода просто замечательная, – еле слышно ответил мне папа.
Я, замолчав, продолжала свой нелёгкий путь, обминая маленькие лужицы, и решила прекратить жаловаться, так как хорошо понимала то, что состояние погоды действительно мало интересует меня, тем более никаким образом не влияет на моё настроение. Я слишком трудно пережила эту зиму, считая, что именно она так сильно давила на меня. Но с наступлением весны всё также мало что изменилось в моей голове. Казалось бы, практически полное восстановление отца после болезни должно меня подбодрить и вдохновить на новую жизнь. Вернее на новое поведение в моей жизни, без допущения ложных шагов, которые вели меня в пропасть.
–Отвези меня к озеру, – тихо попросил папа.
В нашей деревне и вправду было маленькое озеро. Прошлым летом мы часто все вместе делали вылазки к нему всей семьей. Так как, оно было не слишком глубокое, то мы имели чудесную возможность искупаться в, сохранённой природой, чистой воде. Это был самый красивый водоем, который я видела за всю свою жизнь. Летом возле него можно было легко спрятаться от зноя, а зимой насладиться потрясающим пейзажем. Как известно все озёра имеют уникальный минеральный состав, благодаря которому вода обладает целебными свойствами.
Мы проехали вдоль того же старого школьного стадиона, чтобы спуститься по узкой дорожке к озеру. Мне ни сколько не сложно было катить впереди себя эту громоздкую коляску, даже наоборот, мне было в радость ухаживать за папой, имея огромное желание сделать всё для его полного исцеления и восстановления. Я считала, что я также виновата в том, что у отца случился инсульт. Возможно, раньше мне нужно было уделять своим родным немного больше внимания, и папина внезапная хворь ─ это сигнал, что я нужна своей семье. К отцу, за этих пару месяцев, лишь частично вернулась возможность разговаривать, и очень часто он ещё глотал слова. И пока с трудом удавалось ходить, дома он использовал для этого деревянную трость.
Я подкатила его к самому основанию воды, и зафиксировала тележку. Озеро дышало на нас потрясающей свежестью и, неосязаемой людским умом, таинственностью. Я присела на корточки возле папиных ног, облокачиваясь на боковые ручки коляски.
–Не нужно отворачиваться от собственных ошибок, – услышала я папин голос.
Он смотрел на меня сверху вниз, и, взяв мою руку в свою ладонь, тяжело вздохнул.
–О чём ты? – сухо спросила я, смотря вдаль на несмелое волнение воды.
–Он приезжал ко мне, – спокойно ответил папа.
–Кто приезжал? – недоуменно скривилась я.
–Михаил. Он был у меня около месяца назад. У нас сложился достаточно долгий и серьезный разговор, – пояснил папа. – Сначала я подумал, что ему опять требуется юридическая консультация, но оказалось, он приехал поговорить о тебе.
Я совершенно не удивлена этой новости. Меня больше удивляет то, что только спустя такое время папа решился рассказать мне об этом. Все эти месяцы он ежедневно звонил мне, закидывал тысячами сообщений, что мне даже пришлось поменять номер. Несколько раз он являлся ко мне домой, подкарауливал возле института, просил Дашу устроить нам встречу, короче совершал множество шагов, чтобы встретиться и поговорить со мной, но я проворно всегда уходила от этого. Я начисто вычеркнула его из своей жизни. Он как наркотик, или ты попадаешь под его зависимость и умираешь, или отрезаешь по живому и живёшь дальше в здоровом счастливом мире. Только вот счастье что-то давно не посещало мою душу. Практически с того момента, когда я собравшись приготовить ему ужин, встретилась с глазу на глаз с его бывшей женой. Михаил поселил во мне пустоту и беспощадную болезненность. Он как будто завязал меня в тугой узел, параллельно пуская в длинный лабиринт с завязанными глазами. Именно так я чувствую себя уже пару месяцев. Мне нужно вырвать его из своей жизни, но воспоминания невозможно вырвать из своей головы. Невозможно забыть о том, о чём ты вспоминаешь, когда закрываешь глаза, и от тех сладостных моментов невольно прикусываешь губу.