Во всем виновата текила (ЛП)

Я чуть не рассмеялась над этим глупым вопросом. У нас с Паркером была куча разногласий, и это мешало нам обрести ту гармонию, которая была между нами в подростковом возрасте.
― Простите, ребята, ― извинилась я. ― Никогда раньше коллективно не работала над написанием текстов. Обычно я их просто продаю.
― Мы любим выводить людей из зоны комфорта, ― сказал Орен.
― Помните, как мы заставили Аспен выпить текилу с гусеницей, ― вспомнил Броган, смеясь.
― Отвратительно, ― съеживаюсь я.
― Учитывая все остальное, думаю, мы все догадывались, что столкнемся с небольшими препятствиями.
Орен, пожав плечами, отодвигает электро-барабаны в сторону. Когда он поднял голову, что-то в его светло-голубых глазах заставило меня затаить дыхание.
― Знаешь, я давно хотел извиниться, ― начал он.
― Все в порядке, Орен.
― Это не так. Ты была частью нас, и не знаю... наверное, я не задумывался о том, что ты можешь не поехать с нами. И когда ты отказалась, я принял это, но был слишком взволнован, чтобы думать о ком-то кроме себя.
― Как и все мы.
Комок подкатил к горлу, и между моим разочарованием в Паркере, постоянно находящемся на взводе, и редкой искренностью Орена, мне стало тяжело дышать.
Каким-то образом удается сделать глубокий вдох.
― Поверь, все в порядке. Все в прошлом.
― У нас не было возможности извиниться, и это тяготит нас, ― добавил Броган.
Во мне было столько затаившейся горечи, и когда я меньше всего этого ожидала, она вырвалась наружу. До встречи с Паркером я думала, что разобралась с прошлым и двигаюсь дальше. Теперь понимаю, что очень сильно заблуждалась.
Поэтому, когда в словах Брогана послышалось недовольство, я поняла, что он тоже обижен. Потому что не только они бросили меня. Я их тоже бросила.
― Мне очень жаль, ― прошептала я.
И в типичной мужской манере он пожал плечами, как будто это было пустяком.
― Ладно. Хорошо. С этим разобрались, ― сказал Орен, хлопнув в ладоши, и снова стал таким же дурашливым, как и раньше. ― Вам с Паркером нужно помириться, и все будет замечательно. Музыка польется рекой.
― Думаю, это примерно половина проблем Паркера, ― пробормотал Броган.
― О, да, ― сказал Орен, поморщившись.
― Что? ― спросила я. ― Что еще у него стряслось?
Зазвенели тревожные звоночки, и в моей голове пронеслись самые невероятные мысли. Рак? Он умирает? Разыскивается за преступление?
― Его мать прислала приглашение на выпускной его сводного брата. Она разглагольствовала о том, как гордится тем, что его приняли в лучшие школы Лиги плюща.
Броган фыркнул.
― Да, и когда Паркер напомнил, что он в туре, она упомянула что-то о приоритетах и о том, что его нелепая группа могла бы взять выходной ради семьи.
― О, черт, ― протянула я. ― Когда он успел с ней пообщаться?
― Вчера вечером после выступления.
― Бл*дь, ― выдохнула я, вся злость выплеснулась наружу.
Вчера мы шатко-валко приступили к работе, и в основном справились. Сегодняшний процесс вызывал безумные мучения, но, по крайней мере, теперь понятно, почему. Мать Паркера ― его ахиллесова пята. Отпихнув записи, выбралась из кабинки и направилась в заднюю часть автобуса.
Взявшись за ручку, повернула ее, ожидая, что дверь будет заперта. Когда она поддалась, я осторожно вошла, неуверенная в том, как меня примут. Заглянув внутрь, обнаружила, что он развалился на П-образном диване, закинув руки на глаза. Постучала в дверь на случай, если он меня не услышал, но он по-прежнему не двигался. Приняв молчание за разрешение войти, закрыла за собой дверь и села на другую сторону дивана, лицом к нему.
Вот блин. И что теперь? Наверное, прежде чем прийти, нужно было разработать план на случай непредвиденных обстоятельств, например, если бы он лег на диван и молчал, игнорируя мое присутствие. У меня ёкнуло сердце от напоминания о нашей реальности. Я больше не могла приходить к нему, надеясь получить веселую улыбку и беззаботный разговор.
― Я не знала, что твоя мать продолжает вести себя, как стерва, ― начала я.
― Долбаный Орен и его излишняя болтливость.
 
― Мне жаль. Знаю, насколько тупыми могут быть ее высказывания.
Я постаралась, вложила в свои слова столько искренности, чтобы не осталось и намека на язвительность. Я ненавидела, какие чувства эта женщина заставляла его испытывать, когда он был маленьким и незначительным, и надеялась, что она подавится собственными словами, когда он достиг всемирной славы. Меня бесило, что этого не произошло.
― Ничего особенного.
― Это не так. Возможно, именно поэтому у тебя проблемы с написанием текстов.
― Уверен, что есть взаимосвязь, но осознание этого не меняет того, что я не могу придумать ни одной строчки.
Может, и нет, но я бы отнеслась к нему с большим сочувствием.
Нам с ним необходимо было сработаться. Ему нужен классный альбом, а мне деньги, и добавление наших разногласий поверх его проблем не облегчит положения.
― Послушай, Паркер, ― начала я.
Когда я замолчала, он, наконец, убрал руки с лица и пригвоздил меня взглядом своих утомленных голубых глаз. Мне стоило огромных усилий не кинуться на колени рядом с ним и не провести пальцами по его волосам, чтобы успокоить, утешить, как делала раньше.
Но это уже не моя привилегия. Теперь я должна выполнять свою работу.
― Если мы хотим добиться успеха, нам необходимо перестать ссориться, и я знаю, что часть вины за это лежит на мне, ― признала я, когда он поднял бровь. ― И совсем не помогает то, что ты постоянно поднимаешь этот вопрос. Я... не хочу говорить об этом.
Мускул на его челюсти дрогнул, но он не спорил со мной.
― Так что предлагаю оставить все в прошлом и завтра начать все с начала. Больше никаких язвительных комментариев и тяжелых историй. С чистого листа.
Он в сомнении поднял бровь, и я поняла, что перед нами невыполнимая задача, но, возможно, если мы приложим усилия, то у нас появится шанс. Мне было необходимо избавиться от чувств, и, если он продолжит подобные разговоры, у меня не будет возможности игнорировать их. Мне необходимо поставить чувства на паузу до окончания работы, и после я смогу встретиться лицом к лицу со своими демонами. Только... не сейчас.
Он выглядел так, словно готов к спору, я посмотрела на него умоляющим взглядом призывая согласиться.
Наконец, тяжело вздохнув, он пробормотал:
― Ладно.
― Спасибо.
― И что теперь? Как нам все это преодолеть?
― Завтра мы будем в Роли (прим. пер.: Роли ― административный центр штата Северная Каролина), но шоу только на следующий день, верно?
― Да, думаю, да. В голове всё смешалось.
Он рассмеялся, но из-за утомления в его смехе слышалась только усталость.
― Хорошо. У меня есть идея.
ПЯТНАДЦАТЬ
ПАРКЕР
Когда Нова сказала, что у нее есть идея, галерея была последним местом, которое я ожидал.
Перед тем как выйти, она заставила меня взять шапку и авиаторы, но как только мы добрались до места назначения, протянула мне очки в толстой оправе и странные густые усики. Честно говоря, не уверен, что кто-то обратит на меня внимание, если рядом будет находиться она. Все взгляды будут устремлены на нее. Свободные брюки и джинсовая куртка выглядели довольно невинно, пока она не повернулась, и моим глазам предстал приталенный кроп-топ (прим. пер.: кроп-топ ― укороченная майка, футболка, которая оголяет живот и подчеркивает талию). Виднелось, наверное, около двух сантиметров кожи, но я не мог сосредоточиться ни на чем, кроме того, что безумно хочу выяснить, такая же она мягкая, как я помню.
― И как нам это поможет? ― спросил я, глядя на белые панели здания.
― Это художественная галерея, ― ответила она так, словно это отвечало на все мои вопросы. Когда я все еще непонимающе смотрел на нее, она объяснила: ― Искусство вдохновляет на искусство.