Во всем виновата текила (ЛП)

― Я не могу найти Нову.
Он оглянулся по сторонам, словно она могла появиться в любой момент.
― Уверен, что она где-то рядом.
― Я сказал ей, что буду ждать снаружи, и не дождался. Бл*дь.
― Чувак, успокойся, ― сказал Эш.
― А что, если что-то случилось? Что, если...
― Перестань накручивать себя. Ты позволяешь этим запискам завладеть твоим разумом.
― Конечно, так и есть, ― крикнул я.
― Паркер, ― Эш положил обе руки мне на плечи. ― Все будет хорошо.
Знаменитые последние слова (прим. пер.: Заявление или претензия, которые быстро отменяются или опровергаются).
― Ребята, вы ищете рыжую из вашей группы? ― спросила девушка рядом с нами.
― Да, ты видела ее.
― Думаю, да. Ее выносил какой-то парень... я не разглядела его лица, но он был такого же телосложения, как ты, ― она жестом указала на худощавое тело Орена. ― Она не очень хорошо выглядела, словно перебрала. Я даже не сразу поняла, что это она, но потом увидела на ней эти милые синие замшевые сапожки.
Мой мир погрузился во тьму, все... все разом навалилось на меня, словно наковальня. Я не понимал, как мне удалось устоять на ногах, так как они тряслись, словно желе.
― Чувак, ты в порядке?
Ее голос звучал так, словно доносился из конца туннеля.
Кто-то тряс меня.
Меня затошнило.
Ее вынесли на руках.
Она выглядела пьяной.
Весь вечер Нова не пила ничего, кроме воды.
Я обещал ей, что буду ждать.
Обещал, что буду защищать ее.
Обещал, что буду охранять ее.
Обещал, что все будет хорошо.
― Паркер! ― крикнул Эш в дюйме от моего лица. ― Паркер! Посмотри на меня.
― Я обещал... ― прошептал я.
― Все в порядке. Мы разберемся с этим, ― сказал он, но в его глазах было что угодно, только не уверенность. В его глазах отражалась та же паника, что и в моих. ― Давай начнем искать ее. Броган и Орен уже снаружи.
― Позвоните девять-один-один, ― приказал я, особо ни к кому не обращаясь.
Я сорвался с места, но всем вокруг было известно...
Было слишком поздно.
Любая надежда на то, что, возможно, я ошибался, превратилась в пух и прах, когда копы допросили нас позже той ночью.
― У вас есть записки?
― Нет. Она выбросила их.
― Но на YouTube есть комментарии, ― сказал Орен.
― Мы их уже просмотрели. И отправили их в наше управление, но этого недостаточно, чтобы продолжить расследование.
― Почему вы не обратились в полицию? ― спросила женщина-офицер.
― Мы не думали, что это настолько серьезно. Мы предположили, что он просто поклонник, ― объяснил Эш, выглядя очень неуверенным, я никогда не видел его таким.
― Поклонник? ― повторила она, ее лицо скривилось от отвращения. ― Больше похож на преследователя.
― Больше похож на серийного убийцу, ― сказал другой офицер, подойдя и передав папку двум допрашивающим нас.
― Что? ― спросил я, впервые заговорив.
Женщина-офицер пролистала страницы, прежде чем встретиться с каждым из нас взглядом. Она выглядела как человек, который появляется в дверях, чтобы сообщить о смерти близкого человека, и все во мне начало разрушаться еще до того, как она заговорила. Одно слово отозвалось во мне, словно землетрясение.
Нет.
Нет, нет, нет, нет, нет.
ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ
НОВА
ПРОШЛОЕ
Сильная пульсация отдавалась в моих висках. Я прищурилась от яркого солнечного света, льющегося внутрь, что только усиливало боль. Скользнула языком по пересохшим губам, с трудом сглатывая... во рту пересохло, словно в пустыне.
Попытки помассировать виски, чтобы ослабить давление, не увенчалась успехом, так как металл заскрежетал по металлу, и я не смогла сдвинуться с места больше чем на пару сантиметров. Словно от удара током, я встряхнулась и, открыв глаза, обнаружила, что мое левое запястье приковано наручниками к металлическому изголовью кровати. Желудок скрутило, и желчь подкатила к горлу. Я едва сдержала рвоту, вероятно, потому что паника сдавила мое горло так сильно, что я не могла даже дышать.
 
О боже. О боже, о боже, о боже, о боже.
Вспышки воспоминаний о том, как я сюда попал, атаковали мой и без того неистовый разум.
Я была на концерте. Была в объятиях Паркера. Целовала Паркера.
Мне нужно было в туалет, и он обещал подождать. Он обещал. Но когда я, наконец, отстояв очередь, вернулась, там никого не было. Я подошла к музыканту из другой группы и спросила, не видел ли он Паркера, уставившись на меня остекленевшими глазами, он невнятно пробормотал что-то о том, что он пошел поговорить с каким-то музыкальным продюсером.
Когда я спросила, где проходит встреча, он пожал плечами и ушел. Я была в восторге от прошедшего выступления, но когда узнала, что ребятами заинтересовались в музыкальной компании, я практически воспарила. Осталось только найти их.
Я была так погружена в свои мысли, что забыла об осторожности. Забыла, зачем вообще попросила Паркера подождать меня. По крайней мере, до тех пор, пока не свернула за угол в безлюдный коридор в поисках офисов и не почувствовала укол в руку. Я подумала, что, возможно, поцарапалась, и, оглянувшись через плечо, увидела надвигающуюся большую темную тень. Силуэт, преследовавший меня в кошмарах. Тот, кто мерещился мне каждый раз, когда мы выступали с концертом, а в конце передавал очередную записку.
Тот от кого я просила Паркера защитить меня.
Тот, от кого он обещал меня уберечь.
Тот, над кем ребята смеялись и говорили, что это, наверняка, какой-то подросток.
Этот кошмар был кем угодно, только не подростком.
И я была не в безопасности.
Я открыла рот, чтобы закричать, но мускулистая рука зажала рот, и меня подхватили, когда я покачнулась, наркотик, который он мне вколол, действовал слишком быстро, чтобы я могла сопротивляться.
Я дернула запястьем, вздрогнув от скрежета металла о металл. Быстро оглядев комнату, поняла, что здесь больше никого нет, меньше всего на свете мне хотелось предупредить похитителя о том, что я очнулась.
Оценив обстановку, я осмотрела комнату. Простые серые и белые цвета, четкие линии. На тумбочке стояла цветочная композиция. Не знаю, эта ничем непримечательная комната успокаивала или вызвала еще большую панику. Может быть, все потому, что я ожидала увидеть матрас на полу или какой-нибудь замызганный трейлер, от которого разило отчаянием и злом. Вместо этого я была вынуждена погрузиться в кошмар, в который попала, с ароматом ванили, витавшем в воздухе. Это было похоже на какую-то игру разума, словно меня искушали комфортом перед худшим... затишье перед бурей.
Скрип доносился через закрытую дверь, находящуюся напротив кровати, словно кто-то поднимается по деревянной лестнице. Благодаря солнцу, светившему сквозь закрытые жалюзи, я поняла, что нахожусь не в подвале, а где-то в районе второго этажа. По мере приближения шагов в моей голове роились различные варианты. Я могла бы притвориться спящей, но это оставило бы меня беззащитной. Но я и так беззащитна, прикована наручниками к кровати. И кто знает, есть ли ему вообще дело до того, в сознании я или нет.
Я посмотрела по сторонам и приняла мгновенное решение, скатилась с кровати, вклинившись в пространство у стены. Это внушало ложное ощущение защиты, но мне больше ничего не пришло на ум.
Дверь со скрипом открылась, и я затаила дыхание.
Шаги затихли, словно замерли, прежде чем раздался тихий смешок, вызвавший еще большую панику.
― Нет необходимости прятаться, ― послышался глубокий, немного насмешливый голос. ― Но я рад, что ты очнулась. Я не хотел накачивать тебя наркотиками.
Он обогнул угол, и я впервые по-настоящему увидела его лицо. Как и комната, он был нормальным ― почти красивым. Если бы это был фильм, я бы подумала, что он хороший парень, который пришел меня спасать, с ореховыми глазами и взъерошенными каштановыми волосами. Он был привлекательным, не вызывал неприязни. Мускулистый, но не огромный. Хорошо одет, повседневно, в джинсы и простую черную футболку. Совсем не похож на лысеющего мужчину с пивным животом в запятнанной майке.